– Простите еще раз… – прошептала растерянно, словно сама только что поняла, что выдала.
О да, тысячу извинений за то, что ломаю вашу жизнь, угу. Ничего личного – только бизнес. Хотя кого я обманываю – я мстила. Я знала, что Чи никогда не простит мне этой мести, и все же я мстила за него, за его искалеченное детство, за его боль и за попытку его убийства. И мне было даже приятно ощущать себя своеобразной инфекцией, радостно принесшей в род Адзауро такую явно неведомую им штуку как справедливое возмездие.
Император, как и все находящийся под четко выверенной дозой препаратов и, соответственно, в полутрезвом состоянии, тронул меня… пусть будет за бедро, и с высокомерным небрежением старшего по возрасту и положению практически приказал:
– Продолжай, маари.
А мы, походу, уже приняли решение. Дохлый дерсенг, интересно, процедура нового брака как быстро происходит после смерти ныне живущей императрицы?! Что-то мне подсказывало, что тут все зависит от желаний императора… исключительно от желаний императора. Наверное, мертвенная бледность императрицы мне на это явственно намекала…
– В общем, главой рода стал Иничи Адзауро! – вновь с воодушевлением продолжила я. – Не по старшинству, но, видимо, благодаря необыкновенному уму и…
– …и многочисленным совершенно «случайным» смертям, – завершил за меня император, очень мрачно глядя на экран, где сейчас демонстрировалось как раз изображение Иничи Адзауро, вставшего во главе рода.
Повисла тяжелая, напряженная пауза.
И для нее был повод. На самом деле на реальном фото лицо Адзауро-старшего практически ничего не выражало, оно было маской показного равнодушия, как и у всех аристократов Ятори, но несколько дополнительных штрихов и фильтров, и сейчас все имели возможность наблюдать победно-акулью ухмылку на устах Адзауро.
И в сознании задурманенных наркотой окончательно утвердился факт – Адзауро-старший убил всех. Убрал с пути. Избавился. Уничтожил… Не важно. Главное заключалось в том, что его акулья ухмылка придавала всей ситуации, с одной стороны, абсурдность, а с другой – четкое осознание опасности: тот, кто в молодости сумел расправиться с таким количеством старших и мудрых, пробудил инстинкт самосохранения в присутствующих… Весь род Адзауро и приглашенные гости в данный момент ощутили себя свидетелями убийств, а свидетели, как известно, долго не живут.
И я с радостью подтвердила данный всем известный факт, продолжив презентацию:
– К сожалению, период правления господина Иничи Адзауро не был безоблачным… смерть стучала в ворота дома все чаще, а поступившие в Камуку возвращались бездыханными…
И еще порция мертвых фото. И момент, на который я обратила пристальное внимание присутствующих:
– Что очень странно, ведь когда кто-нибудь погибает в Камуке, родственникам отдают сожженное тело уже восемнадцать лет как. Потому что когда-то Ятори захлебнулась в крови из-за клановой мести, и руководство лучшего учебного заведения теперь хранит в тайне как имя убийцы, так и причину смерти ученика. Или это было не восемнадцать лет назад? Наверное, я ошиблась, простите.
Но я не ошибалась.
И слайды, следовавшие за слайдами, лишь подтверждали мою правоту – вот на одном фото тело передают родственникам, а вот мертвое фото одного из членов клана Адзауро, и на нем нет никаких повреждений… ну, кроме перерезанного горла, которое я продемонстрировала отдельным, сильно увеличенным слайдом.
– Так много смертей… – прошептала я, причем совершенно искренне и сокрушенно.
«Так много убийств!» – услышали все между строк.
И если бы не та сборная солянка из наркотических препаратов, которую я успешно влила в присутствующих, мне бы уже заткнули рот или перерезали горло, как большинству тех, кого продолжал демонстрировать экран, но я же умная девочка, и все, что мог сейчас Адзауро-старший, – смотреть на меня с ненавистью и полным осознанием происходящего.
– Смерть, – продолжила я, на полную катушку врубив весь свой актерский талант, – никого не щадила… Правда, почему-то только из мальчиков, это странно… наверное… Но продолжим. Прекрасный день рождения моего замечательного жениха – Акихиро Чи Адзауро!
И слайд отразил забавного малыша Чи. Он был тут такой суровый, серьезный, с удивленными, распахнутыми навстречу всему миру глазенками.
– Старший сын старшего сына Иничи Адзауро, – объявила я то, что все и так знали. – Учитывая, что отец Чи к тому времени уже погиб, Чи в тот момент был уже фактически прямым наследником рода. На Ятори уникальные традиции, удивительные, но такие разумные и логичные – по достижении пятидесяти лет глава рода должен передать бразды правления своему наследнику. Это очень мудрая традиция… К сожалению, в год своего пятидесятилетия Иничи Адзауро потерял старшего сына… Но, заботясь о внуке, он позволил своей невестке вновь выйти замуж и подарить Чи отчима, правда… остальные их дети не имели права возглавить род, но это я опять сказала глупость, простите.
Я знала, что не простят. Уже никто не простит. Никто, и никогда, и даже никого. Украдкой я глянула на мать Чи – по лицу бледной, одурманенной и потому лишенной возможности быстро двигаться женщины текли слезы… Мне кажется, она его любила. Своего мужа. И потому так сильно любила и сына – Акихиро был почти копией отца… И если я права, то ничуть не удивительно, что эта женщина отчаянно воспротивилась унизительному браку сына с иномирянкой.
Мне вспомнились слова Чи: «Дед всегда был деспотичным тираном, но так явно поиздевался над семьей впервые».
Да уж – развлекся по полной программе.
Что ж, вот наступил час расплаты, тварь!
– Ой, вы знаете, но эти традиции наследования на Ятори, они действительно такие мудрые! – воскликнула я. – Ведь не зря говорят: «Состарившись, люди снова становятся детьми»! Ведь это было так по-детски на императорском совете заявить: «Мой Чи сильнее всех шиноби клана Синар, побил вас один раз, побьет и другой». Так смешно! – и я рассмеялась.
Смех не поддержал никто – все смотрели на следующий слайд, который я намеренно оставила подольше. Слайд, на котором Иничи Акихиро даже почти улыбался, а место, где еще в прошлом году стоял Чи… оно было пустым.
Так отчетливо и наглядно. Так показательно. Так точно, как выстрел прямо в цель.
И контрастом, противопоставлением, диссонансом мое недоуменное:
– Разве это не смешно? Ну что же вы, это ведь и правда забавно! Ну разве хоть кто-нибудь, хоть на мгновение мог бы подумать, что один сбежавший из дома ребенок может убить сотни великолепно обученных шиноби клана Синар?!
Тишина стала еще более угнетающей.
– Ну что же вы? – Я изображала абсолютно искреннее непонимание ситуации. – Я же говорю, все пословицы на Ятори очень мудрые, к примеру: «Лучше быть врагом хорошего человека, чем другом плохого»… Ой, не то, простите, я еще не слишком хорошо владею яторийским. Но повторю сказанное: «Состарившись, люди снова становятся детьми». Разве можно было воспринимать слова Иничи Адзауро всерьез?! Ну что же вы, ну действительно представьте себе одного маленького, худенького, изголодавшегося Чи и несколько сотен шиноби Синар! Это же смешно, правда. Мой прекрасный император, вы, озаренный мудростью, вы точно не могли поверить тому, кто практически снова стал ребенком. Это же нелепо и действительно очень смешно.
Не смеялся никто.
Абсолютно никто.
Тем более император. У него не было и повода для улыбки, потому что я хорошо помнила слова Чи: «Синар – клан шиноби, который мой дед подставил, абсолютно ложно обвинив в нелояльности к императорской семье. Половину из них вырезали в первую же ночь. Вторая – скрылась в лесах».
И вот теперь всем стало более чем очевидно, насколько грязно играл Адзауро-старший. Насколько существенна была его ложь. А также то, какую угрозу представляет
