Четверка Шубикова благополучно приземлилась на аэродроме под Одессой и готовилась к перелету в Евпаторию, когда в небе показались немецкие бомбардировщики, летевшие бомбить город. Пришлось подняться в воздух и отогнать вражеские самолеты, а затем, повторно дозаправившись, возвратиться на базу в Крыму.
Фотоконтроль результатов налета расставил точки над «i»: мост действительно получил повреждения, возник пожар, но румыны быстро сумели его ликвидировать. Обрушенный пролет на снимках не наблюдался. Движение по мосту румыны сумели восстановить к вечеру того же дня, поэтому в вечернем сообщении Совинформбюро от 11 августа 1941 г., как мы теперь понимаем, желаемое выдавалось за действительное: «Наша авиация… бомбила крупнейший железнодорожный мост Чернаводы на реке Дунай и корабли противника в Констанце. Мост разрушен»
Повторный удар
Вероятно, доклад о разрушении моста поступил «наверх» немедленно после возвращения своих самолетов и был сделан на основании сообщений экипажей, участвовавших в нанесении удара. Ситуация для командующего ВВС ЧФ генерала В.А. Русакова складывалась пренеприятная, поэтому повторный налет спланировали как можно скорее, на 13 августа, не обращая внимания на «сомнительное» число. На этот раз для бомбежки моста выделялись только «звенья СПБ», продемонстрировавшие наивысшую точность бомбометания.
Старт с аэродрома Евпатория был дан в 3 ч 30 мин. Авиаматки ТБ-3 пилотировали ст. лейтенанты С. Гаврилов, Н. Огнев и лейтенант А. Трушин, в кабинах И-16 на опасное задание отправились капитан А.В. Шубиков, ст. лейтенант Б.И. Филимонов, лейтенанты П.Г. Данилин, С.П. Кузьменко и Д.И. Скрынник, мл. лейтенант И.Я. Каспаров. В 5 ч 40 мин в 15 км от берега была произведена расцепка, а спустя 10 мин «ишаки» попарно спикировали на цель с высоты 1800 м. В этот день результат получился что надо. Экипажи отметили пять прямых попаданий бомбами ФАБ-250 в мост и один взрыв в 30-40 м от него. По уточненным данным и фотоснимкам удалось установить, что в результате бомбометания была полностью разрушена одна ферма моста и вновь перебит нефтепровод, проложенный под нижним настилом моста.
Практически на всем маршруте самостоятельного полета истребителей к цели зенитные установки вели огонь, однако повреждений советские самолеты не получили. Обстреляв расчеты зениток на выходе из пикирования, «ишаки» ушли от моста с набором высоты 1500 м и в 7 ч 05 мин произвели посадку на одесском аэродроме. После дозаправки истребители в тот же день вернулись на свой аэродром в Евпаторию.
Спустя несколько часов после успешной атаки моста диктор Левитан зачитал следующие строки: «Как уже отмечалось в вечернем сообщении Советского Информбюро от 11 августа, советские летчики разрушили румынский железнодорожный мост… около станции Чернавода… Операцией по разрушению Чернаводского моста руководил дважды орденоносец тов. Шубиков. К румынскому побережью группа советских самолетов подошла на большой высоте несколькими эшелонами. От берега моря до моста оставалось около 60 км. Зенитные батареи противника открыли сильный огонь. Но румынские артиллеристы стреляли плохо: ни один осколок вражеского снаряда не задел наши самолеты.
Вскоре показались арки Чернаводского моста. На фоне реки были четко видны крестообразные переплеты ферм и три гигантские 35-метровые опоры. На правом берегу Дуная вырисовывались здания нефтеперерабатывающего завода «Колумбия» и цементного завода «Ориенталь». Подразделения разошлись по звеньям и поочередно, идя вдоль моста, начали сбрасывать бомбы с пикирования. Зенитные установки, охранявшие мост, открыли огонь. Но в это время звено советских самолетов на бреющем полете обрушилось на румынских артиллеристов. Одна батарея замолчала. Через две минуты открыла огонь вторая батарея. Но и ее на втором заходе звено наших самолетов вывело из строя. Оставшиеся пулеметы и одно орудие уже не могли помешать бомбежке моста. В Чернаводский мост попали бомбы крупного калибра. Одна 140-метровая ферма моста почти целиком рухнула в реку. Мост разрушен. Советские летчики блестяще выполнили боевое задание»
Информационная война, как видим, касалась и тактики применения авиации. В сообщении его составители ни словом не обмолвились о летающих авианосцах, зато красочно описали вымышленные подробности о «нескольких эшелонах» бомбардировщиков и способе подавления вражеских зениток. Рассмотрев контрольные фотоснимки, генерал Русаков был вполне удовлетворен: на этот раз мост действительно оказался разрушен, причем надолго. В тот же день указом Президиума Верховного Совета СССР капитан А. Шубиков был награжден орденом Ленина, первым на флоте с начала войны, а лейтенанты Б. Литвинчук и А. Самарцев – орденами Красного Знамени.
Три недели спустя, 4 сентября 1941 г., советские воздушные разведчики вновь побывали над Чернаводами. Результаты разведки свидетельствовали: «мост в Чернаводах будет закрыт для движения железнодорожных составов на 2 месяца». Новый начальник штаба ВВС генерал А.В. Ворожейкин на полях разведсводки поставил задачу «вести разведку… моста с целью дальнейшего поддержания его разрушений» Но в связи с отступлением наших войск и потерей Евпатории это указание осталось лишь благим пожеланием.
Дальнейшая судьба «звена»
Успех придает силы и порождает надежды. Инженер Вахмистров в своем письме генералу Коробкову, датированном 13 августа 1941 г., предложил расширить масштабы боевого использования «звеньев» и с этой целью довести количество авиаматок ТБ-3 до десяти, а численность подвесных истребителей – до 40 единиц. Он писал: «Звено СПБ должно дать значительный эффект при операциях против танковых колонн. В этих случаях на меньших расстояниях один ТБ-3 может обслуживать 3-4 пары самолетов И-16, поднимая их на высоту 400-500 м пару за парой…» Кроме того, Вахмистров предлагал использовать «звено» в системе ПВО флота с целью увеличения продолжительности дежурства истребителей в воздухе.
Но генерал Коробков, предварительно изучивший вопрос о возможности получения нескольких ТБ-3 из состава ВВС КА и получивший недвусмысленный отказ, в своем докладе наркому ВМФ не рекомендовал наращивать группировку «звеньев»: «ВВС ВМФ имеют 12 самолетов ТБ-3 4АМ-34РН, из коих 5 самолетов уже оборудованы подвесками инж. Вахмистрова. Оставшиеся 7 самолетов считаю более целесообразным использовать в качестве транспортных.
На получение хотя бы 10 самолетов ТБ-3 4АМ-34РН от ВВС КА рассчитывать нельзя, так как эти самолеты сняты с производства еще в 1937 г. и выпущены были в весьма ограниченном количестве (около 150 шт.)»
Помимо этого, Коробков указал на слабость бронирования и оборонительного вооружения ТБ-3, а также на изношенность парка старых четырехмоторных бомбардировщиков. Он высказал мнение, что современные Пе-2 после их освоения летными частями позволят добиться гораздо лучших результатов, чем И-16 в «системе Вахмистрова».
Адмирал Кузнецов не согласился с такой оценкой перспектив «звена» и приказал подготовить проект постановления СНК СССР с тем, чтобы «сверху» заставить ВВС КА расстаться с десятком ТБ-3 4АМ-34РН и двумя десятками И-16 типа 24. За поддержкой он обратился к И.В. Сталину. Одновременно возникла другая идея: разработать новый вариант «звена», в котором носителем выступал бы вполне современный тяжелый бомбардировщик ТБ-7, а под крылом его размещались истребители ЛаГГ-3 или МиГ-3.
По неясной причине постановление СНК осталось только в проекте, зато новый вариант «звена», казалось, становился реальностью. 9 сентября 1941 г. генерал Коробков обратился с письмом к руководству завода № 124, производившему самолеты ТБ-7: «Для доклада Наркому ВМФ об использовании самолета ТБ-7 4М-40 (или 4АМ-35А) в комплексном звене с двумя истребителями МиГ-3 или ЛаГТ-3 по системе инженера Вахмистрова B. C. прошу Вас в возможно короткий срок на основе предварительной проработки такого применения самолетов ТБ-7 сообщить следующее:
