За дырой в стене обнаружились перекошенные ступени, Микаэль первым двинулся по чудом уцелевшей лестнице, через несколько шагов остановился и отвел назад левую руку с тремя растопыренными пальцами. Миг он постоял так и бесшумно двинулся дальше, только теперь вдобавок к шпаге вытянул из ножен еще и дагу.
Прикрывавшие отступление подельников стрелки перезаряжали мушкеты, наше появление оказалось для них полнейшей неожиданностью. Маэстро Салазар с ходу воткнул шпагу в ближайшую спину; второй мушкетер рванул из-за ремня длинный кавалерийский пистоль, и я махнул жезлом, не тратя время на подготовку сколь бы то ни было сложного плетения. Сотканная из эфира плеть развалила несчастного наискось, снеся верхнюю часть торса, и камни окатило кипящей кровью.
Последний из стрелков, конопатая физиономия которого показалась смутно знакомой, метнул в меня разряженный мушкет, обнажил шпагу и атаковал Микаэля. Бросок оказался неточен, и штык угодил в стену, а маэстро Салазар легко парировал неловкий замах и ткнул противника дагой в живот. Поднырнувшая с другого бока Марта резанула ножом по шее, и на траву ливануло красным. Отмучался, болезный…
Я наклонился, намереваясь получше разглядеть лицо покойника, и в голове словно колокол ударил. Даже не так – ударил колокол, в который я по своему недомыслию залез, и ударил совершенно бесшумно. Эфирная волна едва не опрокинула навзничь, земля заходила ходуном, все звуки поглотил мерзкий гул осиного роя, а незримая стихия начала мало-помалу приходить в движение и закручиваться вокруг вершины холма. Весь мир начал закручиваться вокруг нее!
Головокружение, чтоб его!
Марта улеглась на землю и свернулась клубочком, Микаэль пошатнулся, но на ногах устоял. Я судорожно сглотнул и кое-как переборол дурноту, хоть и продолжал ощущать себя матросом на палубе попавшего в шторм корабля.
– Мик, живей!
– Иду! – отозвался маэстро Салазар, но сразу оперся на стену и согнулся в приступе рвоты.
Заклинание воздействовало на колдовской дар, ангельская печать на моей правой лопатке горела так, словно ее выжгли не далее минуты назад. А вот простецы ничего подобного не ощущали: судя по лязгу стали, крикам и стонам, схватка не прервалась ни на миг.
– Мик!
– Сейчас!
Бретер сунул шпагу в ножны и поднял оброненный мушкетером пистоль. Пальнуть в упор Микаэлю не могла помешать никакая тошнота, так что я оставил его, свесился с края площадки и спрыгнул во внутренний дворик форта, где высились руины башни, бойницы которых так и сверкали отсветами серебристого сияния.
Сражение явно подходило к концу, защита наших несостоявшихся убийц развалилась, немногих уцелевших выискивали в руинах и добивали, даже не помышляя о захвате в плен. На моих глазах один из бойцов Адалинды выпадом в спину прикончил ковылявшего от него подранка, высвободил шпагу и шагнул к логову колдуна. Магической защиты он не увидел и увидеть не мог, а мой предупреждающий крик запоздал. С бешеной скоростью вращавшиеся вокруг строения символы проявились в реальности и острейшими лезвиями отсекли руку угодившего в ловушку человека.
Я подбежал, оттащил наемника в безопасное место и заставил полыхнуть магическим огнем волшебную палочку. Раненый взвыл и потерял сознание, когда бездымное пламя прижгло обрубок, из которого так и хлестала кровь. Тогда я обратил свое внимание на окружавшую башню эфирную защиту. Нечего было и пытаться распутать эту головоломку, так что запалил о жезл фитиль ручной бомбы, примерился и зашвырнул чугунный шар в узенькую дверь первого этажа.
Грохнуло! Из башни вырвались клубы порохового дыма, и сразу слаженное движение незримых символов сбилось, формулы начали цепляться друг за друга, вспыхивать и прогорать. Я заскочил в одну из образовавшихся прорех, поднырнул под низкую притолоку прохода и не поверил собственным глазам: все осколки прошли стороной, колдуна лишь оглушило взрывом.
Высокий худощавый сеньор средних лет с тронутой сединой щегольской бородкой атаковал безыскусным выплеском чистой силы, я взмахом волшебной палочки рассек эфирный таран и чуть не разжал пальцы, до того болезненным отголоском отдался в руке удар. Пропитка корня мандрагоры заморозила руку, но одновременно и ослабила концентрацию. Пока я перебарывал внезапный приступ тошноты, колдун начал превращать воздух вокруг меня в облако ядовитого пара и попутно отравлять эфир, дабы всякая попытка обратиться к нему неминуемо воспламенила кровь. Но сейчас я был слишком тесно связан с незримой стихией, а потому сразу заметил запущенную противником трансмутацию и разрушил ее. После хлестнул излюбленной эфирной плетью, намереваясь если не поразить колдуна, то хотя бы прощупать его защиту, и едва не лишился головы, когда тот взмахом руки отбил мое заклинание и тут же заполонил помещение тенями, острейшими, словно бритвенные клинки.
Я лишь в последний миг успел отмахнуться волшебной палочкой от летевшего в лицо призрачного клинка, и та разнесла его на облачко острейших осколков. Левую щеку и скулу обожгло огнем, из бессчетных порезов потекла кровь, а глаз уцелел не иначе как чудом. Колдун же и не думал униматься: он создал перед собой сияющий шар и запустил в него обе руки, искажая и перекраивая эфир по своему разумению.
Я перекинул жезл в правую руку, освободившейся левой ухватил одну из теней и прикрылся ею от остальных нематериальных лезвий, словно невесомым веером. Колдун выругался, и я удивил его вновь, метнув волшебную палочку прямиком в сияющую сферу. Та лопнула и расплескалась чистейшим разрушением, опалила моего противника, подожгла одежду и заставила на миг утратить контроль над чарами. Защитная схема на полу погасла, тени сгинули, из всех осталась лишь одна – зажатая в моей руке. Я шагнул вперед, занося призрачный клинок для убийственного удара, и тут же растрескался и провалился под ногами камень. В один миг я оказался по колено в песке, а брошенная в противника тень попросту развеялась.
– Небеса милосердные! – выдохнул маг и досадливо всплеснул руками, враз погасив объятую пламенем робу.
Он вытянул в мою сторону руку и не заметил, как с улицы в бойницу просунулся длинный ствол кавалерийского пистоля. В следующий миг дуло полыхнуло дымом и огнем, и голову колдуна разнесла угодившая в затылок свинцовая пуля.
Бах! – и расплескались по стене кровь и мозги.
Уже без всякой спешки я высвободил ноги из песчаной ловушки, подобрал волшебную палочку и вышел на улицу к Микаэлю.
– Ты же не доверяешь огнестрельному оружию? – хмыкнул, не усевшись даже, а буквально упав на один из обломков.
– Иногда приходится поступаться принципами, – пожал плечами маэстро Салазар. – Можешь не благодарить.
Я и не стал. Было откровенно не до того. Как и всякий раз после предельного напряжения своих ущербных магических способностей, меня всего ломало, в ушах гудели осы, а в левую руку словно воткнули двенадцать дюжин отравленных игл. Вызванное настоем корня мандрагоры онемение полностью погасить эти омерзительные ощущения, увы, не могло. Отчасти утешало лишь, что схватка закончилась
