Ваня развернул замызганный листок. На обороте его письма корявым почерком было написано 'Всё в силе. Жду весной. Сергей'.
'Всё в силе…'
'Всё в силе…'
Взгляд шефа ушёл за горизонт, а на лицо снова наползла та самая 'мёртвая' улыбка. Олега пробил озноб – он не видел такого уже очень давно. Босс мотнул головой и встряхнулся.
– Дальше что?
Степанов крякнул и продолжил.
– Итого: женщин – двадцать две, детей…
Начинало темнеть, а караван не прошёл и половины пятидесятикилометрового пути. На уже привычной стоянке, перед подъёмом на перевал, там где частенько ночевали путники, был устроен небольшой лагерь с плетёным забором. И ещё, к превеликому счастью, там имелся маленький родничок с чистой и холодной питьевой водой.
Вот к этой стоянке, не спрашивая разрешения, Толик и повернул своих драгоценных ослов. Животные, поняв, что вот-вот и будет отдых, припустили с удвоенной силой, а мужики, дружно спрыгнув с повозок, вцепились в них и весело затолкали их вместе с ослами на последний перед стоянкой подъём.
Сама стояночка представляла собой площадку двадцать на двадцать метров, огороженную двухметровым плетнём. В центре площадки было обложенное камнем кострище, а к одной из стенок приделаны два хилых навеса. От дождя такая крыша не спасёт, но от солнца – пожалуй.
Ваня бросил шкуру, на которой он обычно спал в походах, под навес и поинтересовался у Толика.
– Твоя работа?
Лом-Али чаще всех ездил с побережья в горы.
– Нет, шеф. Это Сергей Геннадьевич постарался.
'Когда Серый всё это успевает?'
Толик убежал заниматься осликами, а рядом с Иваном на землю упал Степанов.
– А ничё так место. Деревьев тут полно. Вода есть.
Маляренко задумчиво кивнул.
– Да. Здесь постоялый двор точно не помешает.
Мужчины поражённо уставились друг на друга. Как такая мысль не пришла им в голову раньше?
Ослов стреножили и отпустили пастись, а мужики собрались вокруг костра. В следующие пять минут Маляренко не уставал мысленно гладить себя по голове.
'Какой я, блин, умный!'
У него попросили первый кредит.
После ужина к дремлющему Ивану подсели Толик и Семёныч. Вполглаза бдящий Олег сначала дёрнулся, но узрев знакомые лица, снова завалился 'бдить'.
Низенький бородатый завхоз взял разговор в свои руки. Оказывается, светлая мысль построить на полпути между двумя крупнейшими поселениями западного Крыма постоялый двор посетила этих дельцов уже давно. Частенько мотавшиеся по делам мужики остро жалели, что ночевать приходится под открытым небом. Особенно зимой. Перетерев между собой, строитель и ослезаводчик, ударили по рукам, решив на паритетной основе поднять тут хутор с гостиницей и трактиром.
Сначала Ваня такой идее обрадовался, а потом опечалился.
– Съехать от меня задумали?
Деловые партнёры замерли, а потом отчаянно замотали головами.
– Нет!
У каждого уже был обустроенный быт и срываться на пустое место они не хотели.
Маляренко недоумённо почесал затылок.
– Тогда чего?
– Шеф, – азербайджанец мурлыкал почти интимно, – одолжи нам две – три семьи из новеньких…
Ваня закашлялся.
– Как это, одолжи?
Рабовладельцем он становиться не хотел. Новичков предполагалось расселить по округе, помочь с жильём, рассадой, а потом брать налог. Товарами. И всё. Никаких крепостных крестьян Ваня на своих землях видеть не желал, искренне полагая, что свободный человек, работающий на себя, сделает гораздо больше. И налогов, соответственно, тоже заплатит больше.
Перевезённые с севера женщины и дети жили в одной огромной землянке в Юрьево, копаясь на огородах, усиленно откармливаясь и изучая основы русского языка, пока их мужья и отцы вкалывали на разборе самолётов и корабля.
– Как это? Вы в своём уме?
– Шеф, вы не поняли. Мы хотим нанять сюда персонал. За жильё и еду. Никакого насилия!
Семёныч выставил открытые ладони. Сзади заинтересованной тенью всплыл Олег.
– А чего – хорошее дело.
– И ещё, шеф. Заём бы нам. На пять лет. Десяток серебряных. А? А лучше два десятка. Построиться да дело запустить. – Лом-Али застенчиво отвёл глаза и захлопал своими длинными ресницами.
'Хитрецы!'
Маляренко скептически посмотрел на пыльную шкуру, на которой он собирался спать.
'Мда. Кровать была бы кстати'
Соображал бывший менеджер по продажам продуктов питания быстро.
'А чего. Сюда этих… Танюхиных австрияков и немца'
Маляренко представил пристроенный к гостинице пивбар, немку несущую разом десяток кружек с пивом, шкворчащие баварские сосиски и подобрал слюни.
– Я в доле.
– Я тоже. – Олег окончательно проснулся. – Войду деньгами.
Из выделенной ему государственной премии имени И.А. Маляренко, у него оставалось ещё четыре мелких серебряных монетки. Мужики закряхтели. Делиться будущими барышами очень не хотелось, но деваться было некуда. Идти против власти в целом и военной власти в частности они не могли. Семёныч и Толик переглянулись.
– Но наша доля больше.
Маляренко протянул руку.
– Договоримся.
Так в Крыму появилось ЗАО 'Гранд Отель'.
И всё-таки Бахчисарай его опять удивил. На въезде в городок, на невысоком холмике путников встретила настоящая мельница! На мощном каменном фундаменте стоял высокий сруб из которого торчал ветряк. Крылья мельницы, затянутые (Иван присмотрелся) шкурами (!) медленно вращались, внутри сруба что-то скрипело и щёлкало, а перед открытыми настежь дверями толпились местные мужики во главе с Лужиным-старшим. Услыхав радостные приветствия, из дверей вылез весь выпачканный в муке Андрюха- кемеровчанин. Неимоверно довольный и важный.
– Вот!
Ваня затупил.
– Что 'вот'?
– Мельницу построил!
Ваня ахнул.
– Сам? Твоя? Молодец!
Качок смущённо потупился и простодушно сдал всех и вся.
– Пока нет. Не совсем. В закладе она. Гера, Стас и Док мне в долг на строительство дали.
Маляренко не подал виду, но внутри всё нехорошо сжалось. То, что ЕГО личный палач не обратился за кредитом к нему – было очень плохо.
