Добрых десять минут Ричард больше ничего не говорил, и ей хотелось надеяться, что он начал понимать, что она не просто упрямая девчонка, пытающаяся обвинить других в собственных неурядицах, а вполне самостоятельный человек, объективно оценивающий ситуацию.
В автомагазине Ричард выбрал серебристый «вольво». Он настоял, чтобы она прокатилась в нем, перед тем как окончательно решиться на покупку, и она была вынуждена признать: машина что надо.
Дженнифер вернулась домой одна, а Ричард уехал на новом «вольво» по своим делам. Едва войдя в квартиру, она поспешила переодеться: сменила строгий твидовый костюм на джинсы и просторную домашнюю блузку.
Как странно находиться дома днем в четверг, когда солнце вовсю заливало гостиную сквозь балконную дверь. Она достала из кейса папку и разложила бумаги на кофейном столике, но вдруг поняла, что не может сосредоточиться. Здесь было слишком тихо.
Слишком тихо? Запутавшись в собственных мыслях, Дженнифер побрела в кухню и сварила себе чашку кофе.
Хоть на один краткий вечер Ричард сумел заполнить это унылое пространство своей кипучей натурой, своим живым умом, своим мужским обаянием.
Дженнифер припомнила последние минуты, проведенные ею в их бостонской квартире, чемодан в руке, взгляд, брошенный на их общую постель, на погасший камин, в окно эркера...
Ее душа осталась там, и она чувствовала себя чуть ли не воровкой, смывшейся из чужого дома до того, как хозяин обнаружил пропажу. На самом деле она не бросила его. Она поняла это, когда приехала в Цинциннати и открыла чемодан.
Оттуда выплыл аромат его лосьона, неведомо как пролившегося на ее ночную рубашку, и укоризненно пощекотал ей ноздри. О, эта боль, которая тогда сжала ее сердце и сотни раз сжимала потом, боль, которая, конечно, ослабела со временем, но так и не прошла.
Дженнифер допила кофе и поставила чашку в раковину. До вчерашнего дня она думала, что все-таки одержала верх над ним. Но сейчас казалось невероятным, что они так долго жили врозь... и столь же невероятным, что он когда-нибудь снова станет центром ее жизни.
Резкий стук в дверь прервал ее воспоминания.
— Погодка что надо! — воскликнул Ричард прямо с порога. — Подумать только, середина февраля, а на улице пятнадцать градусов тепла! Бери сумочку, детка, пойдем прокатимся!
Все равно сейчас она не в состоянии работать, подумала Дженнифер и согласилась.
Ричард затормозил у механической мастерской. После короткого, но бесполезного спора она достала ключ от квартиры и разрешила ему сделать дубликат. Вернувшись, Ричард вручил ей два ключа.
— Один — от моей машины, — сказал он. — На случай, если тебе захочется произвести впечатление на клиента, подрулив на «вольво».
Его предупредительность улучшила ей настроение, а бархатная обивка салона восхитила ее. Прежде чем она поняла, куда они едут, машина уже выезжала на набережную океана.
— Я подумал, что ты, может быть, захочешь взглянуть на мой домишко. — Глаза Ричарда озорно блеснули в лучах солнца, бьющего сквозь ветровое стекло.
Уже несколько месяцев Дженнифер не бывала на побережье. Теперь она дышала бодрящим соленым воздухом океана, в то время как хриплые крики чаек над головой уносили ее воображение в дальние страны, в которых она никогда не бывала — Индия, Австралия...
Ричард въехал в аллею и затормозил позади недостроенного гаража, закрывавшего вид на дом.
— Приехали!
Из-за гаража доносились стук молотка и визг пилы.
Выйдя из машины еще до того, как он успел обойти вокруг и открыть ей дверцу, Дженнифер направилась по тропинке между новым домом и соседним коттеджем. Ричард догнал ее, и они вышли на тротуар, идущий вдоль набережной.
Двухэтажный дом был выстроен вовсе не в современном стиле, столь популярном в последние годы, как она ожидала. Вместо этого она была приятно поражена видом двускатной черепичной крыши, фронтонов, балкончиков, больших округлых цветных окон-витражей и даже маленькой башенки. Светлое дерево, кирпич. Домик выглядел, как будто явился прямо из волшебной сказки — в нем могла бы жить добрая фея.
— Можешь представить себе, как трудно было найти архитектора, который бы сделал то, что мне хотелось, — пробормотал Ричард.
— Да, очень мило, — сказала Дженнифер, подмечая любопытные детали: скругленный верх входной двери, ящики для цветов под окнами... — И уютно. Не таким я представляла себе жилище холостяка!
— Но я же не совсем холостяк! — воскликнул он, осекся и мягко сказал: — Мне это почему-то напоминает нашу квартиру в Бостоне.
Острая тоска вдруг пронзила Дженнифер, и она была благодарна паре подростков, которые с грохотом промчались мимо на роликовых коньках и отвлекли ее.
— Мне нравится, — тихо сказала она. — Можно войти?
Ричард открыл дверь, что-то тихо сказал строительному рабочему, затем поманил Дженнифер.
Интерьер показался ей удивительно светлым и воздушным. Архитектор искусно соединил современный дизайн внутреннего пространства с архаичным внешним видом.
Строительные материалы, разложенные на полу, мешали им продвигаться, и Ричард осторожно вел ее между ними.
Кухня была большая и светлая, с окном в оранжерею. Наверху Дженнифер заглянула в две маленькие гостевые спальни и с завистью оглядела главную, в которой можно было посидеть около большого, под старину, камина.
— Нравится? — спросил Ричард, и она кивнула. О, да, ей очень нравится!
Обвив рукой ее талию, Ричард спустился с ней вниз. Рабочие собирали инструменты, и она взглянула на часы. Было около пяти.
— Съестного ничего нет, но мы можем раздобыть чего-нибудь перекусить в одном из прибрежных кафе, — предложил Ричард, и она с готовностью согласилась.
Они бросили машину там, где она стояла, и пошли пешком по аллее вдоль побережья. Полоса пляжа между ними и океаном сегодня принадлежала только чайкам.
Неподалеку они обнаружили кафе. Оба заказали по омлету, Дженнифер — с авокадо, сыром и беконом, Ричард — с грибами и сметаной. Когда еду принесли, они молча, будто по уговору, разрезали омлеты пополам и обменялись половинками, как привыкли делать когда-то.
После столь долгой разлуки они все еще сохраняли совместимость, призналась сама себе Дженнифер. Как легко было позволить Ричарду забрать ее в свою жизнь, усадить в серебристый «вольво» и поселить ее в том прелестном доме. Но куда при этом денется настоящая Дженнифер Эллис?..
На обратном пути они взяли напрокат видеокассету с чудесным фильмом Дзефирелли «Ромео и Джульетта». Это для них тоже была реликвия сладких дней прошлого.
Сладкие дни прошлого. Дженнифер тихо грустила, пока они возвращались в город. Как далек был спокойный, солнечный Лос-Анджелес от бурных контрастов угрюмого, заснеженного Бостона!
Когда они уютно устроились перед телевизором с чашками горячего шоколада в руках, Ричард ничего не сказал, чтобы развеять ее грустное настроение. Может быть, он нарочно так себя ведет? — подумала Дженнифер. Может быть, нарочно будит в ней воспоминания прежних дней. Что ж, ему это успешно удавалось.
Казалось, так естественно сидеть рядом с ним на диване, вытянув ноги и положив голову ему на плечо. Ричард гладил ее по голове, целовал в висок, вытаскивая потихоньку заколки и распуская золотистые пряди.
Постельная сцена в фильме Дзефирелли всегда поражала ее своей удивительной чувственностью. И теперь, когда Ричард привлек ее к себе и накрыл ее губы своими, она не стала сопротивляться.
Вначале поцелуй был нежным и трепетным, но постепенно его язык становился все более настойчивым. Неожиданно она оказалась сидящей у него на коленях. Забытый и родной запах его тела вызвал в ней острый прилив желания, и она страстно ответила на его ласку.
Разве могла Дженнифер забыть его сдержанный огонь, который всегда вызывал в ней ответный жар?
