рядом. Маленький Вадик оглянулся на него и доверительно сообщил:
- Вот Венька обрадуется.
'На кого он похож?- подумал Максим. - Я, наверно, встречал его брата в ансамбле. Интересно, он в каком кружке?' Но спросить постеснялся.
- Мы сегодня по телевизору выступали,- сказал он, и получилось так, что он и про себя и про Веньку сказал.
- Венька говорил, да мы не смотрели,- откликнулся высокий мальчик. - Замотались и забыли. С утра с этой штукой возимся.
Он распрямился и с высоты глянул на Максима:
- Ну, спасибо за винт. Мы тебя обязательно покатаем. Тебя как зовут?
- Максим.
Высокий мальчик растерянно заморгал.
- Не может быть... Меня тоже Максим!
Это здорово получилось! Сразу сделалось так, будто они почти друзья.
- Мы тебя обязательно покатаем,-повторил высокий Максим.- Сколько хочешь.
- А когда?
- Как начнем испытывать, сразу позовем,- неожиданно сказал Олег.- Нам еще один человек не лишний будет. А ты парень дельный.
В Максиме поднялась теплая волна благодарности.
- А когда испытывать? - спросил он.
- Завтра,- сказал высокий Максим.- Сегодня такелаж поставим, а завтра-отдать якоря... Если ветер не упадет.
- Такой ветер не упадет,- решительно сказал Вадик. И Максим ему поверил.
- Да, а ты где живешь?- спохватился высокий Максим.- Как мы тебя найдем?
- На улице Техников. Дом три, квартира сорок. Второй подъезд.
- Это же рядом, - сказал Олег.
- Разве рядом? - нерешительно откликнулся Максим. - Я не знаю... Я тут недавно живу. Пошел напрямик по улице Гризодубовой, а она пропала.
Ребята засмеялись. Высокий Максим сказал:
- Никуда она не пропала. Сейчас выйдешь за ворота, и она дальше тянется. А через квартал - твоя улица... Значит, дом три, квартира сорок?
- Да, - сказал Максим.- Только не забудьте... Я пойду.
Солнце уже совсем ушло, и Максим вдруг сообразил, что дома, должно быть, беспокоятся.
- Пока, - сказал Олег и протянул руку.
И высокий Максим - тоже.
И маленький Вадик протянул перемазанную ржавчиной ладошку.
Огонек в траве
Что говорят все мамы, когда сын является позже назначенного срока, помятый, взъерошенный, с боевыми ссадинами? Они говорят одни и те же слова:
- Боже мой! Где тебя носило? На кого ты похож?!
Что должен делать сын? Сокрушенно вздохнуть, опустить глаза и всем своим видом показать, что он и сам очень огорчен, что это было совершенно случайно и - главное - самый последний раз. Тогда можно избежать нагоняя или, в крайнем случае, ослабить его.
Но в Максиме, несмотря на усталость, пела радость победителя. В ответ на мамины слова он неосторожно сообщил:
- Это потому, что день такой был. - И посмотрел на маму радостными глазами.
Мама сухо поинтересовалась, что это был за день и где в течение этого дня Максим околачивался. Не на экскурсии же он был с утра до вечера.
- Почему с утра до вечера? - слегка обиделся Максим. - Сперва передача, потом...
- Максим! - строго сказала мама. А папа крякнул, отложил журнал и странным голосом спросил:
- Ты что же, станешь утверждать, что был на передаче?
- А где же я был? - изумился Максим. - Да вы что, сами разве не видели?
- Ну, знаешь ли... - сказал папа.- Это просто не по-мужски: так изворачиваться. Неужели ты будешь доказывать, что передача была, если ее не было?
Максим по очереди посмотрел на папу и маму. Они не шутили.
- Да вы что! - громко сказал Максим. - Вы просто прозевали передачу, а теперь говорите!
- Не смей грубить!- воскликнула мама.- Это выходит за всякие рамки! Мало того, что все сочиняешь, еще и голос повышать начал!
- Я? Сочиняю?- тихо спросил Максим.
Почему так подло устроен человеческий организм? Когда правда на твоей стороне и говорить надо гордо и спокойно, в горло набиваются колючие крошки, а в глазах начинает щипать и появляются скользкие капли...
- А кто сочиняет?- вкрадчиво спросил папа.- Может быть, мы?
- Вы просто перепутали программу.
- Ничего мы не перепутали. По местной программе были новости и концерт, только не твой, а хора имени Пятницкого. А по Московской утренняя зарядка и 'Человек и закон'. Вот и все.
- Значит, телевизор сломался! Мама неприятно засмеялась:
- Это просто великолепно! Сломался и превратил ваш ансамбль в русский народный хор!
- Телевизор в полном порядке,- сказал папа. Он не поленился встать и торжественно щелкнул клавишей выключателя. - Полюбуйся.
Максим не стал любоваться. Он повернулся и прохромал на кухню. На кухне вкусно пахло горячим ужином. Но есть уже не хотелось. То, что случилось, погасило прежнюю радость и придавило Максима тройной тяжестью.
Во-первых, не было передачи!
Во-вторых, как он мог ляпнуть глупые слова про сломавшийся телевизор?
В-третьих, почему они не верят? Разве он когда-нибудь обманывал? Если двойку получал, дневник не прятал; если виноват был, никогда не отпирался. Потому что многого на свете боялся Максим, но мамы с папой не боялся никогда. Конечно, случалось, что ругали его крепко, если было за что, а от мамы один раз даже перепало по затылку - за разбитый фарфоровый чайник (папа тогда сказал шепотом: 'Эх ты, а еще педагог'). Но это же минутное дело. Потом все равно пожалеют и простят.
Почему же не верят?
Максим положил на газовую плиту локти, на локти - голову. Рядом стояла теплая кастрюля и ласково грела щеку. Максим сделал несколько крупных глотков и загнал слезы вглубь. Но все равно было горько.
- Может быть, у них просто была репетиция, а им не сказали? произнес в комнате папа.
- Ах, оставь, пожалуйста!- возразила мама.- Просто у него разыгралась фантазия. В этом возрасте бывает.
- Ничего не разыгралась, - сказал Максим.
- Не смей подслушивать! - откликнулась мама.
- Я не подслушиваю. Вы сами на всю громкость... Если не веришь, позвони Анатолию Федоровичу...
'Репетиция'! Тогда сказали бы, когда настоящий концерт будет. И зачем было камеры включать?
Но почему не было передачи?
'Фантазия...' А может, правда все приснилось? И студия, и песня... И оркестр, и мальчик с тарелками?
Почему он, этот мальчик, все время вспоминается? Тарелки были такие блестящие и так здорово звенели, чтобы еще лучше и сильнее звучал марш...
И марш опять отозвался в Максиме. Громко и уверенно. Максим даже удивился. Голову поднял.
Нет, это не в нем. Это в комнате! Припадая на левую ногу, он заскакал к двери.
На экране телевизора играл оркестр. Т о т с а м ы й! И мальчик-музыкант вскидывал и плавно разводил
