внимания. Билли Джо нанял приятеля, чтобы он занимался его разводом.
— Это как у врачей, — пояснил он. — Никто сам себя не лечит.
— Надо бы нам пойти в поход, пожить на природе, — сказал Нэйшен. — Втроем.
Через два года они так и сделали. Два раза в год ассоциация посылала Пигнателли в Лос-Анджелес, и он сумел на одну ночь заехать в Мидлтаун. Билли Джо встретил его в аэропорту с двумя взятыми напрокат спальными мешками и палаткой, Нэйшен присоединился к ним на полдороге между Луисвиллем и Мидлтауном, и они двинулись обратно по крутым холмам вдоль Оттер-Крик. Билли Джо собирал дрова, Пиг Гнат складывал костер.
— Надо же, нам уже по тридцатнику! — воскликнул Нэйшн. На самом деле им было по тридцать два года, но чувствовали они себя (по крайней мере когда были вместе) все такими же пацанами, то есть бессмертными. Пиг Гнат пошевелил в костре, в черное небо фонтаном взлетели искры, смешавшись с яркими звездами. Они решили никогда не стареть.
Еще через два года, тоже в октябре, они встретились в аэропорту Лексингтона и двинулись на восток к лабиринту невысоких гористых складок Камберленд-маунтин и разожгли свой костер у подножия утеса в ущелье Красной реки. Девочки-близняшки, дочери Нэйшена, только что отпраздновали «весну жизни» — свое шестнадцатилетие. Пигнателли встречался с одной старлеткой, чье личико частенько попадалось на рекламных плакатах в супермаркетах, и начинал задумываться, не завести ли детей.
Еще через год, в октябре, они забрались в ущелья Грейт-Саутфорк у реки Камберленд, практически на одной широте с Теннесси. Там были уже настоящие горы, не очень высокие, но крутые. По ночам звезды сияли, как ледяные кристаллы.
— Но только вечные, — заметил Пиг Гнат.
Они провели там две ночи. Юрист, которого нанимал Билли Джо, женился на его бывшей жене, переехал в доставшийся ей дом и теперь растил его сына.
Потом они стали встречаться каждый год, в октябре. Би Джей подхватывал Пигнателли в аэропорту Луисвилля, а Нэйшен присоединялся к ним в горах. Билли Джо пребывал во втором браке, Пигнателли переехал в Лос-Анджелес, Нэйшен разводился, а они обследовали Большой Южный хребет. Первой Красавице достался дом на Коффи-Трилейн. У них сложились традиции, совсем как в прежние времена. Нэйшен выбирал место, Билли Джо занимался дровами, Пиг Гнат разводил костер. Двадцатилетие окончания школы они пропустили. В любом случае их дружба пережила окончание школы.
В год, когда им исполнилось по сорок лет, шел дождь, и они стали лагерем у входа в неглубокую сухую пещеру, откуда можно было сидеть и смотреть на небо: камень, звезды, и все.
— До скольких вы хотите дожить, ребята? — спросил Нэйшен. Когда-то сорок лет представлялись им старостью, а теперь и пятьдесят — ерунда. Забавно, как растягивается время: впереди много, сзади — мало. Обе дочки Нэйшена были замужем, и он скоро станет дедом. Би Джей сам занимался своим вторым разводом. В год, когда умерла матушка Пигнателли, он, разбирая бумаги, нашел в столе раскрашенную от руки карту. Ему и разворачивать ее не пришлось — он сразу догадался, что это такое. Сунув карту в пластиковую папку, Пиг Гнат взял ее с собой в Калифорнию.
В какие-то годы они пробовали провести октябрь в других местах, но всегда возвращались в свои края. Адирондакские горы выглядели слишком голыми и пустынными по сравнению с тесным и темным лабиринтом Камберленда. Скалистые горы, конечно, живописны, но масштаб абсолютно не тот.
— Слишком мы старые, чтобы пялиться на этакие просторы, — прокомментировал общее настроение Пиг Гнат. В шутку, конечно, но не совсем. Ему было сорок шесть. В Камберленде горизонт всегда близко, открытых пейзажей там не увидишь. Крутые склоны нависают над глубокими ущельями. Все ущелья похожи одно на другое, как годы или деревья. Звезды крутятся над головой, словно неспешные искры. Иногда кажется, что во всей Вселенной только они трое пребывают в покое, все остальное вертится, разлетаясь в разные стороны. — Реальность здесь, — пояснил Пиг Гнат, вороша костер. — Весь остальной год — всего лишь вьющийся над ней дымок.
Когда умер отец Нэйшена, тот нашел на чердаке старую винтовку, затянутую пленкой ржавчины и без магазина. Почистил ее и сунул в гараж Рут Энн. Та вернулась к Нэйшену и водила его «форд». Кстати, половина все равно принадлежала ей.
— Все еще первая красавица, — посмеивался Нэйшен. Как друзья они ладили лучше, чем как супруги. Пигнателли им завидовал. В тот год они стояли лагерем среди сикоморов безымянной излучины Ничьей реки.
— До скольких вы хотите дожить, ребята? — спросил Билли Джо. Вопрос уже стал привычной шуткой. Никто не хочет стареть, но с каждым годом все равно становится старше.
В октябре двухтысячного года они шли вдоль скалистого гребня, убегающего, как дорога в небеса, на северо-восток от Камберлендского Прохода. Ветер срывал с деревьев последние листья. Два тысячелетия! Самый холодный октябрь за последние годы. Они провели ночь в сухой пещере, затянутой пылью, как лунный кратер. Следы ног останутся здесь на тысячу лет или по крайней мере навеки. Жизнь была прекрасна. Билли Джо снова женился. Нэйшен опять сошелся с Рут Энн. Еще не время.
Где-то в шкафах валяются фотографии, на которых они в самом начале, в детстве, выглядят такими похожими, в том смысле, как похожи все мальчишки. На поздних фотографиях видно, как они начали отличаться друг от друга. Би Джи — в синих костюмах и галстуках. Пигнателли — в шелковых куртках спортивного кроя и стодолларовых джинсах. Нэйшен — в комбинезонах и сдвинутых на затылок шляпах. После пятидесяти, сидя на уступе известнякового склона высоко над Биг-Сэнди-ривер, они снова выглядели как горошины из одного стручка — редеющие волосы, набирающее силу брюшко. Это был их последний октябрь. Через неделю после Рождества Нэйшен умер. Внезапно. Пигнателли даже не знал, что тот был болен, а потом позвонила Рут Энн. Сердечный приступ. Ему было почти пятьдесят девять. До каких лет вы хотите дожить?
Пиг Гнат вынул карту, которую держал у себя в офисе, но разворачивать не стал. У него было ощущение, что развернуть ее можно только один раз. Билли Джо вместе с молодой женой подхватили его в аэропорту Луисвилля и направились прямо в Мидлтаун на похороны. Билли Джо выглядел рассерженным, его молодая жена — виноватой. После похорон в доме на Коффи-Три-лейн были поминки. Пигнателли пошел к гаражу, за ним увязались две маленькие девочки — у Нэйшена были только внучки, ни одного внука. Он развернул карту на верстаке, и, разумеется, древняя бумага на сгибах растрескалась. Пиг Гнат нашел старую винтовку под верстаком, ржавую, но с запахом смазки. Потом стал искать магазин, девочки ему помогали, но они так ничего и не нашли.
Вернувшись в дом, он поцеловал на прощание Рут Энн, размышляя, как уже размышлял и раньше, женился бы он, если бы у него была возможность жениться на Первой Красавице. Почти все гости уже ушли. Билли Джо напился, но злоба его не прошла.
— Черт возьми, мы слишком долго ждали, — бормотал он. Пиг Гнат отрицательно покачал головой, но сам-то он ни в чем не был уверен. Может, и правда слишком долго? Ему было жаль молодую жену Билли Джо. Они оставили ее в доме с Рут Энн и последними гостями. В январе рано темнеет. Кукурузное поле, тому уже сорок лет, превратилось в торговый центр, но лес и полынная пустошь были на месте и торчали за ним, словно белое пятно на карте. Дорога от шоссе по-прежнему засыпана щебенкой. Они припарковали электромобиль (ну и словечко!) у подножия крутого глинистого склона.
— Напомни-ка мне его название, — пробормотал Билли Джо.
— Аннапурна, — отозвался Пиг Гнат. — Ты как?
— Исключительно дерьмово, но уже не пьян, если ты это имеешь в виду.
Узкий след змеится по склону к Черному Лесу. Один неверный шаг, и ты — «труп». Колючий снег бьет в лицо. На вершине след убегает в темную-темную лесную чащу.
Билли Джо тащит винтовку. Разумеется, без магазина от нее толку нет. Продравшись сквозь кусты, они выбираются из леса.
— Здесь начинается самая таинственная и сокровенная часть пути, — процитировал по памяти Пиг Гнат. — Здесь мы начинаем путешествие по древнему Тибетскому Нилу. — Они пересекли овраг (старый «форд» давным-давно сгнил) и прошли по великой реке до ее истока в дренажной трубе, теперь почти скрытой под обломком плиты на задах торгового центра. — Все на колени! — провозгласил Пиг Гнат.
Они встали на колени. Пиг Гнат палкой раскопал листья.
— Разве не надо что-то говорить при этом? Или как? — спросил Билли Джо.
