Очень похожую на жену, только новее.
В остальное время он интересуется историей.
◆Как-то раз я шёл мимо пруда – на скамейке сосед.
Забыл сказать, у нас тут ещё овальный пруд.
На зеркало в туалете похож.
А за прудом уже дорога.
Короче, сидит сосед на скамейке, в одной руке бутылка водки, в другой – стаканчик пива.
Сидит, и про историю с экрана читает.
И отхлёбывает то из горлышка, то из стаканчика.
10– Надо знать свою историю, – сказал сосед, протягивая мне бутылку.
– Спасибо, рановато, – ответил я.
– Надо знать историю, – повторил сосед.
– У меня с утра в боку ноет, – сказал я.
– Тогда без запивки, – строго сказал сосед и отодвинул стаканчик.
Я вздохнул, глотнул и потянулся к пиву.
Без пива нельзя.
◆– Вот ты знал, что по нашей дороге сам Наполеон из Москвы отступал? – спросил сосед, наблюдая, как гримаса страдания на моём лице с каждым глотком сменяется благостью.
– Из города он вышел возле АШАНА, – сосед махнул рукой в сторону Калужского шоссе. – Но Кутузов вынудил его сменить направление, тут-то наша дорога ему и подвернулась.
◆Сидя на крыше, я вспоминал, как мы с соседом смотрели на дорогу и вся Великая Армия двигалась перед нами.
В четыре ряда.
Впереди император на белом коне.
Позади него свита со страусиными перьями.
Следом гвардия: на головах, вместо медвежьих шапок, тюрбаны из пёстрых платков,
на плечах боярские наряды из допетровских сундуков, на пальцах кольца из малахитовых шкатулок.
Любой величественный поход оборачивается грабежом.
Любой грабёж – маскарадом.
В ранцах часы тик-так, проложенный тканями фарфор звяк-звяк, ювелирка по карманам бряк-бряк.
◆Скоро они станут избавляться от ноши.
Коней съедят, а на себе тащить тяжко.
Cейчас по обочинам – сигаретные пачки и целлофан, а двести лет назад – канделябры и книги.
11По пути из Москвы в Европу можно было неплохо подтянуть знание, к примеру, французской философии.
Поднимаешь Руссо,
прочитываешь,
бросаешь,
поднимаешь Вольтера,
листаешь,
бросаешь.
Трудно угадать, когда и как получишь дополнительное образование.
◆Разве, проходя мимо нас с соседом, могли они представить, какой печальный поход им предстоит?
Разве могли они представить, что скоро начнут пить кровь своих боевых четвероногих друзей?
Вороных, гнедых, буланых?
И лица их будут перемазаны кровью вороных, гнедых и буланых. А потом они этих вороных, гнедых и буланых сожрут, друг за друга возьмутся.
Разве таким они представляли ближайшее своё будущее?
А более отдалённые перспективы и вовсе были от них скрыты.
Например, то, что их ноги, конские копыта, колёса повозок и орудийных лафетов месят грязь неподалёку от места, где спустя почти сто пятнадцать лет,
в июне тысяча девятьсот двадцать восьмого года,
состоится
шестой
съезд
коммунистической
партии
Китая?
◆Единственный, проведённый за пределами Поднебесной.
12Съезд прошёл вон в той усадьбе за водокачкой.
Присутствовало более ста кандидатов.
Они сформулировали основные задачи предстоящей китайской революции.
Среди почётных гостей был Бухарин.
Спустя девять лет он писал Сталину из тюрьмы:
«У меня сердце обливается горячей струёю крови,
когда я подумаю,
что ты
можешь верить в мои преступления
и
в глубине души сам думаешь,
что я
во всех
ужасах
действительно
виновен».
◆Струя крови…
Интересно, когда солдаты отступающей Великой Армии перерезали коням вены, кровь текла ручейком или хлестала струёй? Голодные присасывались к ранкам или подставляли рты под фонтанчики?
Интересно, что бы я сам писал другу и соратнику, если бы по его приказу меня приговорили к смерти?
◆Я бы пожелал ему счастья. Это ж каким грустным надо быть, чтобы забавляться казнями товарищей!
◆Ещё несколько лет назад усадебный дом был разгорожен на убогие жилища.
Провалившийся пол, кособокая лестница, облезлые стены.
Теперь усадьба – сущее загляденье.
Правительственным распоряжением её передали китайцам, те высадили газон, а дом отделали до неузнаваемости.
На балконах красные бумажные фонари, на крыше шпиль.
По периметру решётка, у ворот табличка с иероглифами, очень похожими на те, что на банках тушёнки «Великая стена».
У китайцев на все случаи жизни одни иероглифы, одно название и одно мировоззрение – «Великая стена».
13Дочитав до этого места, Кисонька снова возмутилась.
– Надоела история, хватит уже.
Давай уже чего-нибудь свежего.
Увидь уже что-нибудь кроме занудства.
Увидь то, что можно увидеть и чего нельзя.
Например, как сосед подглядывает через забор за богиней, которая загорает с голыми сиськами, или как я трахаюсь с плотником.
– Но здесь ещё ни слова нет про богиню и плотника, – возразил я. – Они ещё не существуют.
– Не существуют? – Кисонька сделала такие глаза, какие делают взрослые, услышав от детей наивное утверждение. – Если ты про них не написал, это не значит, что они не существуют. У тебя полный дом людей, а ты копошишься в старье.
– Если ты собираешься трахаться с плотником, я вообще его вычеркну, – твёрдо сказал я, мысленно вернулся на крышу и снова стал многозначительно вглядываться в даль.
◆На повороте дороги заработал копёр – машина, забивающая сваи.
Копёр принялся мерно долбить – идёт строительство развязки.
◆Рядом с ларьком урчит жёлтый экскаватор.
Сосед разравнивает площадку на опушке.
Там, где у него обычно саженцы.
Его подручные выкопали крупномеры и отволокли в сторону, вытащили из ларька холодильники.
Товары вывезли вчера.
Позавчера отковыряли и сложили на обочине тротуарную плитку.
◆Дорога взбунтовалась.
Тихий просёлок между деревнями, принявший на себя однажды сотни тысяч ног и копыт, не пропускавший с тех пор ничего серьёзнее грузовиков с пиломатериалами для дач, вдруг заявил о себе.
Надоело дороге быть тонкой чёрточкой на карте, захотелось сольного проекта, захотелось стать шоссе с индивидуальным номером.
Напитавшись растущими потребностями новых жилых кварталов, дорога раздулась, как прожорливый питон.
◆И придавила соседский участок.
◆Землю под ларьком изъяли. Велели переезжать в сторону, туда, где саженцы.
И вот экскаватор равняет борозды с прикопанными деревцами. Крупномеры сберегли, а мелочь поленились.
14Поставив ногу на хилую перекладину, я что-то заметил.
Блестит. Подполз – монета.
◆Два крыла, две лапы, две башки.
И другие чеканные красивости с обратной стороны.
И тяжёленькая.
Ай да находка, сороки, что ли, обронили?
Сунул в карман, поставил на лесенку обе ноги, гляжу – череп.
◆C крупную сливу.
Лежит в жёлобе кровельного покрытия.
Я взял череп.
Челюсть с остренькими клыками забавно щёлкает.
Я устроил сам себе кукольный театр – цапнул сам себя за палец.
◆На пальце выступила красная капля.
Выдавил для дезинфекции, а глаз оторвать не могу.
Капля мерцает и притягивает.
◆И тут у меня закружилась голова.
От вида крови.
Реально замутило.
◆Как бы не кувырнуться.
Совершенно незапланированная тема.
Упал с крыши от вида капли крови на собственном пальце.
А кровь откуда?
Сам себя укусил крысиным черепком.
Величественная смерть, что и говорить.
Нет уж, у меня ещё вся книжка впереди.
◆Я крепко схватился за лесенку, прижался к ней, зажмурился.
Копёр забивает сваи уже не на повороте, а внутри меня.
Стучит гулко, с низкими басами, и весь окружающий мир долбит в такт.
Лес,
дома,
заборы,
колокольня
и колокольчики.
Плюс дачные кооперативы.
Плюс сельскохозяйственные угодья.
Плюс участки под ИЖС.
Плюс колодцы-скважины.
И растревоженные сваями мертвецы вторят из-под земли.
◆Стук начал удаляться и вернулся на стройплощадку.
Я растёр кровь по ладони, положил черепок на место и пополз вниз.
Глава 1
1Спускаясь, я наступил на голову печника, который залип в телефоне.
Голова оказалась покатой и скользкой, такой же ненадёжной, как и перекладины лесенки.
Вернувшись на твёрдую почву, я взял лопату и поспешил туда, где сосед орудовал на экскаваторе.
◆Экскаватор