Я, задумавшись, молчу.
— Музыка? — высказывает свое предположение господин Лит.
— Нет.
— Создание кулинарных шедевров? Или, быть может, разведение цветов?
Я молчу. Это все не то. Время идет, и мой собеседник, исчерпав свои варианты, терпеливо ждет.
— Мне нравится заниматься своим гардеробом, — признаюсь, краснея.
— Очень необычное занятие для женщины, — с улыбкой замечает эльф. — И что же, если дать вам волю, вы будете пропадать в магазинах денно и нощно, не заботясь о сумме покупок?
— Нет. Конечно же, нет. — Для большей убедительности я еще и головой отрицательно качаю. — Я всегда слежу за бюджетом и приобретаю только необходимые вещи… Вообще-то я не совсем понимаю, почему вас смущает отсутствие у меня увлечений. Наверняка, многие их не имеют.
— Хорошо. Отложим пока в сторону увлечения. Поговорим о взаимоотношениях с окружающими. Если не брать в расчет родственников, насколько широк круг вашего общения? Есть ли подруги, с которыми вы часто общаетесь?
— Скорее нет. Единственная моя подруга — жена моего брата. Но она, я полагаю, относится к категории родственников.
Господин Лит кивает, словно именно такого ответа и ожидал.
— А что касается общения с противоположным полом? Я не прошу подробностей, но в целом.
— Я недавно рассталась с одним замечательным мельвом, — с усмешкой отвечаю я. Интересно будет послушать его комментарии.
— О глубине его чувств вы узнали до приглашения на утреннюю прогулку или после?
Похоже, у этого господина всегда найдется, что сказать.
— Скорее, после, — вынуждена признаться я.
— Вы много читаете?
О! Ну какое это имеет значение?
— Если речь идет о чтении для развлечения, то не особо.
— Удивительное дело, учитывая ваши уверения в пламенной любви к книгам. Выходит, вы любите их за сам факт существования?
— Выходит, так, — соглашаюсь устало. Я совершенно не могу взять в толк, к чему все эти бесконечные вопросы.
— Что вы знаете об эльфах? — мужчина в очередной раз меняет направление беседы.
— Вам пересказывать все?
— А вы полагаете, ваш рассказ получится длинным? Мне так не кажется. Думаю, я в состоянии и сам перечислить все ваши познания. Вы в совершенстве владеете нашим языком. Знаете принцип работы Королевской библиотеки. Что касается финансовой системы, то вы разбираетесь лишь в достоинствах монет. Политика и тонкости этикета вас не интересуют. Наша история, традиции и культура — темный и не очень привлекательный лес.
— Из нашей беседы делаю вывод, что я замкнутая, бесчувственная и ограниченная личность.
Господин Лит отрицательно качает головой.
— Я так не считаю. Все мельвы стремятся к гармонии. Вот она — истинная цель вашего существования. Гармония — это равновесие во всех сферах жизни. Любимое дело является лишь одним из способов ее достижения. А цель вашей жизни — попасть в Королевскую библиотеку, и все ваши знания и умения связаны именно с ней. Как бы нелепо это не звучало, но вы добровольно, хоть и не осознанно, лишаете себя огромной части жизни, и при этом чувствуете вы себя вполне комфортно, поэтому ваши странности не вызывают удивления у окружающих. Если бы эту беседу с вами проводил кто-то другой, а мне после предоставили бумаги с вопросами и ответами, я бы решил, что разговаривали с жительницей нашего мира или Земли, но никак не с мельвой.
Я поражена. Он все правильно сказал. Я никогда об этом не задумывалась, но стороны мое поведение выглядит…
— Вы полагаете, это патология?
— Патология для мельвов это заведомая ложь во вред кому-то, кража и убийство. Другие отклонения у вашей расы не встречаются. Я считаю, в вашем случае имеет место какое-то внешнее вмешательство.
— Мой брат его заметил бы, — спешу возразить.
— Если оно не приносит очевидного вреда и длится очень долго, то мог и не обратить внимания, — отмахивается эльф от моего замечания.
— Даже если это правда, то какая вам разница? Вы так переживаете из-за того, что несете за меня ответственность?
— С трудом верится, будто вы не можете предложить другие варианты для объяснения моего интереса.
— Вы думаете, я могу совершить кражу? — озвучиваю вторую возможную причину его озабоченности. — Я вам вчера рассказала, что прекрасно осведомлена о грозящих последствиях.
— Осознанно вы это вряд ли совершите, согласен. Неосознанно — вполне способны.
Сразу же вспоминаются загадочные случаи временной амнезии на службе. Как обычно все эмоции написаны на моем лице.
— Поделитесь? — вкрадчиво интересуется господин Лит.
— Я уже два раза оказывалась в секциях библиотеки, которые не находятся под моим надзором, — открываю я свою маленькую тайну. — Совершенно не помню, как туда пришла. В первый раз я даже книгу какую-то достала.
— Название книги запомнили?
— Да. Она называлась "Обряды иных миров".
— Вот видите, — в голосе эльфа слышится удовлетворение. — Осталось только выяснить, кто и как именно на вас влияет.
— И как вы собираетесь это делать? — не удерживаюсь от вопроса.
— Для начала вы мне скажете, нет ли у вас на теле каких-нибудь шрамов, происхождение которых вы затруднитесь вспомнить.
— Шрамы отсутствуют. У мельвов быстрая регенерация, и наша медицина находится на вполне приличном уровне. Об этом в прочитанных вами книгах не писали?
— Нет. Медициной я никогда не увлекался, — спокойно отвечает господин Лит. — Родимые пятна есть?
— Родимых пятен у нас тоже не бывает.
Я неожиданно понимаю, что с трудом сдерживаю раздражение, которое, во-первых, не так уж мне и свойственно, а во-вторых, возникло оно совершенно внезапно, подавив едва поднявшую голову тревогу. С трудом совладав с эмоциями, продолжаю:
— Сейчас вы, наверное, спросите: не было бы у меня каких-нибудь травм, процесс получения которых я не могу вспомнить. Так вот, их не было. Однако в тот день, когда меня посетила мысль перебраться в Эль, я упала и сильно поранила ногу. — Ловлю на себе заинтересованный взгляд эльфа. — К сожалению, должна вас разочаровать, я прекрасно помню, как растянулась на камнях возле набережной.
— Почему же сразу разочаровать? — Господин Лит сама невозмутимость. — Ложные воспоминания никто не отменял. Вы позволите вас осмотреть?
Я недоуменно смотрю на него.
— То место, где была рана, — вносит уточнение мужчина.
— Как будто бы у меня есть выбор, — возмущаюсь я, чтобы скрыть неловкость, но все же не удерживаюсь и оглядываюсь на господина Рестая.
Скорее всего, до хозяина кабинета наконец-то доходит мое нежелание поднимать подол перед совершенно незнакомыми мужчинами.
— Леавиль, будь любезен, освободи для нашей гостьи кушетку и поставь ширму рядом с ней.
Мне не остается ничего другого, как встать и обреченно идти к этой самой кушетке. Во мне сейчас бурлит совершенно незнакомый коктейль эмоций: безысходность, смущение, страх и раздражение. Очень неприятная смесь.
