Меня мутит, и я сажусь на край кушетки, рядом с телом брата. Я закрываю глаза, потому что перед ними плывут черные облака. Слышу за спиной шумный вздох, как будто кто-то вынырнул из воды. Я вскакиваю с кушетки, чуть не падая, теряю равновесие, но успеваю схватиться за стойку капельницы.
Антон пытается вытянуть трубку изо рта. Его руки в гипсе, поэтому у него ничего не выходит.
- Получилось! Ахренеть! – кричу я.
Я помогаю Антону избавиться от всей медицинской херни, кроме гипса.
- Что случилось? – спрашивает Антон, оглядываясь по сторонам. Я обнимаю его, сажусь на кушетку.
- Мы попали в аварию, и ты был в коме. – говорю я.
- Я хочу пить. – говорит он.
- Сейчас принесу воды. – говорю я, но он останавливает меня, хватая за руку. Его глаза чернеют. Антон тянет мою руку, и я слышу хруст ломающегося гипса.
- Больно не будет. – говорит он, глядя мне в глаза, и я даже не думаю сопротивляться. Антон прокусывает вену на моем запястье, сверкнув удлинившимися клыками и мне действительно не больно. Антон пьет мою кровь. Долго. Я чувствую, что у меня темнеет в глазах. Кажется, я скоро отключусь.
Слышу, как открывается дверь в палату. Это медсестра. Антон отпускает мою руку, и я зажимаю рану ладонью.
- Вы живы? – удивляется медсестра.
- Стой на месте. – приказывает ей Антон, глядя в глаза. Она застывает у двери и следит за тем, как Антон ковыляет к ней на негнущихся в гипсе ногах, округлившимися глазами.
- Ничего странного ты не видела. Иди и позови моего врача. – говорит брат.
Медсестра молча уходит, и он возвращается ко мне, смотрит на кровь, сочащуюся между моих пальцев, зажимающих рану.
- Прости меня. Я сейчас все исправлю. – говорит он и прокусывает собственную руку. – Тебе нужно сделать глоток. – он протягивает руку к моему лицу. Я делаю, как он говорит и понимаю, что головокружение исчезло, а рана затянулась.
Дверь в палату снова открывается и входит врач. Антон тут же ловит его взгляд, говорит, что он здоров и уезжает домой.
- А что делать с историей болезни и записью о смерти? – спрашивает врач.
- О смерти? – переспрашивает Антон и оборачивается в мою сторону. Я киваю ему, подтверждая слова врача.
- Уничтожьте все и забудьте обо мне. – говорит он, переводя взгляд с медсестры на врача. – И снимите мне гипс.
Медсестра освободила Антона от повязок, принесла ему больничную одежду, так как одежду Антона выбросили. Она ушла и больше мы ее не видели. Мы никого не встретили, покидая здание больницы.
На парковке Антон увидел мою машину и прошел к водительской двери.
- Ну уж нет. Садись на пассажирское. – говорю я. Антон подкатывает глаза и садится справа.
- Почему они решили, что я умер? – спрашивает он.
- Ты был мертв, но у меня получилось тебя вернуть.
- Как?
- Паша. Он привез мне сувенир из поездки. Пузырек с кровью вампира. Я, конечно, не поверил ему, но, когда ты умер, я решил, что терять нечего и воспользовался кровью. Как видишь, сработало.
- Я вампир?
- Похоже на то. Но главное, что ты жив.
- Мне нужно пить кровь.
- Мы что-нибудь придумаем. – я подумал о крови животных или донорской. В крайнем случае он может пить мою кровь.
- Нужно позвонить маме. – вспоминаю я и достаю телефон.
- Привет, мам. – говорю я, когда она поднимает трубку. По моей коже пробегают мурашки, потому что час назад я собирался звонить ей, чтобы сообщить о смерти сына.
- Привет, сыночек. Как у вас дела? – спрашивает она грустным голосом.
- Антон очнулся. – говорю я.
- Правда? Он в сознании? Я сейчас приеду! – радостно восклицает она.
- Не нужно приезжать. Мы сами сейчас приедем.
- Что? Ты везешь Антона домой? Разве так можно? Ему лучше пока оставаться в больнице.
- Мам, он в порядке. Врач его выписал. Я сейчас дам ему трубку. – я протягиваю телефон Антону и берусь за руль обеими руками.
Антон поговорил с мамой, взял сигарету из пачки, которая лежит в подлокотнике и закурил.
- По-моему, использование телефона во время вождения, является самой частой причиной аварий. Слышал что-нибудь об этом? – говорит он.
Я ничего не отвечаю и тоже беру сигарету.
- Что с моей машиной? – спрашивает Антон.
- В разборке. Разбита в хлам.
- Хреново. – Антон тушит окурок в пепельнице и закрывает окно.
Я выкидываю свой окурок в приоткрытое окно.
- Прости меня. Это я во всем виноват. – говорю я.
- Разве? По-моему, виноват тот хрен, который женится на Ане. Если бы не он, мы бы никуда не поехали. – улыбается мне Антон.
- Точно. – говорю я и улыбаюсь в ответ. – Я до сих пор не могу поверить, что ты жив и здоров. Ты помнишь что-нибудь после аварии? Ну там, свет в конце туннеля или что-то вроде того?
- Нет. Ничего такого не было.
- А что ты сделал с медиками? Почему они тебя слушались?
- Я не знаю. Все как-то интуитивно получилось. Я смотрю им в глаза, говорю, что делать, и они слушаются. С тобой так же. И с кровью. Наверное, это что-то на уровне инстинктов. Я просто знал, что, чтобы остановить твою кровь, ты должен выпить моей.
- С ума сойти. Похоже Паша ни такой уж и псих. Только ему нельзя ничего говорить. Никто не должен знать. Нам нужно пересидеть некоторое время. Слишком подозрительно, что ни у тебя, ни у меня, не осталось ни каких повреждений.
- А ты сильно пострадал?
- Нет. По сравнению с тобой, вообще мелочи.
Когда мы подъехали к дому мамы, она уже ждала нас у калитки.
- Ты можешь как-нибудь ее успокоить? – спрашиваю я, перед тем, как Антон выйдет из машины.
- Да.
Мама бросается ему на шею, целует и с удивлением осматривает. Антон вступает с ней в зрительный контакт и убеждает в чудесах медицины.
И так. Мой брат умер 7 апреля 2018 года, в возрасте двадцати трех лет. Теперь ему всегда будет двадцать три.
Антон.
Уже почти месяц мы с Владом живем у матери. Она рада. Мне тоже нормально. Только Влад постоянно ноет, что ему скучно.
Сегодня к нему в гости должен прийти
