Диспозиция изменилась кардинально. Теперь они дрались два на два. Клименту достался «добродушный», ди Корентайн – горбоносый. Шпагами наемники владели лучше, но они не были бессмертными. Поэтому больше не играли, фехтовали аккуратно, старались ударить наверняка и выиграть время для отступления.
– Принц, да вмешайтесь же, остановите это безобразие! – вновь подала голос всадница.
– Не старайся, милая, – ди Корентайн опередила неизвестного принца с ответом, – я слышала, в доме Брис мужчины не рождаются.
Наконец-то Климент получил возможность выбирать позицию и рассмотрел парочку, что наблюдала за поединком. Восседавшая на гнедой кобыле миниатюрная девушка куталась в серый плащ, совсем не вязавшийся с ее рыжими кудрями. Зато спутник ее красовался в полосатом сине-желтом хуке поверх зеленого пурпуэна и выкрашенных в ярко-алый цвет шоссах. Шляпа с целым пучком разноцветных перьев довершала наряд.
– Мужчины рождаются, – возразил всадник. – Но шпаги кровью всякого сброда они не марают.
Он что-то сделал, но что именно, Климент не успел разглядеть, – наемник провел выпад. Климент отскочил… и ударился спиной о стену дома. Его таки подловили. Сталь пропорола плоть, вошла между ребрами – точно в сердце. Климент задохнулся от боли.
Клинок наемник не выдернул. Вместо этого он вдруг выпучил блекло-голубые глаза, удивленно открыл рот. Ладонь, удерживающая эфес, разжалась. Наемник ничком повалился на мостовую, между лопаток его торчала рукоять метательного ножа. Пестрый всадник улыбался, покачивая в руке второй, примеряясь для броска. Горбоносый разбойник отпрянул от принцессы, бросился прочь заячьим зигзагом. Дальнейшего Климент не увидел. Чувствуя, как темнеет в глазах, сполз по стене.
– Больно? – Ди Корентайн подошла, заглянула ему в лицо. – Потерпи, сейчас будет еще больнее.
Взялась за шпагу, торчащую из груди принца, дернула резко. Кровь выплеснулась фонтаном, пачкая золоченый камзол. Климент провалился в небытие.
Когда он очнулся, ди Корентайн сидела перед ним на корточках, зажимала ладонью рану. Улыбнулась, увидев, что юноша открыл глаза, сказала:
– Кровь уже свернулась, скоро полегчает.
Климент кивнул и поморщился невольно. Не от боли – она почти прошла, – взгляд зацепился за тела наемников. Видеть валяющиеся на улицах города трупы ему доводилось, но привыкнуть к этому он пока не мог.
Пестрый всадник шагом подъехал к ним:
– Я верно понимаю, дамы и господа, мы все приглашены в Цитадель? Так что мешает нам отправиться туда, не дожидаясь утра?
– Поднятый мост через крепостной ров, – ответила ди Корентайн.
– Безобразие! – возмутилась рыжая. – Приглашают и не пускают!
– Должно быть, ждут, пока соберутся все восемь, – пожала плечами Инес. – Не желаете ли представиться? Я уже назвалась.
– Охотно. – Пестрый шутливо отсалютовал. – Родриг ди Брис!
– Я Клэр ди Пиретт из Каменного Королевства, – рыжая кокетливо улыбнулась. – Ах, принцесса Инес, вы такая отважная. Как жаль, что вы не мужчина!
Она повернулась к Золотому принцу и тоже наградила улыбкой. Кажется, она готова кокетничать с каждым. Даже на трупы наемников поглядывала как-то странно, словно пыталась разглядеть их мужское достоинство.
Клименту сделалось неприятно. Он отвернулся, поднял взгляд на громадную скалу, нависающую над городом. На самой вершине стояла Цитадель, выделяясь черным пятном даже на ночном небе. Климент невольно поежился – показалось, что мрачная твердыня внимательно наблюдает за ними.
Впрочем, нет, не показалось.
2. Цитадель
Последней вечером следующего дня к Цитадели прибыла Морская принцесса Элин, и тотчас мост опустился. В дверях замка восьмерку избранных встретил престарелый слуга. Попросил оставить оружие во внешнем дворике и повел по уходящему в глубь темной твердыни коридору. Привратник ждал их в каминном зале. Полудюжина факелов бессильна была прогнать сумрак, а тлеющие угли едва грели воздух. И света, и тепла хватало лишь на крохотный пятачок с креслом-качалкой посередине. Привратник был слишком дряхл, чтобы встретить гостей стоя.
– Приветствую вас, молодые люди, – голос его шелестел палой листвой. – Вам известно, какая беда постигла наш мир…
Когда-то на заре времен Боги открыли Врата в мир людей и впустили в него бессмертие. Они возвели Цитадель над Вратами, приставили к ним Привратника и Ключницу и заснули на неведомый срок. С тех пор хранители Врат в Обитель Богов исполняют свои обязанности – ревностно следят, чтобы исходящая оттуда благодать поровну распределялась между первородными домами Восьмиземелья, чтобы королевства жили в мире и достатке, чтобы люди плодились и размножались… Старик рассказывал о всем известных истинах, любой из первородных впитал эти легенды с молоком матери. Но прервать его никто не посмел. Они так и стояли, обступив полукругом кресло-качалку, пока последнее слетевшее с уст старика слово не затихло под темными сводами зала.
– Привратник и Ключница всегда хранили бессмертие, – ди Брис первым осмелился нарушить молчание. – Если теперь даже вы, исполнявшие волю Богов невесть сколько тысячелетий, не в силах помочь Восьмиземелью, то что сделаем мы?
– Привратник и Ключница хранят бессмертие, да… но наши жизни не бесконечны, время, отведенное нам, исчерпано. Кто как не вы, наследники первых домов, достойны войти в Обитель Богов, чтобы продолжить наше дело? Вам надлежит разделиться на пары, преодолеть Сумеречные Коридоры, подняться на Башню Желаний. Те, кто первыми взойдут на Алтарь, станут новыми Привратником и Ключницей – так хотят Боги. На рассвете Врата отворятся – это последнее, что мы можем сделать. Остальное зависит от вас. Пока отдыхайте, слуга проведет вас в ваши покои. Завтра вам предстоит трудный день.
Привратник вновь замолчал. И восемь первородных молчали, постигая услышанное. Их удостоили величайшей чести, призвали служить Богам, хранить Восьмиземелье, вернуть дарованное людям бессмертие…
Од ди Мэрод уточнила робко:
– А те, кто не успеют к Алтарю? Мы… то есть они… вернутся в свои королевства, да? Богам ведь нужен один Привратник и одна Ключница, верно?
Старик не ответил.
Покои, отведенные гостям Цитадели, напоминали тюремные камеры: жесткое ложе, окон нет, дверь не запирается изнутри. Принца Родрига это мало заботило. Он не привык строить далеко идущие планы, думать о том, что еще не свершилось. Завтрашние заботы надо оставить завтрашнему дню. Привратник посоветовал хорошенько отдохнуть, и этим советом пренебрегать не стоило. А отдохнуть означало выспаться. Жесткий тюфяк на каменном ложе не помеха, неженкой принц Пестрого Королевства не был. Он вообще был не таким, каким казался, – лишь глупцы встречают по одежке.
Когда слуга тронул его за плечо, Родриг проснулся мгновенно, сел в постели.
– Уже рассвет? – спросил.
– Нет. До рассвета три часа. Привратник желает переговорить с вами наедине.
Развернувшись, слуга направился к двери. Повторного приглашения Родригу не требовалось. Поспешно натянув шоссы, пурпуэн, сапоги, он бросился следом.
Кажется, Привратник и не вставал из своего кресла, даже сидел так же. И голос его по-прежнему еле шелестел. Но смысл сказанного обрушился на голову принца, как гром небесный. Опомнился Родриг только в коридоре, ведущем к опочивальням. Схватил слугу за плечо, дернул, заставляя повернуться:
– Постой! Привратник мне одному это рассказал?
