— Замечательно, благодаря вам, — Онесто серьёзно взглянул на неё. — Вы оказали мне огромную услугу там, на площади.
Он зарежет её. Точно зарежет. Джейн не чувствовала, но наверняка ей в бок упирается кинжал. И, как только они зайдут в какой-нибудь тёмный угол…
Или отведёт к страже, чтобы её сначала изнасиловали. Она представила сжимающие её грубые рук и оглушающий пьяный хохот — и почувствовала поднимающуюся тошноту.
— Я поблагодарил бы и Бернардо, но пока ещё рано, — не замечая выражения её лица, продолжал судья. — Так приятно выйти из образа принципиального дурачка.
— Вот как, — хуже всей этой ситуации было только его тупое самодовольство. Почему он ведёт себя, как безмозглый актёр из дешёвой пьесы?! Все мужчины такие идиоты или это ей везёт на придурков?!
— Больше никаких этих наивных речей, никаких обещаний. Честное слово, я будто проснулся.
— Очень рада за вас, — её взгляд метался по всей площади, пытаясь найти пути для побега. Проклятье, проклятье, проклятье! Даже если на вырвется, её тут же схватят!
— А я вот за вас не особо рад, — его улыбка исчезла, и Джейн нервно сглотнула. — Вы, блестящий политик и оратор, развлекаете приезжих. Это совсем не ваша роль и не ваше место, вам не кажется?
Её место вообще было не в Лепорте. Но об этом он не спрашивал.
— Иногда так получается, — неловко проговорила Джейн.
— Верно. Иногда мы попадаем не туда, куда хотели, — довольно кивнул Онесто и, слегка сжав её руку, повёл вперёд. — Но сейчас я надеюсь всё-таки попасть на Страда Соноре. Не составите мне компанию?
Джейн болезненно усмехнулась. А согласен ли висельник на то, чтобы петля затянулась?
— Разве я могу отказать?
Скрип снега под сапогами отдавался похоронным звоном. Люди вокруг галдели, но Джейн не слышала вообще ничего, кроме стука крови в висках.
— Давайте свернём? — голос судьи донёсся до неё будто бы сквозь толщу воды. — На Импикатто сегодня вешают, а я не хочу омрачать нашу прогулку.
— Конечно, — прошептала Джейн. Воротник и шарф будто бы сдавили шею, и она принялась судорожно ослаблять их тиски.
Переулок был узким, тёмным и безлюдным. Идеальное место, если бы Джейн хотела убить саму себя.
Они замерли на входе. Джейн — часто дыша и не в силах отвести взгляд от тёмной улицы. Онесто…
Девушка скосила на него взгляд. Он смотрел на неё с тревогой на лице.
— Вам холодно? — хмуро спросил он. — Вы вся дрожите.
Наверное, так себя чувствует кукла в руках ребёнка, который никак не решит, что же делать с ней — свернуть голову или заботливо укутать. И нет ни одного пути побега.
Зажмурившись, она судорожно и глубоко вздохнула.
— Нет, не холодно, — процедила Джейн, опуская взгляд. Если уж проиграла, то нужно платить. Или хотя бы попытаться выторговать что-нибудь. — Я не хочу умирать. И если бы я могла что-то сделать, чтобы искупить свою вину перед вами, я бы с удовольствием сделала бы это.
Она ожидала чего угодно. Пощёчины. Кинжала под рёбра. Отвратительного хищного оскала.
Но никак не широкой улыбки.
— Вы думаете, что я собираюсь вас убить? — Онесто весело приподнял бровь, и его строгое лицо как-то сгладилось. — В… — он указал большим пальцем себе за спину. — В этом переулке? — усмехнувшись, он слегка приобнял ошарашенную Джейн и повёл по переулку. — Если бы я хотел убить вас, я бы просто натравил на вас стражу. Вы видите рядом хоть одного стражника?
— Нет, — Джейн почувствовала, как губы сами изгибаются в широкой улыбке. Комок в груди исчез, оставив вместо себя чувство лёгкости и ликования. — Нет, ни одного!
— Вот видите, — он покачал головой, будто не в силах поверить в услышанное. — Убить, надо же. И это после того, как я спас вас.
— Спасли? — лёгкость исчезла без следа, оставив только предчувствие.
— Фра Бернардо, как и любой банкир, очень осторожно подчищает всё за собой. Поэтому пришлось подчистить тех, кто собирался подчистить вас. Кстати… Кальдо, конечно, любит холод, но эти две недели хождения за вами по городу наверняка даже его заставили скучать по тёплому плащу. Так что отблагодарите своего спасителя и верните ему плащ.
Джейн напряжённо смотрела на этого человека и чувствовала себя полной дурой. Когда она приехала в Лепорту, он казался ей неловким дурачком, случайно попавшим в мир политики. Когда послушала его, он начал казаться ей умным, но слишком честным человеком, который всё равно ничего не смыслит в политике.
А теперь он выглядел человеком, который обыграл Бернардо и позволил ей считать себя незаметной, зная при этом о каждом её шаге. Она ошиблась трижды. И не факт, что не ошибётся в четвёртый.
— Но я видела плакат. Стража искала меня, — слабо попыталась возразить она.
— Потому что мне нужно было убедиться, что вы останетесь в Лепорте.
— Зачем? — тихо спросила она. Упоительное чувство чудом минувшей смерти исчезло, оставляя смутный страх. Она знала, что у таких услуг обычно бывает цена.
— О, сейчас увидите, — и он вывел её на Страда Соноре.
Эта улица нравилась ей. Узкая, как и все улицы в Лепорте, она была очаровательна. Разноцветные фонари, тканевые гирлянды между домами, музыка из многочисленных рестораций. Эта улица каждое мгновение каждого дня будто бы что-то праздновала, и по всей ней кипела жизнь: фальшиво распевая прошли трое работяг, всклоченная женщина, ругаясь, протащила пьяно бормочущего мужа за ухо, мясник с комьями снега в волосах орал и грозил кулаком мальчишкам, забросавшим его снежками.
Онесто указал ей на трёхэтажное здание напротив, которое облепили люди на лестницах.
— Это самая старая таверна в Лепорте, «Бугиарди», — по его голосу невозможно было понять, о чём дальше пойдёт речь. Он хочет, чтобы она выступила там? Соблазнила кого-то оттуда? Украла что-то? — Я хочу, чтобы сегодня вечером вы были в зале.
Она вздохнула. Ну вот. Начинается.
— И что я должна делать в зале? — она с радостью подпустила бы яда в голос, но после всего произошедшего ей вообще лучше держать язык за зубами.
— Присутствовать, — веселье окончательно сошло с его лица, и Джейн почувствовала себя ужасно неуютно. Будто бы посреди ясного дня налетели тучи, а в тёплом воздухе замелькал снег. — Я долго думал над вашими словами — что же я могу дать людям. И я придумал.
Он замолчал и напряжённо уставился на «Бугиарди». Джейн какое-то время тоже молчала, ожидая ответа.
Но, когда его не последовало, незаметно поджала губу и вздохнула. Как же все эти самодовольные придурки любят театральщину.
— И что же вы дадите людям, фра Онесто? — язвительно поинтересовалась она.
Судья самодовольно усмехнулся.
— Честные выборы.
Глава 4. Самые честные выборы
Глава 4.Самые честные выборы
Огромный витраж ярко сиял в свете свечей.
Джейн пристально смотрела на него, нервно поглаживая нижнюю губу пальцем. Чёртова безвкусица. Насколько же жалкая у неё Долгая Ночь, если самое интересное, что она может делать — это пялиться в эти
