Ему хватило дерзости надеть бриджи, тоже в обтяжку, чулки черного шелка и туфли-лодочки с бантами в рубчик. В петлице желтовато-коричневого жилета покачивалась огромная белая орхидея, выглядевшая так, словно готова была вот-вот пролить нектар. На пальцах аристократических рук сверкали золотые перстни. Несмотря на странности одежды, выражение его лица было спокойным, в противовес пронзительному взгляду страстных карих глаз. При всем этом Уайльд выказывал удивительную тонкость чувств и тактичность. Говорил он чеканными фразами, иллюстрируя сказанное четкими движениями рук.
– Очень мило с вашей стороны пригласить нас, Стоддарт. И не куда-нибудь – в «Лэнгхам». Если бы не вы, то я был бы брошен на произвол судьбы. Нет, дело, конечно, не в том, что у меня нет денег на ужин. Денег не хватает у тех людей, которые оплачивают счета, а я, видите ли, свои счета никогда не оплачиваю.
– Боюсь, мои мотивы покажутся вам абсолютно корыстными, – ответил Стоддарт. – Вам, вероятно, известно, что я приехал сюда, чтобы открыть британское отделение журнала «Липпинкотс мантли»[2].
– Значит, Филадельфии вам уже мало? – спросил Джилл.
Стоддарт хмыкнул, посмотрел сначала на Уайльда, потом на Дойла:
– Я намерен до завершения этой трапезы получить от каждого из вас по роману.
Дойл ощутил приятное волнение. В полученной им от Стоддарта телеграмме цель его приглашения на обед в Лондоне была обозначена в довольно туманных выражениях, но этот человек был известным американским издателем, и Дойл надеялся услышать именно такое предложение. Его медицинская практика приносила меньше, чем хотелось бы. Чтобы убить время, он в ожидании пациентов принялся пописывать романы. Последние из них имели скромный успех. Для того чтобы совершить прорыв, ему нужен был именно такой человек, как Стоддарт. Дойл нашел его приятным, даже обаятельным… для американца.
Обед был великолепен.
Джилл оказался забавным парнем, но Оскар Уайльд – просто удивительным. Плавные, изящные движения его рук, томное выражение, оживлявшееся, когда он рассказывал свои необыкновенные анекдоты или произносил bons mots[3], – все это зачаровывало Дойла. Это настоящее волшебство, думал он. Благодаря современной технике он всего за несколько коротких часов был перенесен из сонного городка на южном побережье в этот элегантный отель, и вот он сидит с известным издателем, членом парламента и знаменитым поборником эстетизма.
Блюда стремительно сменяли одно другое: креветки в горшочках, заливное из курицы, рубец жареный в кляре, bisque de homard[4]. Красное и белое вино подали в начале вечера, и его щедрый поток не иссякал. Удивительно, сколько денег у американцев. На этот обед Стоддарт ухлопал целое состояние.
И как вовремя состоялась эта встреча! Дойл только что начал роман, который наверняка понравится Стоддарту. Его предпоследний роман «Приключения Михея Кларка» был неплохо принят, хотя самая последняя его вещь – о сыщике, прототипом которого стал его старый университетский профессор Джозеф Белл, – напечатанная в «Битонс кристмас анньюал», была принята более чем прохладно… Он заставил себя вернуться к разговору за столом. Джилл, член парламента от Ирландии, оспаривал истинность максимы, согласно коей богатство твоего друга должно вызывать у тебя недовольство.
Когда Уайльд услышал это, глаза его загорелись.
– Как-то раз дьявол шел по пустыне, – начал он. – И вот увидел он, что несколько демонов досаждают своими предложениями святому затворнику. Тот, даже не задумываясь, отказывался от всех гнусностей, которыми они искушали его. Дьявол, видя их неудачу, решил преподать им урок. «Вы действуете слишком грубо, – заметил он. – Позвольте мне». После этого он прошептал на ухо святому: «Твой брат назначен епископом Александрийским». И тут гримаса неприязненной зависти исказила дотоле безмятежное лицо святого. «Вот что я бы вам рекомендовал», – сказал дьявол своим мелким бесам.
Стоддарт и Джилл от души рассмеялись, а потом принялись спорить о политике. Уайльд обратился к Дойлу:
– Скажите, вы будете писать для Стоддарта?
– Думаю, что да. Дело в том, что я как раз начал работать над новым романом. Хотел назвать его «Запутанный клубок». А может быть, «Знак четырех».
Уайльд восторженно всплеснул руками:
– Мой дорогой друг, какая превосходная новость. Очень надеюсь, что это будет еще одна история про Холмса.
Дойл удивленно посмотрел на него:
– Вы хотите сказать, что читали «Этюд в багровых – тонах»?
– Я его не читал, мой мальчик, я его проглотил! – С этими словами Уайльд вытащил из кармана экземпляр книги, изданный «Уард Лок энд компани» с модным, несколько ориентализированным шрифтом на обложке. – Я даже пробежал его еще раз, узнав, что вы будете обедать с нами сегодня.
– Вы очень добры, – пробормотал Конан Дойл, не сумев найти ответа получше.
Он был удивлен и обрадован тем, что выдающийся деятель английского декаданса с удовольствием прочел скромный детективный роман.
– Я чувствую в Холмсе задатки выдающегося персонажа. Но… – Уайльд замолчал.
– Да? – выжидательно произнес Дойл.
