страхование... собачий налог... облако пыли... заветный обрубок... Секунда... секунда... Кварц!
ДОКТОР. Вот теперь уже пошел чистый бред.
КОРОЛЬ. Джульетта! Ты, кстати, паутину-то из моей спальни в кулечек собрала? Или как? Это ведь кошмарная паутина. Она навевает ужасные сны. Вот такие пауки сидят по углам. И плетут, и плетут эту паутину. И смотрят так на тебя из центра — когда же ты сдохнешь? Даже физически нормальному человеку это просто невозможно вынести. Какое-то зимбабве.
МАРГАРИТА. Джульетта, ну что ты молчишь? Скажи что-нибудь, оправдайся!
КОРОЛЬ. Да-да-да, давай рассказывай, нечего молчать. Рассказывай, отпугивай смерть, оттягивай! Рассказывай давай, что ты там вытворяешь со своим мужем ночью в постели?
ДЖУЛЬЕТТА. Да с каким мужем? Я вдова.
КОРОЛЬ. Вот славно. И я вдова. Как ты живешь, вдова?
ДЖУЛЬЕТТА. Плохо, государь. Плохо я живу. Как все.
КОРОЛЬ. А что? Разве все живут плохо? Что же вы молчите? Доктор, плохо жить нельзя, плохо жить — плохо.
ДЖУЛЬЕТТА. А что делать, государь, если жизнь собачья.
КОРОЛЬ. Но все же это жизнь, Джульетта. Собачья ли, человечья ли, птичья, лягушачья, шишачья, ачья — давай-давай рассказывай, не притворяйся. Ишь, как тебя выворачивает! Рассказывай, коровница!
ДЖУЛЬЕТТА. Да что попусту языком трепать.
КОРОЛЬ. Давай-давай рассказывай!
ДЖУЛЬЕТТА (жалобно). Ох ты господи! Ну я работаю. Я работаю день и ночь. Вот уж тридцать лет. С лишним. С тех пор, как я во дворце. Зимой я вскакиваю с постели — еще темно. А летом — когда занимается алая заря, но свет еще тусклый.
КОРОЛЬ (с восхищением). Вот! Вы видите, тусклый свет! Сколько бывает разных сортов света! Голубой, красный, зеленый, тусклый, тухлый — это потрясающе! Дальше!
ДЖУЛЬЕТТА. ...Свет еще тусклый. Дальше я начинаю стирать белье. Я стираю это проклятое белье. У меня трескается кожа и болят руки.
КОРОЛЬ. Почему у тебя болят руки и что-то трескается? Разве мы не купили тебе стиральную машину? Я же сам покупал тебе машину тебе стирать руки!
МАРГАРИТА. Машину отдали в залог в счет государственного долга.
ДЖУЛЬЕТТА. Причем сразу.
КОРОЛЬ. Так. А что ты еще делаешь?
ДЖУЛЬЕТТА. Потом я выливаю ночные горшки и стелю постели.
КОРОЛЬ. Это она стелет постели? А в постели потом ложатся? Засыпают, пробуждаются...
ДЖУЛЬЕТТА. Да не знаю я, что там делают!
КОРОЛЬ. А вы замечаете, что вы просыпаетесь каждый день? Какое это блаженство — ежедневно просыпаться! Каждое утро рождаться вновь!
ДЖУЛЬЕТТА. А потом я иду в вашу спальню, выметаю вашу паутину!
КОРОЛЬ (радостно смеется). И это никогда не кончается?!
ДЖУЛЬЕТТА. Да, с тех пор, как у нас не стало садовника, это никогда не кончается. Потому что мне еще приходится и полоть землю, разрыхлять её, засевать всякой дрянью!
КОРОЛЬ. И посевы вырастают?!
ДЖУЛЬЕТТА. Я просто погибаю от усталости!
КОРОЛЬ. Как погибаешь? Мы же купили тебе стиральную машину! Ты должна была сказать нам об этом раньше!
ДЖУЛЬЕТТА. Я говорила! Я всегда говорила: я у вас погибаю от усталости! Мне надоела эта собачья жизнь. Ну мыслимо ли это?! Столько забот на одного человека! а в моей комнате даже нет окон!
КОРОЛЬ. Да! Но зато когда ты выходишь на улицу, навстречу тебе бьет ослепительный солнечный свет и сотни янтарных солдатских тел устремляются в дверной проем, форма одежды номер один, грохоча сапогами!
ДЖУЛЬЕТТА. Да я живу на чердаке, какие солдаты, обидно слушать!
КОРОЛЬ. На чердаке?! Боже мой! А чтобы спуститься, ты сначала выходишь на лестницу, а потом ставишь ноги на ступеньки? — Это великолепно!
ДЖУЛЬЕТТА. Да, это ничего, если не считать двух тяжеленных корзин, с которыми я тащусь на рынок.
КОРОЛЬ. За покупками? Ты идешь на рынок за покупками? А на рынке ты можешь купить красные помидоры, зеленый салат, спелые вишни... А ты что, возвращаешься той же дорогой?
ДЖУЛЬЕТТА. Можно подумать, что есть другая!
КОРОЛЬ. И что, два раза в день одной и той же дорогой, с куполом неба над головой?! И ты можешь смотреть на небо каждый день? И птицы, пролетая над тобой, могут насирикать тебе на голову?
ДЖУЛЬЕТТА. Зачем вы так говорите...
КОРОЛЬ. А ты при этом еще и дышишь? (Вступает самба.) — Всегда помни об этом. Ведь это чудо. Ведь мы никогда не задумываемся о том, что все мы дышим. А ведь это чудо! Прекрасно всё — дышать и видеть, чувствовать, радоваться и страдать... Плакать и смеяться...
ДЖУЛЬЕТТА. Плясать, государь, и задыхаться!
КОРОЛЬ. А как же, Джульетта, не смейся! Гармония жизни! Что-то находить и тут же терять!
СТРАЖ. Побеждать врагов и сдаваться в плен!
КОРОЛЬ. И вновь побеждать, стоя на крыле самолета!..
МАРИЯ. Любить и отдаваться!
КОРОЛЬ. Маленькие дети грызут ногти, у них всё впереди!
ДОКТОР. Выносить приговор и приводить его в исполнение.
КОРОЛЬ. И вновь выносить! А какое счастье идти в толпе, о чем-то кого-то спросить, кому-то ответить...
ДЖУЛЬЕТТА. С кем-то поругаться, кого-то обозвать!
КОРОЛЬ. Да, Джульетта, а как же иначе?
ДЖУЛЬЕТТА. Кого-то толкнуть!
КОРОЛЬ. И самому толчки испытывать!
Все смеются.
КОРОЛЬ. И вдруг в толпе увидеть лицо... Христа. Ведь это же феерия! Бесконечный праздник жизни! А что ты еще делаешь, Джульетта?
ДЖУЛЬЕТТА. А еще я готовлю обед, государь.
КОРОЛЬ. И что же это за обед?
ДЖУЛЬЕТТА. Жаркое, государь, с похлебкой, с бутылкой красного вина на каждый день.
КОРОЛЬ. На каждый день?!
Джульетта идет к правой колонне, король на троне не отстает от нее. Общий переход, танец. Музыка звучит всё громче.
ДЖУЛЬЕТТА. Но самое любимое мое блюдо, государь, это кабан!
КОРОЛЬ. Кабан? — Да это чудо!
ДЖУЛЬЕТТА. А то еще картошка, с пареной репой, государь! С медом на уксусе...
КОРОЛЬ. Да ты с ума сошла, Джульетта, — с медом на уксусе!
ДЖУЛЬЕТТА. Да с египетским благовонием, да с турецкими канделябрами...
КОРОЛЬ. С канделябрами?
ДЖУЛЬЕТТА. А то корова, государь, с парным молоком, да по морозцу босиком!
КОРОЛЬ. Ха-ха! Да ты сбесилась, Джульетта!..
ОБЩИЙ ТАНЕЦ вокруг Короля. Король танцует, сидя на троне, потом останавливается и страдальчески смотрит на танцующих.
Затемнение, музыка стихает.
