Идти к твоим речным мостам.
В комнате с белыми стенами.
Ещё бы хоть раз мне проснуться.
Не в раю, где цветов уголок.
Сквозь плечо на рассвет оглянуться.
Знать хранит за спиной меня бог.
Пусть дешёвый доносится запах.
С коридора отравленных Прим.
Пусть разносится пыль старых швабр.
Я проснусь вновь среди блудных зим.
Как не звал бы к себе меня ангел.
Как не лил бы мне слезы свои.
Я останусь средь ржавых берданок.
Где к обеду дают в кружках спирт.
И приснилась мне правда нагая.
Что я мёртв, только все же живой.
Подожди ты моя дорогая.
Встанешь ты за моею спиной.
Мне тесны все миры где не знают.
Дерзкий взгляд твоих грустных очей.
Не узнав о душе лишь ругают.
Связку синих на небе ночей.
Может эти мне стены напомнят.
Платье белое, пусть и халат.
Эта ночь цвета глаз твоих чёрных.
Мне не скажет что я виноват.
Я проснусь и пусть даже от боли.
И коснусь рукой близких колен.
Заиграет вновь сердце от крови.
В этой комнате средь белых стен.
А ты рисуешь звезды опять.
Бледно-серая жуткая мгла.
От земли оторвалась и к небу.
Растворилась и нету следа.
Я нашёл тебя там, где я не был.
Ну скажи мне что стоит теперь?
Устоять на краю не сорваться.
Когда старая с трещиной дверь.
Для бродяг поспешит открываться.
И от сердца боль острым осколком.
Отзовётся в хмельной голове.
От беды соберем мы обломки.
И сожжем на осеннем костре.
Посмотри в это хмурое небо.
И зарю скорей в нем нарисуй.
И пусть быль превращается в небыль.
Красным цветом поля заштрихуй.
Но опять ты лишь хочешь покоя.
Там где время вращается вспять.
Аспирин там не лечит от боли.
Ты рисуешь все звёзды опять.
В серой нечисти золота блики.
Смотрят сверху на нас не всерьёз.
Воем ветра доносятся крики.
Птиц осевших на ветвях берез.
Так и быть нарисуй да побольше.
Ярких звёзд в пелене серой мглы.
Что бы люди прошли мимо молча.
Не заметив фальшивой игры.
Если надо то я дорисую.
В стае звёзд, золотую луну.
И ещё для тебя заштрихую.
Нашей жизни чудную звезду.
Разбитое зеркало.
Разбитое зеркало, в позолоченной раме.
Не улыбнется теперь мне как прежде.
И словно осколки, серебрятся на ранах.
Капли крови на дранной одежде.
Лепестки красной розы опали.
Но шипы заостренны все так же.
Ветер мне напевал мотив старый.
Мне б забыть это все только как же?
И как будто пустынная жажда.
Сердце мучает, странная ночь.
Помнил, знал, я что будет однажды.
Ты вернешься как блудная дочь.
Среди белых ночей, серых дней.
На асфальт обронила кольцо.
И в толпе зимних теплых плащей.
Кто-то вспомнит родное лицо.
Лишь в разбитых, и острых осколках.
Взгляд былой, пропадёт как в толпе.
Рассуждали и бились без толку.
От войны уходя налегке.
Ты сожми мою руку покрепче.
Что бы вспомнила жалкая плоть.
Рану ту что прижег я окурком.
Сможет лишь меня чуть уколоть.
Расскажи скорей разных историй.
Пока ночь вся ещё впереди.
Мы уснем среди юных магнолий.
Да и пусть будет сон позади.
Разбитое зеркало, в позолоченной раме.
Можешь ты не смеяться как прежде.
Не играй грусть на сморщенных ранах.
Я не буду с тобой снова вежлив.
Странник.
Всё что было, сольется в мираж.
Вспоминать мне все это нет смысла.
На столе перечеркнутый мною рассказ.
И по пальцам дым в спешке клубится.
И голодным вампиром вгрызается вновь.
Память жуткая ищет приюта.
Ведь все ждёт без конца, когда алая кровь.
Побежит по рукам с ниоткуда.
Я спросил у судьбы, просто так для себя.
Где свет льется по улицам тёмным.
И сказала она ,там где льется река.
Не осталось где больше покорных.
И истоптана веком родная земля.
Под подошвами вражеской силы.
Но уйти мне мешает в оковы пленя.
Дух восставшего крика с могилы.
Но мне нужно идти и сжимая в руках.
Что сберечь я сумел год за годом.
Вольный ветер и град дай дойти на ногах.
Как вином насладится свободой.
Последний отряд.
Нет, все теперь не кажется мне знакомым.
Как и тот валун у парковой скамьи.
А память лишь песчинкой невесомой.
Сорвется с рук, потерянной семьи.
Да, я за порогом того что родиной называлось.
И все теперь, в гримасе грозных дней.
А горечь та, что медом разбавлялась.
Отравит все, мои мечты о ней.
И, в какой теперь стране найду.
Черты лица, знакомых мне людей.
Чтоб я спросил, и тот сказал мне не грущу.
И не сказал мне что один, средь смерти и теней.
Что? Зачем теперь под небом флаг чужой?
И даже ветру, им трудно трепетать.
Но город ты, обошёл лишь стороной.
Всё то о чём, не велено молчать.
Но, на берегу застывших грозных лет.
На том конце, где в сумерки не спят.
Стоит над льдом, на ружьях держит свет.
Последний наш, израненный отряд.
Желание.
Какая над городом песня?
Прозвучала в рассвете утра.
Чья звезда в суете поднебесной?
Задремала упав у моста.
Я хотел бы уйти в бесконечность.
Там где прежнее время как я.
Только в сердце, бьёт остроконечной.
Злой судьбы с горьким ядом стрела.
Отыграй мне прощальною скрипкой.
Ветер странствий над тихой рекой.
Расскажи мне о счастье безликом.
Когда ночь обернется луной.
Кто-то встретится пусть на дороге.
Пусть поведает тайны свои.
И о тех кто все время в сторонке.
Ищут место для скудной любви.
В лабиринтах тускнеющей жизни.
Не легко так найти в темноте.
Светлый день от рождения капризный.
Что когда-то уснул на земле.
Не обрадует пусть меня песня.
Прозвучавшая утренним днём.
А любовь в сердце ставшую тесной.
Сберегу под промокшим плащом.
Мёртвая холодная луна.
Видишь как без тебя очень плохо.
Видишь как без тебя нам темно.
Без тебя в сотый раз мы хороним.
Тех что в кровь превращали вино.
Ты склонись вновь над черною прядью.
Тех волос что в пыли и грязи.
И прими как Христово распятье.
Те мольбы что горьки от крови.
В этом городе есть только эхо.
Что вопросом задавит вопрос.
Как в петле затянулась утеха.
В пряди грязных от ночи волос.
Нам луна подари взгляд холодный.
До костей чтоб продрогнуть в тиши.
Этот город что стал нам свободным.
Раны нам от ножей залижи.
Привкус крови как капля металла.
К небу намертво пиявкой прилип.
Что бы жить отдавали задаром.
Из груди замусоленный всхлип.
Ты луна опусти глаза в реку.
Отражение свое расплескай.
Расскажи про подругу Омегу.
Словно сказку под ночь прочитай.
И ещё ты луна взглядом синим.
Поморгай когда выпадет снег.
На щеках пусть покоится
