голос его звучал громко и мощно. Кромешная тьма и леденящий душу шёпот стали рассеиваться и, наконец, совсем исчезли.
Ужас оставил Джеда, но его место заняло чувство вины и раскаяния, так как на пороге дома стоял не кто-нибудь, а Великий Маг Огион, лучи света исходили от него и весело играли на стенах дома, а обычный деревянный посох его светился ослепительно ярким сиянием.
Не сказав ни слова, маг прошёл мимо Джеда, зажёг лампу и поставил книги на место. Затем он обратился к мальчику:
— Никогда не используй такого заклятия, если ничто не угрожает ни Власти, ни жизни твоей. Это заклятие ты и искал в Книге?
— Нет, Учитель, — пробормотал мальчишка и, наконец, поведал Огиону всю историю.
— Я же предупреждал тебя, — сказал учитель, — что мать этой девочки — жена Лорда — волшебница.
Действительно, Учитель говорил об этом Джеду, но мальчишка не обратил на предупреждение особого внимания, хотя всё, о чём бы ни говорил ему Огион, всегда имело свой смысл и значение.
— Девочка — тоже наполовину ведьма. Может, мать и подослала дочь к тебе, чтобы поговорить с тобой и что-то выведать. Скорее, мать и открыла Книгу на нужной странице. Силы, которым служит эта женщина, не в моей власти: я не знаю точно о её желании, но я совершенно уверен, что желание это направлено против меня. Джед, послушай. Разве ты не понял ещё, что Власть всегда сопряжена с опасностью, как Свет с Тенью. Магия — это не игра, не детская забава, которая существует ради удовольствия или ради похвалы. Знай: каждое слово, каждое действие в нашем искусстве служит либо Добру, либо Злу. Прежде чем произнести Слово или сделать Жест, подумай, чего это может стоить тебе или другим!
Джед не знал, куда ему деться от стыда, и закричал в порыве отчаяния:
— Да как я мог знать всё это, если ты сам ничему меня не учишь. С тех пор, как я стал жить здесь, я ничего не делаю, ничего не вижу.
— Неправда. Ты уже кое-что видел. Помнишь, в темноте, перед тем, как вошёл я.
Джед замолчал.
Огион преклонил колено перед очагом и разжёг огонь — в доме было холодно и сыро, как в склепе. Потом, стоя ещё на коленях, он продолжал, и голос его звучал тихо и ровно:
— Джед, соколенок мой, ты ничем не обязан ни мне, ни искусству моему. Не ты пришёл ко мне, а я — к тебе. Ты ещё очень молод, чтобы сделать свой выбор, а я не в состоянии сделать его за тебя. Если хочешь, я отошлю тебя на Скалу, где учат высокой магии. Всё, что тебе суждено узнать, ты узнаешь, ибо велика сила твоя, но велика и гордыня. Я держал тебя здесь потому, что во мне есть то, чего лишен ты, но держать тебя здесь против воли я не намерен. Теперь выбирай — выбирай между Ре Альбой и Скалой.
Слова эти буквально оглушили Джеда. Он только сейчас осознал, как он любит этого странника, этого Смиренного Молчальника Огиона, исцелившего его одним прикосновением. Джед посмотрел на посох, который мирно покоился в углу, у самого очага, и который совсем недавно сиял и искрился, изгоняя Зло и Тьму из дома, и ему вдруг захотелось остаться здесь, захотелось бродить по полям и лесам рядом с Учителем, каждый день, каждый час свой посвящая познанию только одной науки — науки Молчания. И тут же другое желание родилось в душе его: желание Славы и Подвига. Огион — слишком долгий путь к славе. Достаточно только ступить на корабль, и морские ветры принесут тебя к острову Мудрости, где сам воздух буквально напоён чарами, и Архимаг, словно смертный, живёт среди людей.
— Учитель, — сказал Джед. — Я выбрал Скалу.
Несколько дней спустя вместе с Огионом Джед спустился с Гор к Великому Порту. Перед городскими воротами стража оказала необычайные почести магу-отшельнику: как перед принцем крови они обнажили мечи и встали на одно колено. Стража знала отшельника, ибо десять лет тому назад Огион спас город от Великого Землетрясения, спокойно поговорив с самой Горой Гонт. Он успокоил, усмирил Гору, как усмиряют разъярённых зверей в клетке. Странно было видеть Джеду, как чествует столь величественная стража его столь невзрачного и скромного Учителя. По-иному взглянул Джед на Молчальника, и страх зажёгся в его душе, но тут же исчез: лицо Огиона было по-прежнему спокойным и добрым.
Они приблизились к пирсу, и тотчас рядом оказался служитель Порта, который нашёл нужный корабль.
— Команда может взять Вашего ученика на борт корабельным магом, если, конечно, он знает дело и сможет с помощью заклятий вызвать нужные ветры, — сказал служитель.
— Он знает, как управляться с туманом, но морские ветры ему неподвластны, — ответил маг, положив руку на плечо Джеда. — И не пытайся что-нибудь сделать с морем, Перепелятник. Хотя тщеславие твоё и велико, но ты ещё принадлежишь Суше, мальчик. Кстати, добрый человек, как называется этот корабль?
— «Тень», ваша милость. Хорошая посудина. При этом имени лицо Огиона омрачилось:
— Что ж. Будь что будет. Передай эти письмена хранителю Школы, где будешь учиться. Доброго тебе ветра, Перепелятник. Прощай.
Вот и всё. Он быстро повернулся и пошёл своими семимильными шагами прочь от пирса, а Джед долго ещё мог видеть, как Учитель поднимается в гору и как, наконец, растаял вдали, скрылся в весенней утренней дымке.
— Пойдём, парень, — сказал служитель и подвёл Джеда к тому месту, где стояла «Тень», готовая поднять паруса и отплыть в нужном направлении.
Обменявшись ничего не значащими фразами со Смотрителем Порта, капитан судна согласился взять Джеда на борт и доставить его к Скале: сам маг просил об этом. Капитан «Тени» был здоровенным толстяком, одетым в красный кафтан на меху, как и подобает любому купцу с острова Андраден. Он даже не взглянул на Джеда, а только спросил его тоном хозяина:
— На погоду влияешь?
— Могу.
— А на ветры?
Джед вынужден был признаться в своей несостоятельности. Капитан приказал ему не путаться под ногами, спрятаться где-нибудь и сидеть там до конца плавания.
Между тем, гребцы уже начали подниматься на борт судна: ещё до темноты им следовало выйти из гавани, чтобы на рассвете, во время отлива, оказаться в открытом море. Нигде нельзя было найти свободного местечка. Джед с трудом втиснулся в узкое пространство между какими-то грузами на корме судна и стал с интересом наблюдать за происходящим. Гребцы всё прибывали и прибывали на корабль. Эти огромные люди с могучими руками неторопливо рассаживались по своим местам. Среди них, как муравьи, сновали грузчики, с грохотом катившие по палубе бочки с пресной водой, и, когда очередная бочка ударялась о палубу, судно мягко и послушно покачивалось на волнах, готовое в любую минуту оторваться от берега и полностью отдаться во власть стихии. Наконец погрузка закончилась, кормчий занял своё место у руля и теперь не сводил глаз с капитана, который стоял на баке, где в виде бушприта возвышалась фигура Древнего Змея Андрада. Капитан со злобой что-то крикнул матросам, отдали швартовы — и «Тень», освободившись от власти земли, проскользнула между двумя мощными барками и вышла в открытое пространство.
— Вёсла в воду! — скомандовал капитан, и единым залпом с обоих бортов вёсла взрыхлили морскую гладь. Крепкие спины гребцов напряглись, рядом с капитанским мостиком, как из-под земли, вырос барабанщик, и теперь все выжидающе смотрели на него и на барабанную палочку, которая должна была ударить по туго натянутой коже.
Легче, чем чайка, которая свободно скользит по небу, «Тень» выпорхнула из Порта, городской шум исчез, и они вступили в великую тишину прибрежных вод, а Белая Скала Гавани грозно повисла над их головами. Здесь они бросили якорь и стали ждать отлива.
Из семидесяти человек команды нашлись и ровесники Джеда. Матросы предлагали Джеду разделить с ними пищу и относились к нему по-дружески, хотя и грубовато. Они звали его Козопасом, как и всех, кто жил на острове Гонт.
Был Джед высоким и сильным, готовым на любой отпор как словом, так и делом. Он старался ничем не отличаться от других, и очень скоро к нему стали относиться как к ещё одному члену команды, что
