Редкие туристы, останавливавшиеся в гостинице «Соль и перец», хлопот не доставляли, работы было мало, поэтому июль герр Олафсен провёл за любимым занятием – раскладыванием пасьянсов. Колода, которой он пользовался, была такой старой и потрёпанной, что сложно было отличить карты друг от друга. Но герра Олафсена это мало волновало. Он раскладывал большие, замысловатые пасьянсы, долго их распутывал и сильно расстраивался, когда пасьянс не сходился. Один раз в месяц, строго по двадцать восьмым числам, он гадал. И аккуратно записывал в специальную тетрадку предзнаменования карт.
Двадцать восьмого июля карты легли очень удачно: бубновому королю выпал пиковый туз, а трефовая дама оказалась в окружении червового валета и пиковой девятки. Герр Олафсен, бормоча себе под нос, записал в тетрадь предзнаменование, несколько раз перечитал его и расплылся в довольной улыбке.
– Скоро мы до тебя доберёмся, Оскар! – хмыкнул он и убрал тетрадь в ящик стола.
* * *И теперь привратник гостиницы «Соль и перец», злобно потирая руки, ходил вокруг дома Сьюрсенов.
– Попались, голубчики, – шептал он.
В шесть часов вечера с работы вернулись Марта и Ивар. Вид у них был радостный и немного встревоженный.
– Я уверена: он хорошо позаботится о детях, – повторяла Марта, пока Ивар отпирал входную дверь.
– Почему нельзя оставить их у Гун-нара?
– Сам знаешь почему! У твоего брата сейчас небезопасно.
Герр Олафсен записал в блокнот имя Гуннар. Нужно будет потом навести справки об этом Гуннаре.
Привратник спрятался под распахнутым окном и навострил уши. Разговор, который он услышал, оказался очень важным.
– Нас пригласили в Нью-Йорк на международный форум архитекторов, – рассказывал детям Ивар.
– Мы летим в Нью-Йорк?! – обрадовались Мартин и Матильда.
– К сожалению, мы не можем взять вас с собой, – вздохнула Марта. – Это рабочий форум, нам придётся пропадать там с утра до ночи.
– Но как же так! – расстроился Мартин. – Вы оставите нас на фру Амундсен?
– Нет, на фру Амундсен мы вас оставлять не будем. Эти две недели вы проведёте с дедушкой Оскаром.
Дом Сьюрсенов сотрясся от радостных детских криков.
– Ура! Ура! Дедушка Оскар приезжает!
Мама подождала, пока Матильда с Мартином утихнут, и продолжила:
– У дедушки хозяйство, пчёлы, он не может всё бросить и уехать на две недели. Мы отвезём вас к нему. А потом, когда вернёмся из Нью-Йорка, заберём обратно.
На секунду воцарилась тишина: дети переваривали новость. Потом раздались такие счастливые вопли, что герру Олаф-сену пришлось заткнуть уши, чтобы не оглохнуть.
– В субботу выезжаем в Тронхейм, – объявил папа. – Я попрошу у Гуннара машину, и мы с мамой отвезём вас к дедушке.
Герр Олафсен заторопился в гостиницу. Всё, что нужно, он узнал.
В пятницу вечером он позвонил сёстрам Паульсен в Ондалснес и рассказал новости.
– Вы выяснили адрес этого Гуннара? – спросила Хельга.
– Да. Я даже съездил к его дому. Он живёт на пятом этаже…
– Это сейчас неважно, – оборвала привратника Хельга. – Сьюрсены выезжают завтра. Следуйте за ними и узнайте, где живёт Оскар. Мы с Агнес и Магдой немедленно выезжаем в Тронхейм. Там и встретимся.
– Хороню!
Привратник положил трубку, вытащил из ящика стола тетрадь с предзнаменованиями и перечитал последнюю запись. Она гласила: «Долгие поиски увенчаются успехом. Те, кто потерялся, найдутся снова. И восторжествует справедливость». Всё складывается так, как предсказывали карты. Скоро они доберутся до Оскара. Везение старика закончилось!
Глава 3. Дорога в Тронхейм
Дорога до Тронхейма показалась детям бесконечной и очень громкой. Потому что окрылённый предстоящей поездкой в Нью-Йорк папа во всё горло распевал арию Канио из оперы Леонкавалло «Паяцы». Видимо, это у него вошло в привычку – перед важным событием в жизни исполнять оперные арии. Сначала мама даже пыталась подпевать ему, но потом попросила хотя бы на время замолчать.
– А то голова, как колокол, гудит! – пожаловалась она.
– Тебе не нравится, как я пою? – обиделся папа.
– Что ты, милый, очень даже нравится! – торопливо ответила мама (хотя выражение её лица говорило об обратном). —
Но мне хотелось бы тишины. Давайте лучше любоваться видом из окна. Посмотрите, какая кругом красота!
Кругом действительно было очень красиво: нарядные долины, извилистые дороги, покатые холмы, отлогие берега, о которые бились волны Норвежского моря. Матильда с Мартином, пожалуй, впервые в жизни ощутили, что являются частичкой этой красоты. Что Норвегия – не просто страна, где они живут, а нечто большее, родное и очень любимое. Как пасхальные каникулы, например. Или день рождения. Растянув уголки глаз пальцами, они наблюдали, как переливаются на гребнях волн солнечные лучи. Казалось, кто-то накинул на море огромную рождественскую гирлянду, и она весело подмигивает им разноцветными огоньками.
Было так хорошо, что не хотелось ничего говорить.
В Тронхейм Сьюрсены прибыли поздно. Заночевали в маленькой семейной гостинице на окраине города.
– Завтра утром дедушка заберёт вас к себе, а мы с папой уедем обратно, – объяснила детям мама.
– А как он нас найдёт?
– Не волнуйтесь. Он знает, где мы остановились.
Мартин долго не мог уснуть. Мальчик мысленно торопил время.
– Скорее бы утро, – приговаривал он про себя. – Скорее бы дедушка!
Когда он наконец провалился в сон, ранний августовский рассвет уже золотил край безбрежного моря.
Ровно в шесть часов четырнадцать минут утра во двор гостиницы с грохотом въехал жёлтый грузовичок. Несмотря на почтенный возраст – машине было не меньше полувека, – выглядела она почти новенькой и блестела тщательно отполированными ярко-жёлтыми боками. Грузовичок неуклюже припарковался возле клумбы с помпонными маргаритками. Водитель – высокий рыжеволосый мужчина в комбинезоне, клетчатой рубашке и больших башмаках – не сразу покинул салон. Он просидел в нём довольно долго, нервно ёрзая и возмущённо ворча себе под нос. Периодически он делал попытку подняться, но ничего не выходило – казалось, что он просто приклеился к сиденью. Наконец, тридцать бесконечных минут спустя, дверца машины скрипнула и выпустила водителя наружу. Мужчина выгреб из кармана ворох конфетных фантиков, выкинул их в урну и вошёл в гостиницу.
Через несколько секунд в номер Сьюрсенов постучали. Матильде спросонья показалось, что кто-то заколачивает в стену гвозди. Но потом она сообразила, что это стук в дверь, и побежала открывать. На пороге, широко раскинув руки для объятий, стоял дедушка Оскар и лучисто улыбался.
– Де-душ-ка! – Матильда кинулась ему на шею.
– Привет, кнопка. – Дедушка Оскар расцеловал её в обе щеки. – Загорела-то как!
– Загорела, ага! И Мартин загорел. И мама с папой.
– Так волновался перед встречей с вами, что всю дорогу жевал конфеты и пряники. Ну и маленько переел. Пришлось полчаса сидеть в машине, отлипать от руля и сиденья, – пожаловался дедушка Оскар.
– Если пятьдесят конфет и тридцать пряников – это «маленько», то я – вислоухий шотландский кот! – Кукушка вылетела из нагрудного кармана дедушки Оскара, сделала круг и спланировала Матильде на плечо. – Привет-привет!
– Привет, Свелгя! – поздоровалась Матильда. – Как же мы по вам соскучились! Как хорошо, что вы приехали. Мама!
Папа!
