Сжато изложить сжатое повествование Корюна в рамках настоящего Предисловия не представляется целесообразным. Читатель с особым интересом прочтет эту книжку. Это же обстоятельство не разрешает нам детально рассмотреть вопросы. связанные с анализом графического происхождения этих письмен, а также с хронологическими датами того или иного периода в 'истории' изобретения алфавитов и зачатков письменности упомянутых трех народов. Мы здесь постараемся дать лишь перечень главнейших этапов деятельности Маштоца.
Маштоц - сын Вардана, родом из с. Хацекац Таронской области (Запад. Армении); завершив учение в греческой школе, он поступил в царский диван исполнять царские приказы. При дворе он предался изучению божественных писаний, вскоре отрекся от светской жизни, вступил в ряды отшельников и пошел в народ проповедовать и просвещать его. Темнота и невежество царила в стране. 'Осаждаемый печальными заботами, как бы в западне, находился он (Маштоц) в пучине размышлений о том, какой бы найти выход из (создавшегося) положения'46. Маштоц поехал к католикосу Сааку, поделился с ним своими думами. Решили обратиться к царю Врамшапуху, которому было известно, что у сирийского епископа Даниэла имеются армянские письмена: отправил' за ними, привезли, подвергли испытанию их, но они оказались недостаточными, чтобы выразить силабы-слоги армянского языка.
Маштоц с группой учеников поехал в Сирию, где продолжал свои исследования. 'Так претерпел он много лишений в (деле) оказания доброи помощи своему народу... Святой десницей своей он, как отец, породил новое и чудесное дитя - письмена армянского языка'47. Затем с помощью каллиграфа Ропаноса письмена окончательно были изображены; он же написал первые слова, переведенные Маштоцем на армянский язык: 'Познать мудрость и наставление, понять изречение разума'48Эти слова выражали действительно мудрую сентенцию, открывающую дверь в мир света, разума и просвещения. Выбором и переводом этой сентенции Маштоц поставил свою чудесную печать на развивающуюся культуру армянского народа на .вечные времена.
Маштоц с письменами возвращается на родину. Страна ликует. Начинается педагогическая, просветительская и литературно-общественная деятельность Маштоца.
'В то время, - торжествуя, продолжает свое повествование Корюн, несомненно, стала чудесной наша49желанная и благодатная Армения, куда внезапно, благодаря двум равным мужам, прибыли и стали говорить по-армянски законоучитель Моисей вместе с сонмом пророков и шествующий впереди Павел со всем отрядом апостолов...
И какая была там радость сердцам и какое зрелище, ласкающее глаз! Ибо страна, которая (раньше) ничего не знала о тех краях, где были сотворены все божественные чудеса, вскоре, за короткое время, была осведомлена обо всех совершившихся событиях... о том, что было до того и после того п вечности, о начале и о конце'50...
Внедрение письменности было подлинной культурной революцией в стране. Это вооружило жителей родной страны нержавеющим оружием в роковой схватке народа с поработителями и захватчиками, внешними и внутренними.
Маштоц ясно сознает необходимость и значение культурного возрождения народов. Просвещение армян не имело бы большого значения без просвещения иверов и агван. Ведь эти народы входили в одну церковную общину, обособленную и от греков и от сирийцев, посягавших на их церковную независимость. Иверы и агваны, по мыслям Маштоца, должны приобрести точно такое же 'оружие', что и армяне. А потому он едет в Агванк и Иверию и содействует изобретению их письменности, открытию школ и т. д.
Маштоц с сотрудниками51'взял и бросил их и горнило учения и всей силой духовной любви соскреб с них ржавчину и грязь суеверного поклонения идолам и столь отдалил их от преданий предков. что позабыли они все свое прошлое и стали говорить: 'Позабыл я свой народ и отчий дом'.
И вот тех, которые были собраны из отдельных и разрозненных племен, он (Маштоц) связал божественными заветами и сделал их единым народом'52.
Вот с какой прозорливостью провидец Маштоц определил силу письменности в процессе формирования народов, в период разложения и распада родовых и племенных отношений!
По завершении просветительской деятельности и Иверии и Агванке, Маштоц 'стал заботиться и о другой половине армянского народа, находившейся под властью императоров ромеев'53. Он едет со своими учениками в Константинополь, представляется императорам, получает разрешение и приезжает в Западную Армению, где он 'осуществляет на деле свое учительство, услаждая собравшихся детей'. Там же он искореняет секту барбарианов.
Вторично побывал он в странах иверов и агванов, был и в Гардманадзоре, в Баласакане, у таширцев и всюду он по своему обыкновению учил и наставлял.
Обобщая всю кипучую просветительскую деятельность Маштоца, Корюн пишет: 'Так во всех краях Армении, Иверии и Агванка в течение всей своей жизни, летом и зимой, днем и ночью, отважно и безотлагательно, своим евангельским и праведным поведением нес он на себе имя всеспасителя Христа перед царями и князьями, перед всеми язычниками и противниками, которые не осмеливались выступить против него... Многих узников и заключенных и трепещущих перед лицом насильников он вызволил всесильной властью Христа. Он разорвал много несправедливых долговых обязательств'54...
Биограф Маштоца не забыл рассказать и о литературной деятельности своего Вардапета. Маштон. помимо переводов из Священного писания, писал и собственные произведения-проповеди 'вдохновенные, полные прелести истинной евангельской веры'. Он же описал последние дни и кончину обоих просветителей - Саака и Маштоца.
В конце книжки Корюн дает хронологию Сасанидских царей периода деятельности Саака и Маштоца, исходя из которой можно датировать те или иные этапы жизни и труда их.
Когда же Корюн исполнил просьбу своих однокашников по учебе, когда он написал 'Житие Маштоца'?
8
Все исследователи возникновения армянской письменности и произведения Корюна, а также историки армянской литературы касались этого вопроса. Мнения ученых за малым исключением сводились к тому, что Корюн свое произведение написал в промежутке времени от 441 по 450 гг. Здесь и кончается их единогласие. Для краткости мы нс будем рассматривать отдельно мнение каждого исследователя, лишь приведем сводку их по книге Н. Акиняна55: 'Впервые этим вопросом занялся,-говорит он, - А. Гатырчян и пришел к выводу, что 'время создания этого произведения точно падает на 445-450 гг.56А. Торосян первоначально был склонен отнести время написания к 447-449 гг., но затем остановился на 442-445 гг.57, Норайр Бюзандаци относит к 443-444 гг.58. Г. Фынтыглян относит то 'к 446-447', то к '443- 445'. (то к 443-444)59по М. Абегяну 'оно (произведение Корюна) написано было в промежутке между 443- 451 гг., а в другом месте он пишет: 'если Корюн даже до того начал свой труд, то закончил его не раньше 143 года'60: см. также его 'Корюн', стр. 8.): по P.Vetter-y 'время создания этого произведения падает на 445- 451 гг.'61.
В этом общем хоре исследователей иного мнения придерживаются такие солидные ученые, как А. М. Гарагашян, Н. Г. Адонц и Н. Акинян. По мнению А. Гарагашяна, 'Корюн свою 'Историю Маштоца' написал после воины Варданидов (451 г.), ибо он знает гонение на священников в Тизбоне и смерть Ваана Аматуни'62, а и другом месте, противореча своему же мнению, он говорит: 'Корюн написал свою книжку, если не после, то за много лет до войны Варданидов'63. Н. Адонц аргументирует следующим образом: 'Так как Корюн не упоминается в событиях V века, вероятнее всего, что он умер еще до собора в Арташате, в 12 -ом году Язкерта (450). Следовательно, биографию Маштоца он написал в течение 440-450 гг.'64Для обоснования своего мнения Н. Адонц рассматривает три лаконичных эпизода , которые не вяжутся с предыдущими событиями, а потому время окончательного оформления произведения Корюна он переносит в 60-ые годы V века
Первый из эпизодов относится к .честной характеристике марзпана Васака, изменника во время войны Варданидов. Отсюда Н. Адонц склонен заключить, что Корюн являлся сторонником 'злосчастного марзпана и его партии, а потому остался непричастным к этому движению'65...
Второй эпизод касается Ваана Аматун и 'Корюн знает Ваана Аматуни в должности хазарапета, знает и о его смерти'66
Третий эпизод обративший на себя внимание Н. Адонца и представляющий прочную основу для довольно веских выводов, сводится к следующему Ученик Саака и Маштоца по имени Иоанн, после кончины своих учителей, был в Тизбоне (Ктезифо не), 'претерпел всевозможные и разнообразные испытания и страдания в кандалах, в одиночку борясь против двойного насилия, удостоился славы исповедника, затем
