женщина, чьи светлые волосы были завиты как у пуделя, повела ее по коридору к шефу.
Когда Лейк вошла в кабинет адвоката, он поднялся из-за своего стола размером с лодку и поздоровался с ней. Ему было около шестидесяти, лицо красное, а живот нависал над дорогим ремнем как мешок с песком.
— Прошу прощения за беспорядок, Лейк. — Он указал на груду пухлых коричневых папок. — Я занимаюсь одним запутанным делом.
— Ну, поскольку у меня двое детей младшего школьного возраста, беспорядок мне не страшен.
Эти слова ей самой показались глупыми. Лейк хотелось покончить с церемониями и закричать: «Что, черт побери, нужно Джеку на этот раз?»
— Но это не мешает мне блюсти ваши интересы, — сказал Хочкис. — Садитесь, пожалуйста. Хорошо, что вам удалось приехать так быстро.
— Дело приняло новый оборот? — спросила Лейк, стараясь говорить спокойно.
— Да, и, я боюсь, новости скверные.
— В чем дело?
— Джек написал заявление об опеке, — ответил Хочкис. — Он требует полной, а не частичной опеки.
— Что? — изумилась Лейк. Ее бывший муж вел себя подло, но прежде и намека не было на то, что он может поступить так. — Это не имеет никакого смысла. Он очень занят на работе, у него нет времени позаботиться даже о рыбках в аквариуме, не говоря уж о двоих детях.
— Тогда это скорее всего вопрос денег. Возможно, до него дошло, что вы получаете половину имущества, и это его не радует. Возможно, он решил убедить вас ограничить свою долю.
У Лейк все внутри сжалось от гнева и страха. Ее детей нельзя было назвать маленькими — Уиллу девять, а Эми одиннадцать, — но мысль о возможности потерять их убивала ее. Хватит и того, что они будут проводить у Джека каждый второй уик-энд.
— И… и у него есть шансы? — спросила Лейк.
— Не думаю. Насколько я могу судить, вы потрясающая мать. Но мы должны действовать осторожно и быть начеку. Расскажите мне подробнее о своей работе — сколько времени у вас уходит на нее?
— Из-за всей этой кутерьмы с разводом у меня сейчас всего один новый клиент — частная клиника по лечению бесплодия. Я работаю менее сорока часов в неделю.
Хочкис в недоумении сдвинул брови, и Лейк поняла, что он забыл, чем она зарабатывает себе на жизнь.
— Я консультант, — пояснила она. — Разрабатываю маркетинговые стратегии для клиентов, работающих в области здравоохранения и косметологии.
— Да-да, конечно. Прошу прощения, я отвлекся. Ну, это прекрасно. Вы снизили планку. Никто не может обвинить вас в трудоголизме и в том, что вы взваливаете заботу о детях на нянек с Ямайки.
— Прежде чем я занялась этим бизнесом два года назад, у меня была работа с полной нагрузкой в компании, производящей элитную косметику. Условия там были не слишком жесткими, но иногда я не могла выбраться домой раньше половины седьмого или около того. И мне приходилось ездить в командировки.
Она почувствовала, как у нее по шее ползет струйка пота. Она тогда чертовски гордилась своей работой — осмелится ли Джек обернуть это обстоятельство против нее? В самом начале их совместной жизни он много помогал ей, особенно когда родился Уилл и остро встал вопрос о ее работе. «Ты не можешь не работать, Лейк, — говорил он. — Ты так хорошо со всем справляешься». Было невозможно поверить, что мужчина, на которого она запала четырнадцать лет назад, стал таким мстительным.
— И часто вы ездили в командировки? — поинтересовался Хочкис.
— Ну, не каждую неделю, — ответила Лейк. — И даже не каждый месяц. Но я бывала в Лос- Анджелесе пару раз в год. Иногда летала в Лондон.
Он что-то записал, и на его красном лице отразился ужас, словно она только что заявила, будто не так давно находилась в реабилитационном центре для кокаинистов.
— Ну, это не выходит за пределы норм, — сказала она. — Как это может повлиять на ситуацию?
— Нет проблем, — сказал Хочкис, качая головой. — Просто мы должны быть готовы ко всему. Вы проводите с детьми много времени?
— Да, конечно. У нас есть няня, но она работает неполный день. Сейчас она не у дел, потому что дети в загородном лагере.
— Когда они вернутся, вам придется сделать их вашим главным приоритетом. Придется сопровождать их в школу самой, а не доверять это няне.
— Я в любом случае буду делать это, — сказала Лейк. Она не могла поверить, что ей приходится защищаться.
Хочкис поднял мясистые пальцы к губам, затем опустил.
— Значит, у вас этим летом есть свободное время, — сказал он. — Вы бывали в Катскиллских горах? У вас там домик, верно?
— Да. Домик в Роксбери, — ответила она, гадая, какое это имеет отношение к делу. — Джека он больше не интересовал — ему хотелось иметь что-нибудь в Хэмптонсе. Но я не ездила туда этим летом, поскольку дети в лагере. Я осталась на Манхэттене.
Хочкис натянуто улыбнулся, словно ожидая продолжения.
— Вы сейчас встречаетесь с кем-нибудь? — спросил он спустя мгновение.
Так вот к чему он клонит. Лейк была раздражена и хотела вложить в свой ответ как можно больше сарказма — сказать, что в возрасте сорока четырех лет она вдруг обнаружила, каково это — быть пумой, немолодой женщиной со склонностью к молодым и горячим мужчинам, но Хочкис не развеселится. Он вряд ли когда слышал, как слово «пума» употребляется в этом значении.
— Нет, не встречаюсь, — признала она.
Хочкис вздохнул.
— Рад это слышать. Конечно, нет ничего плохого в свиданиях — или даже в сексуальных отношениях с кем-то — при условии, что это не сказывается отрицательно на детях. Но во время спора об опеке стоит избегать любых нарушений правил приличия. Дети не должны общаться с каким-то новым человеком в вашей жизни. Лучше всего для вас в настоящее время видеться с кем-то в компании и отложить близкие отношения на потом.
Не то чтобы Лейк хотелось ходить на свидания, но ее возмущало, что Джек лишал ее этой возможности.
— И как мы будем бороться? — с беспокойством спросила она, поняв, что они с Джеком перешли от беспроблемного развода к войне. И как ни печально, придется вовлекать во все это детей.
— Суд назначит психиатра, чтобы он сделал заключение, — возможно, через месяц или около того. Но если все дело, как я подозреваю, в деньгах, адвокат Джека даст ему взятку.
— Я увижу Джека в лагере в эту субботу, в родительский день. Как мне себя вести?
Она хотела, чтобы Хочкис ответил: «Снимите с него шкуру живьем», — но тот молча вскинул руки вверх и покачал головой.
— Ни слова о разводе и опеке. И будьте с ним вежливы, особенно в присутствии детей.
Мозг Лейк лихорадочно работал, она понимала: скоро у нее возникнут новые вопросы. Хочкис посмотрел на часы. Он, по всей вероятности, едва втиснул встречу с ней в свой распорядок дня.
— Знаю, положение у вас трудное, — сказал он, — но я оптимист. Главное — не делать ничего необычного. Ведите самую что ни на есть рутинную жизнь, насколько это возможно. — Он улыбнулся. — Например, не пытайтесь ограбить банк. Будет очень плохо, если вы дадите Джеку шанс добиться временной опеки. Если вы уступите позиции, это будет трудно исправить. Не хочу вас тревожить, — добавил он, провожая ее к двери, — но, возможно, Джек следит за вами, добывая нужные ему сведения.
— Следит?! — воскликнула Лейк. — Я не могу в это поверить. — Ее охватил гнев, и она покраснела. Джек должен отступить. У него нет права подсылать к ней частного детектива.
— Но ведь и мы можем сделать нечто в этом роде. Давайте обдумаем это.
Когда Лейк согласилась дать Джеку развод, чтобы он мог начать новую счастливую жизнь, она сказала Хочкису, что ее бывший муж мог вступить с кем-то в связь, но, кроме его полного отчуждения, у нее
