нему, только Шутов остался настороже (видать, сегодня его черёд обозревать окрестности).
— Ядри твою, ну и кабанище! — подоспел общительный капитан Суздальцев со второго БТРа. — Клыки-то…
Военные столпились вокруг поверженного зверя. Веселин тоже с любопытством подошёл к изорванному в клочья телу. И с известной гордостью — как участник события, если и не прямой победитель вепря-мутанта.
— А броню-то на машине как распанахал! — уважительно протянул Суздальцев.
Веселин тоже поглядел и с изумлением оценил глубину оставленных в металле борозд. А ведь бронежилет от такого кабанчика никого бы не спас! Что бы стряслось с уважаемой экспедицией, если бы военные не предложили подвезти её на бронетехнике? И что ещё можно ждать, когда проходимые для БТРов места останутся позади? Он нервно сглотнул.
Во внезапной тишине подошёл полковник Снегов. Едва взглянув на вепря, распорядился:
— Чуров, Елохин, Зверев — оттащить мутанта на обочину! — и, оборотившись к только-только подскочившему Кшиштофу Щепаньски (даже странно, что-то он сегодня замешкался), любезно пригласил. — Садитесь, профессор. Ситуация под контролем, едем дальше.
Пан Кшиштоф скривился, повёл хищным носом, но, видно, понял, что дальнейших разъяснений ему не дождаться: полковничья спина удалялась в направлении хвоста колонны. Не станет же великий учёный бежать следом!
Щепаньски сцепил зубы, ястребом зыркнул на Веселина — невольного свидетеля начальственной досады — и тоже удалился.
— Не желаете ли спуститься в десантный отсек? — предупредительно спросил Нефёдов, когда Панайотов занимал своё место на броне у люка. — Всё-таки безопаснее.
Веселин долгим взглядом проводил уволакиваемую бойцами тушу, но отрицательно покачал головой. Правда, словил себя на том, что первоначально вложил в этот жест — утвердительный смысл, принятый у болгар.
— Спасибо, я верю полковнику, — как можно непринуждённее улыбнулся он. — Ситуация под контролем, не так ли?
Атака мерзкой твари на головной БТР пану Кшиштофу кое-что прояснила, и от снизошедшей ясности его захватила такая досада, а за ней взыграла такая ярость — впору пинать бронемашину дорогими итальянскими туфлями. Это ж надо! Какой-то неумытый полковник Снегов! Да что он себе вообразил, песье отродье!
Да, разумеется, этот негодяй Снегов — в своём праве. Но от этого становится ещё более тошно. Что здесь делает он — начальник высокой экспедиции Объединённых Замков Западной Европы, если всё равно находятся такие вот варвары, которые — в своём праве. А экспедиция-то — ещё до своего начала озолотила добрый десяток московских царьков, ну а те — хоть бы пальцем о палец почесали. Чисто русская, плебейская неблагодарность!
У главного экспедиционного БТРа пана Кшиштофа встретил Йозеф Грдличка:
— Есть жертвы среди наших солдат? — по-своему истолковал он невесёлое лицо патрона.
— Пока нет. К сожалению! — процедил сквозь зубы пан Щепаньский, вовсе не заботясь о том, слышат ли его русские солдаты. А те слышали — ишь, переглянулись. Слушайте, слушайте, морды плебейские, авось ума в глазах прибавится, криво улыбнулся ироничный пан.
— Простите, учитель, — Грдличка сглотнул, — что-то идёт не так?
— Что-то идёт совсем не так! — вот тут пан Щепаньски понизил голос. — Скажи мне, друг Йозеф, а который из БТРов сейчас идёт первым?
— Полагаю, тот, где едут Горан и Зоран? — при ответе Грдличка несколько замялся.
— А вот и нет! — пан Кшиштоф остервенело сплюнул под мощные колёса бронемашины. — Наши доблестные Горан и Зоран плетутся где-то далеко в хвосте колонны. И настолько далеко, что ни мы их, ни они нас не видят. Эти олухи, наверное, до сих пор считают, что едут первыми.
— Значит, в головном БТРе…
— В нём едет этот дурачок болгарин. Которого теперь поздно инструктировать. И два старика-серба, на которых я бы вообще не стал полагаться — я их просто не знаю.
— Я их видел в Академии, — ввернул было Грдличка, — это правда…
— Не в Академии дело, — устало бросил пан Кшиштоф. — Я их просто не знаю.
Нехотя забираясь в главный экспедиционный БТР, профессор Щепаньски услышал диалог недавеча переглянувшихся солдат. Взревел дизельный двигатель, но тонкий слух специалиста по песенному фольклору вынудил услышать лишнее.
— Чего это он шипит на нас, как гадюка?
— Известно чего. Он же поляк — и наверняка из западного «золотого миллиарда».
— Правда?
— А других-то поляков и в природе не осталось. Польшу ещё в Первую ядерную так накрыло, что ни одно бомбоубежище не спасло. Оттуда — только мутанты и пошли. Верно говорю!
Верно, верно говоришь, зло скосил взор пан Кшиштоф, пытаясь запомнить солдата. Так, на всякий случай. А варвар всё не унимался:
