Гнев всколыхнулся, вытекая из трещины между уровнями. Внезапно он сменился диким смехом.
— Паучья Королева, — пробормотала Киарансали. — А кто остался
Лолс лениво откинулась на своём троне.
— Ты выдаёшь своё невежество, баньши, — парировала она. — Пауки не насекомые. Они сами по себе. Арахниды.
После некоторой паузы, Королева Нежити ответила.
— Может они и «Арахниды», но лопаются также неприятно, как и насекомые.
Ярость вспыхнула в угольно-красных глазах Лолс.
— Как ты посмела, — прошипела она.
— А что такого? — злорадствовала Киарансали. — Хлюп. Хлюп-хлюп.
И вновь раскат ядовитого хохота.
— А теперь извините меня, я могу присоединить мой домен к вашим?
Эйлистри прервала её тираду.
— Пусть играет.
Лолс резко посмотрела вверх. Её глаза несколько мгновений сверлили Эйлистри. Затем её взгляд перешёл на доску
Лолс улыбнулась. Паук размером с каплю пота крался вдоль её верхней губы, потом исчез в трещине между её зубов.
— Да, конечно, — выдохнула она. — Почему нет?
— С Ао в качестве свидетеля, — добавила Эйлистри. — И с теми же условиями, о которых мы договорились. Борьба до смерти. Победитель получает всё.
Голос Киарансали послышался из трещины между доменами.
— До смерти, — хохотала она.
Трещина увеличилась, давая возможность рассмотреть богиню и её владения.
На Киарансали, как и на любого лича, было страшно смотреть. Её угольно-чёрная кожа была туго натянута на череп, словно у скелета, а волосы были матовыми как выбеленная кость. Лохмотья шёлка, свисавшие с её истощённого тела, выгорели до серой, испятнанной почвой ткани. Множество серебряных колец свободно болтались на её костлявых пальцах. Она сидела, скрестив ноги, на плите мрамора: могильной плите, чья надпись была скрыта мхом. Пространство, покрытое другими могильными камнями, простиралось позади неё, под белоснежным небом.
Киарансали вытащила личинку из своей плоти и придала её мягкой тестообразной массе форму фигурки Матери, форму, в которой она представала перед своими последователями: прекрасной женщины-дроу. Когда та потемнела до чёрного, богиня поставила её на доску
— Мой ход! — крикнула Киарансали. Спрыгнув со своего надгробного камня, она двинула сразу две фигурки, почти угрожая фигурке Жрицы Эйлистри. Той самой, которую светлая богиня планировала использовать. Королева Нежити, оставила ей только одно средство спасения: то, которое заставит её двигаться в противоположную сторону от Воина.
Эйлистри подняла глаза в пространство над доской
— И Вы позволяете это? — бушевала она.
Ао хранил молчание.
Лолс смеялась.
— Она играет против нас обеих одновременно, дочь. Возможность ходить дважды кажется вполне справедливой.
Маска Эйлистри скрыла её губы, сжавшиеся в тонкую линию.
Лолс наклонилась вперёд.
— Теперь моя очередь.
Сознательно наслаждаясь растущей растерянностью Эйлистри, она подняла фигурку демонического Воина. Лолс подержала его навесу, давая Эйлистри хорошенько его рассмотреть, а потом поставила перед Жрицей, отрезая ей путь к бегству.
Эйлистри злилась. Если фигурка Жрицы потерпит неудачу, множество других фигурок окажутся под угрозой. Воин Лолс, снова ожил и лучился нечистым ликованием, он был готов действовать.
Был ли какой-то шанс предотвратить трагедию?
Взгляд Эйлистри упал на фигурку, стоящую почти вне её Дома, на середине доски. Она, казалось, почти вышла из игры, но всё ещё не была убрана. Если соперницы поведут себя, так как ожидает от них светлая богиня, путь между почти выбывшей фигуркой и наиболее важными фишками Киарансали скоро будет чист.
Несколько собственных фигурок Эйлистри придётся принести в жертву, но, если план удастся, оно того стоит.
Она двинула Жрицу вперёд — фигурку, которая носила маску Ваэрона. Это был не самый хороший ход, и ему, вероятно, будет легко противостоять. Но это поможет выиграть время. Если удача будет сопутствовать Эйлистри, это послужит хорошим отвлекающим манёвром для хода, который она планировала сделать — того, который закончит эту игру.
ПЕРВАЯ ГЛАВА
— Куда ты?
Услышав чей-то голос, К'арлинд замер. Слова, доносимые ветром, шли с расстояния. Они содержали в себе ноту тревоги, даже паники. Осторожно, он осмотрелся вокруг, но ничего не увидел. Луна была тоненьким месяцем, но обеспечивала достаточно света, чтобы его глаза могли видеть. Пустошь протягивалась далеко во всех направлениях. Небольшие кучи камней, которые усеивали её — руины древнего Талфаларан — не могли предоставить ненадёжное укрытие, если даже кого-то и притаился за ними. Другое дело, движущиеся туманы. Даже с приближением лета, они поднимались с земли каждую ночь.
— Куда ты?
И вот опять, но с другой стороны. Голос был невнятным: высокий и писклявый, толи женский, толи мужской, со странными заминками между словами. Как будто говорящий страдал от икоты.
К'арлинд потянулся к сумке на поясе и вытащил кусочек смолы. Скатав её в шарик между пальцами, он произнёс слова заклинания. Его тело замерцало и исчезло. Он телепортировался прочь от того места, где стоял, материализовавшись в доброй сотне шагов от основания разрушенной башни, которую искал.
— Стой и сражайся, трус! — икнул голос.
— Всенепременно, — выдохнул К'арлинд, развязывая футляр волшебной палочки. — Сразу после того, как увижу вас.
Ветер переменился, принеся отвратительный запах с той стороны, откуда исходил голос.
— Стой и…
Голос стал ближе.
