Машин не хватает катастрофически, людям кушать надо, рейсов не густо. И машина ушла дальше на Москву, а я остался доволен мягкой посадкой при боковом ветре.
Норильск был три дня закрыт, а вчера, приехав в резерв, не успел я выйти из автобуса, как меня уже потащили на вылет. В Норильске еще было сцепление 0,3 и ветерок на пределе, но явно улучшалось. Вылетел впереди Боря Козлов, а мы через час за ним.
Заходили в снегопаде, в сумерках. Мешали борты, стаей слетевшиеся с запасных, но мы все же вышли к 3-му развороту на малом газе. Что-то не работала курсо-глиссадная, но я спокойно зашел по локатору с контролем по приводам. На глиссаде обнаружилось несоответствие сноса, курса, МПР, но нас не проведешь, все летали на Ил-14; помогли раз и навсегда отработанные приемы захода по двум радиокомпасам, когда неважно, что показывает компас, главное, чтобы стрелочки АРК были параллельны.
У земли понесло вбок, ось, занесенная снегом, была не видна, интуитивно сел на знаменитый пупок и на пробеге, даже еще на выравнивании, заметил меж застругов, что ось несется в двух метрах сбоку. Вполне съедобно.
Назад вез Леша, нашприцевавший нос нафтизином. Я подсказал на выравнивании левый крен, он успел исправить, но сел в двух метрах левее, успело снести.
А в Благовещенске накануне он садился с попутничком, вертикальная до 5 м/сек, я предупредил об этом, да он знает и сам, что выравнивать надо чуть раньше, потом подкрадываться, ведь и глиссада чуть круче обычной. Но его старый грех – низкое выравнивание – тут как тут. Все сделал как надо, а выхватил чуть ниже – вот 5 м/сек и сделали свое дело: просадочка, машина мягко, на скорости, зацепилась за полосу… в 50 метрах до знаков. Это практически на пятерку, но я его выпорол слегка. Знал же, старый хрен, все знал, – а делает.
Кому нужны эти нюансы? Летаем на пять, но диапазон у этой пятерки…
Я все же считаю: летать надо в простых условиях на 7, тогда в сложняке заведомо обеспечена посадка на 4. И даю, даю летать второму пилоту.
Алексанров в Благовещенске тут взлетал на 417-й, не убралась левая нога шасси, определили и по лампочке, и визуально. Выработал топливо, сел. Через две недели ногу сделали: неисправен был подкос- подъемник. Я завез экипаж Володи Щербицкого, и они перегнали ее домой, а вчера мы на ней и слетали в Норильск.
В «Красноярском рабочем» аэрофлотский борзописец (сам летает, сукин сын, бортрадистом) расписал, как на Ил-62 Бруно Рамбургер геройски предупредил аварию, когда у него не погасла красная лампочка при уборке шасси. Всех делов-то – выключили АЗС блокировки уборки шасси, и лампочка погасла. Неисправен был концевик. Бруно, наверное, плевался, прочитав газету.
Экипаж Васи Лисненко за успешную посадку с развернутыми колесами передней ноги поощрен местными аэрофлотскими властями: каждый премирован кожаным костюмом, в каких летают на Ан-2 в гидроварианте, – вожделенная летная куртка и штаны… за наличный расчет. Ну, хоть и за деньги, а все ж на двадцатом году летчик добыл, наконец, кожаную куртку. Он же не личный шофер начальника управления, не таксист, не блатной.
Нам, перевозящим пассажиров на лайнерах, кожаной куртки не положено. Как не положено унтов, шубы, демисезонных ватных брюк-«ползунков», ватной же куртки, рукавиц. Положено только пальтишко с погонами, без воротника, на все сезоны.
Да бог с ней, с курткой. Васе, конечно, радостно: с неба свалилась куртка. И штаны кожаные. А пятьсот рублей не деньги. Не отказываться же.
Из «Известий» узнал: в Орджоникидзе 19 января произвели посадку не знаю чьи ребята на Ту-154 с убранной передней ногой, благополучно, пассажиров выкинули по надувным трапам. Аэрофлотская гласность равна нулю: даже корреспондента «Известий» гоняли по министерству от Горлова к Васину, от Васина к Киселеву, а тот – снова по кругу…
Ну да слава богу, что все обошлось. Только не слишком ли много у нас дефектов по шасси?
25.01. Недавно был разбор ОАО по безопасности полетов. Я не любитель таких мероприятий и стараюсь как-то увернуться от них, но на этот раз решил сходить, думал, покажется новый начальник управления. Но он не показался, зато показался Левандовский.
Весь разбор он драл, порол, ругал 128-й отряд. У них настоящий бардак: начиная с командира ЛО и его зама (сделали задержку в Ташкенте – ОБХСС снимал лишние фрукты, без меры закупленные экипажем), – и далее по нисходящей. Куча предпосылок, пилоты не умеют летать, детский сад (это Ту-154 и Ил-62-то!) и т.п. Привычно.
Меня заинтересовал факт, когда у Т. на снижении временно отказал стабилизатор. Он вроде бы дал команду бортинженеру записать дефект, сообщили инженерной службе. Но бортинженер почему-то забыл записать в бортжурнал; естественно, не имея записи в журнале, работники АТБ ничего не сделали, выпустили машину в рейс. Взлетал на ней Коля Моисеев, и при уборке закрылков стабилизатор заклинило; самолет полез на мертвую петлю, командир тут же переиграл закрылки назад, справился, правда, вылетели вверх на 1500 метров. Коля – герой, представлен к «Отличнику аэрофлота», а Митрича собираются снимать с комэски.
Митрич темнит, в объяснительной пишет что-то про гриппозное состояние… Ясно, что-то не так. Он 30 лет летает и грамоте знает. Но нам довели именно вот так, как я описываю. Получается: бортинженер разгильдяй, а Т. просто не проверил запись, за что и несет ответственность.
Если б я не знал случаев. Как-то летом, в начале эксплуатации Ту-154, взлетал из Северного КВС А. Летали на новых «Ту» по старой привычке, как на Ил-18: отрывали машину в жару с последних плит коротковатой полосы. Так он и сшиб колесами УАЗик, проезжавший по дороге, проходящей как раз у торца ВПП, – аж тот закувыркался; как остались в нем живы люди, а также как выдержали колеса шасси, удивительно.
Вот когда сама жизнь ткнула носом, что это не тот самолет, что по-старому летать нельзя, что надо бы по этому случаю разобраться, выработать методику, научить молодых, да полосу поскорее удлинить, – вместо этого решили назначить виновника и примерно наказать его за предпосылку. КВС предложил бортинженеру взять вину на себя: мол, увидел на разбеге, что растет температура газов на двигателе, молча чуть прибрал режим, вот и не хватило командиру полметра высоты над дорогой. Давай, выручай! А мы тебе потом компенсируем…
Так нам и довели: мол, бортинженер молча, без команды, прибрал режим на самом ответственном участке взлета. Был приказ, его на год кинули на землю, потом восстановили, но из-за позора он долго не пролетал, здоровье сдало, списался на пенсию. Уж наверно получил ту компенсацию… Сам же А. пролетал замкомэской еще несколько лет и тоже потом ушел, не дожидаясь, пока спишут.
Бортинженер тот, может, и не виноват совсем; скорее всего, он-то газы держал на взлете до упора. Но… нам так довели. А слухи ходят.
Может, так и с Т: бортинженер виноват, а у командира гриппозное состояние. Правда, времена не те, и вряд ли он так просто отскочит, а уж с командной должности точно слетит.
В конце разбора Левандовский поделился своими заботами, а их у него воз, потом довел до нас случай с теми минводцами в Целинограде, что намудрили со стабилизатором. Оказывается, они сумели потерять высоту с 400 до 10 метров на удалении 12 км от полосы. Спасла казахская степь.
Вот так летать не надо, Вася. Заруби себе на носу, Чикалов.
Ну, а наш 400-й отряд – на гребне славы. Оборачивается так, что Медведев молодец: сумел настроить коллектив, и коллектив показал образец работы.
Я думаю, дело не в Медведеве. Не только в нем.
Отряд Ил-62 – отряд блатных. Там могут себе позволить. Там все с ромбиками, умные, там у всех лапа. Ну, почти у всех. Вот вам и дисциплина, вот и мастерство, вот и темнят, и нарушают, и думают, что все сойдет с рук.
А у нас требования всегда были самые строгие, и блатных на Ту-154 нет; наоборот, блатные-то с него первые сбежали на простой и надежный Ил-62, летающий по столицам, да с одной посадкой, да с немереным топливом, да без бустеров, да без такого букета ограничений. Что и говорить.
