Я покачиваю головой, думая, что веду себя по-идиотски. Что она мне может ответить, если даже не понимает? Наверняка все мамочки так сами с собой разговаривают? Но ребёнку ведь нужно общение…
Захожу в комнату и кладу девочку на кровать. Интересно, может ли она упасть с неё, пока я сбегаю за сумкой, чтобы посмотреть что там да как? Малышка плотно укутана и вряд ли может пошевелиться из-за тяжести и объёма сооружённого кокона, но я всё-таки не рискую подвергнуть ситуацию эксперименту: развязываю бантик, затем раскрываю одеяльце.
— Вот так! Лучше стало? — задаюсь вопросом, не рассчитывая получить ответ. — То-то же! Сейчас вернётся мама, — снова повторяю я, как священную мантру.
Доносится скрип — входная дверь открывается, и я, выглянув в проём, с облегчением выдыхаю. Как камень с души сваливается; дышится легче. Брат появляется на пороге, но выглядит он отнюдь не радужно: по-прежнему бледный и хмурый, вдобавок ссутулившийся и вялый.
— Отказывается забирать ребёнка, сбежала… — выплёвывает Богдан с пренебрежением. — Её такси уже поджидало у подъезда. Ты прикинь?! Да мы с ней всего пару месяцев попёхались… Какой, к черту, ребёнок? Не мой нифига! — Брат интенсивно мотает головой, отчего отросшие каштановые волосы мотыляются из стороны в сторону… Как собака после прогулки под дождём. — Сказал, что в полицию отнесу — и дело с концом, — а ей плевать походу. Короче, покорми её, дай чё там надо, я хочу досмотреть футбол: матч важный!
Богдан скидывает тапочки, поворачивает ключ в замочной скважине и босиком шлёпает по линолеуму. У меня наверняка глаза ползут на лоб — в каком я шоке, — а язык окаменел, выплёвывая лепечущие бессвязные звуки.
— Ты не офигел ли? — спрашиваю я вдогонку, совладав с кратковременным ступором. Голос взвинчивается с каждым последующим словом. — Сам ребёнка заделал, а теперь матч досматривать собираешься?! Мне реферат делать до утра и презентацию! Я в отличие от тебя тут не развлекаюсь… Это сессия, блин! — пытаюсь оправдаться я, а малютка начинает плакать, вынуждая взять её на руки.
Мне становится совестно, что не сдержалась, ненароком испугав её. Невозможно заниматься учёбой с вечным хныканьем и попытками усмирить малышку — даже мысли в кучу не собрать.
— Я тут причём? Мама придёт, решим чё с этим делать. А щас я не помощник тебе!
Брат направляется в коридор, а я мчусь следом за ним, покачивая малышку.
— Богдан, стой! Стой, кому говорю?! — рычу я, стараясь не повышать больше интонацию.
Вот только он заходит в комнату и закрывается на щеколду! Вот какого чёрта, а?! Что мне теперь делать? Паника охватывает окончательно, и я гляжу на плачущую маленькую мордашку.
— Тише! Пожалуйста, тише! — взмаливаюсь я, чуть не всплакивая от безысходности. Как только завтра объяснять всё преподавателю? — Непутёвые у тебя родители, да? Ну ничего! Сейчас уже баба Поля скоро вернётся, тогда и решим, что с тобой делать, пчёлка Майя!
Баба Поля? Передёргиваю плечами, понимая, что звучит это слишком жестоко… Мама ещё молодая… Ну какая баба? Ох… Как же всё непросто.
Я осторожно присаживаюсь в коридоре и хватаю ручку сумки. Несу малышку и её вещи в свою комнату и думаю, что Богдану я обязательно отомщу… А вот что сделать с рефератом?.. Непонятно. Сам ведь он не напишется. Как бы не завалить сессию и не лишиться стипухи…
3
Час до маминого возвращения домой превращается в целую вечность. Как бы я хотела сейчас заняться ненавистным зачётом — сессия сама по себе не защитится, а в сутках только двадцать четыре часа… Почему ещё не придумали, как создавать дееспособного клона? Двадцать первый век на дворе, в конце концов… Пора науке создавать прорыв!
Мне всё-таки удаётся разогреть смесь, съев которую малышка засыпает, и я чувствую такое облегчение, будто сдала в один день экзамен у самого ректора, защитила успешно курсовую на всероссийской конференции и выиграла в лотерее! Матери-одиночки — просто богини, им памятник нужен! Хотя зачем им этот памятник сдался-то…
Едва слышится скрежет ключей в замочной скважине, как я на цыпочках пулей выскакиваю в коридор, чтобы встретить маму и ввести её в курс всего бедлама, развернувшегося этим вечером. Измученное рабочей сменой лицо показывается в проёме, и я прижимаю палец к губам, чтобы мама не шумела. Она вытаращивает глаза сначала шокировано, а затем так возмущённо, что я ощущаю по спине веяние холода. Сведённые на переносице брови только усиливают визуально усталость. Меня мучает совесть, что мы с братом за все детство доставили ей столько переживаний… Забираю у мамы сумку с пакетом и сама как можно тише закрываю дверь — вдруг Майя проснется даже от малейшего писка.
— Да что стряслось-то? — спрашивает мама шёпотом на моё повторное тсыканье и глядит пристально.
— Ребёнок спит, — отвечаю я, не зная, как ещё можно объяснить всю комичность, обреченность и серьёзность ситуации, которую состряпал брат своей тупостью.
Мама широко раскрывает глаза и чуть-чуть рот. Такое ощущение, как будто это я тайком выносила, родила и теперь пытаюсь оправдаться! Я ещё устрою Богдану! Он за свои попёхивания заплатит дорого!
— А! Кристя пришла в гости? — вдруг спрашивает мама, смягчившись, и улыбается.
Я чуть хмурюсь, пытаясь разобрать, о ком зашла речь. Мама, вероятно, замечает мой ступор и тут же поясняет:
— Ну, соседская девчонка. Я думала: вы дружите. Она же ребёнка недавно родила. Стоп! — Мама опускает взгляд на линолеум и недовольно цокает языком. — А кто это у тебя гостит и в обуви прошёл? А?
Я нервно хихикаю, собираясь с мыслями, а мама спешит в мою комнату. Замешкавшись, следую за ней, попутно поставив сумку на пуфик, а пакет на пол рядом. Ох, что сейчас будет-то… Мама подходит к кровати, скрещивает на груди руки и шумно выдыхает. Меня передёргивает, как только воображение начинает рисовать, что девочка снова ревёт, что есть мочи, уничтожая мои барабанные перепонки. И малышка начинает морщить нос и хныкать, как по предсказанию. Сердце тотчас бухает в пятки…
— Сначала думала, что ты с кем нянчиться взялась, а тут гляжу… — бормочет непринуждённо мама, но выражение её лица быстро сменяется. — Копия Богдан! — выдыхает она тихонько.
Я слышу, как открывается щеколда, и из своей спальни выходит брат. Вот сняла бы тапок и по голове ему настучала, но боюсь, что ребёнка окончательно разбудит своими возмущениями.
— Мам, тут такое дело, — начинает он, почёсывая затылок. Кается-таки…
— Дело?! — возмущается мама и хмыкает. — Ты о предохранении ничего не слышал, да? Дело! Такое де-ло!!!
Я
