— Здравствуйте, мама. — склоняет голову, подходя ближе и садясь рядом. — Я рад, что вы уже лучше себя чувствуете. Мне подумалось, что вам может быть одиноко, возможно хочется общения, и я решил составить вам компанию. Можно взять вас за руку?
Слежу за ним глазами, впитывая этот образ, соединяя с тем, что помню из его прошлого визита. Именно сейчас вариант с попаданством уже не кажется таким невероятным. Меня снова зовут мамой. И слишком уж этот мальчик не похож на всех знакомых мне детей. А детей я знаю много, очень много, и самых разных возрастов. Передо мной не ребёнок, а маленький мужчина, несущий на плечах груз ответственности и аристократического воспитания. Почему я так подумала? Сама не знаю, как объяснить. Может из-за слишком серьёзного взгляда, или от того, что помню как обращался с ним почти на равных его властный и строгий отец.
Прикосновение его руки опять выдёрнуло меня в реальность. И на этот раз я позволила себе насладиться обыкновенным человеческим теплом. Никогда не думала, что можно настолько соскучится по прикосновениям. Я хочу чувствовать! Боже, как же я хочу чувствовать!
— Мама, если вы не против моего общества, можете… подать мне знак? — попросил мальчик с нескрываемой надеждой.
Он действительно считает меня своей матерью. Без малейших сомнений. Нет, я конечно понимаю, что бывают талантливые дети-актёры, понимаю, но не верю, что он играет. Этот взгляд не сыграть. Боже, куда я попала? В чьём я теле? Своём, или этой ненавистной всеми, кроме собственного сына, королевы Тэрэсы? Прятаться от правды больше не получается и эта правда обрушивается на меня со всей сокрушительной мощью. От шока осознавания я забываю, что меня о чём-то спрашивали. Забываю, что должна ответить. Это его пальцы начинают дрожать, пока он ждёт моего знака.
Я не сразу понимаю, что натворила. Каким-то чудом успеваю заметить, как угасает что-то в голубых глазах мальчика, как поселяется в них боль и разочарование. Миг и его рука отпускает мою. Нет! Нет! Не уходи! Я не успела ответить! Он закрывает глаза, сглатывает, словно пытается побороть слёзы, и начинает подниматься, потерянный, разбитый, несчастный. Стой!!! Посмотри на меня!!!
Наверное, что-то похожее чувствовали женщины, которые поднимали машины, спасая своих детей. Надрываясь в нечеловеческом усилии, внутренне воя от адской боли, что взрывает мой мозг, я совершаю невозможное в моём положении, сдвигаю руку и хватаю почти ускользнувшие пальцы. Стой, малыш! Я очень хочу, чтобы ты остался.
Он замирает недоверчиво, смотрит на наши руки, потом поднимает на меня глаза. Такие большие, полные удивления, даже шока… и любви. Той самой, безоговорочной, для которой не нужны причины. Мне больно его обманывать, но разве у меня есть выбор? Никак я не могу сейчас ему сказать, что я не она. И меня наперёд пугает реакция мальчика, когда он узнает правду.
— Мама, вы хотите, чтобы я остался? — хмурит брови, прячет глаза, словно боится поверить.
Я сжимаю его пальцы. Потом ещё раз. И ещё. И чувствую, как текут по щекам слёзы, когда вижу такие же в его глазах. Боже, как можно не любить своего ребёнка?!! Как можно конкретно этого не любить, когда он так сильно жаждет этой любви?!! Бедный, бедный мальчик. Не знаю, чем это всё для меня обернётся, не знаю что я буду делать со своим новым знанием, но уже то, что я вижу, как светлеет лицо юного принца, как появляется в его глазах робкая радость, дарит мне чувство, что всё происходит не зря.
— Почему вы плачете? Вам больно? — обеспокоенно спрашивает он.
Врать не хочу и слегка сжимаю пальцы.
— Я позову Варэка. Мне казалось в стазисе не должно быть больно. — тут же вскакивает мальчик и, прежде чем я успеваю опомниться, убегает из комнаты, оставляя меня растерянно смотреть ему вслед.
В стазисе? Это то, что я думаю? Вспоминаю, что Варэк что-то говорил о том, что поддерживает моё тело. Что это значит? Только сейчас до меня доходит, что с тех пор, как очнулась в этом дурдоме, я ни разу не почувствовала естественных физиологических нужд, а ведь лежу, скорее всего, уже не один день. Что со мной сделали? Точнее не со мной, если мои догадки верны.
Принц возвращается спустя несколько минут, наверное, хотя мне это время показалось вечностью. В компании с уже знакомым мне… Доктором?… Целителем?
— Она смогла подвинуть руку и поймать мою. Не просто пошевелить пальцами. — слышу возбуждённый мальчишеский голос. — А потом я спросил, больно ли ей. И мама пожала мне пальцы. Варэк, я считаю стазис пора снимать.
— Ваше высочество, я бы не стал так спешить с выводами. Это опасно. Если мы сделаем это раньше времени, ваша мать может умереть. — терпеливо объясняет лекарь, подходя ближе и снова поднимая руки над моим телом.
— Но ей больно. — сжимает губы мальчик. — Обследуйте ещё раз. Более тщательно.
— Вы сомневаетесь в моей старательности? — возмущается Варэк.
— Нет, конечно. Но вы сами говорили, что после этого яда никто раньше не выживал. Откуда вы можете знать, как скоро идёт восстановление? Может её величество уже сама способна контролировать своё тело?
Я вся превратилась в слух. Способна! Ещё как способна! Не знаю как, но я смогу. Напряжённо всматриваюсь в лицо застывшего надо мной Варэка.
— Поразительно. — наконец выдал он. — Ещё утром я был уверен, что до восстановления связи между душой и телом пройдёт не меньше трёх-четырёх дней. А сейчас вижу, что ошибался. Её величество возвращает себе контроль, даже несмотря на стазис.
Так это из-за стазиса у меня ничего толком не получается?
— Я не могу самолично принять такое решение. Если ошибусь, это будет стоить жизни вашей матери. — пробормотал эскулап.
Ага. А ещё, скорее всего, его благополучия, как королевского медика. Конечно, он не хочет рисковать. Но я хочу! Имею я право голоса, или нет?!!
— Тогда спросите моего отца. — сужает глаза его высочество. — Уверен, его решение будет самым правильным.
Спросить короля? Нет! Нет! Нет! Я сильно сомневаюсь, что его моё благополучие заботит. Хотя с другой стороны, возможно так даже лучше. Он точно не будет осторожничать и даст добро на снятие
