— Я хотел бы потанцевать с вами.
Сердце у Андреа перешло на галоп, когда он потянул ее за руку и привлек к себе.
Мелодию «La Vie en Rose» она слышала много раз. Но никогда не танцевала под живую музыку, которую исполнял французский аккордеонист. Мускулистое, жесткое тело Гейба, казалось, слилось с ее. Она спрятала горящее лицо на его плече.
— Вы довольны, Андреа?
Вопрос мог бы свести ее с ума. Она пребывала на небесах. Но не могла же она в этом признаться!
— Что-то незабываемое. Благодаря вам.
— Тогда посмотрите на меня.
— Боюсь.— Она лишь сильнее прижалась к нему.
— Почему?
— От меня пахнет чесноком.
Его тело сотрясалось в беззвучном смехе.
— Мы оба пахнем чесноком. Так в чем же проблема?
Наконец она подняла голову. Но от легкого движения голова закружилась.
— Мне... мне бы хотелось пожевать резинку.
— Я бы предпочел на ваших губах вкус шампанского. — И на следующем вдохе искушающий мужской рот закрыл ее губы жарким поцелуем.
Пока они двигались по танцевальному полу, их поцелуй медленно углублялся и превратился в часть совершенно волшебной ночи. Одна песня сменялась другой, один поцелуй перерастал в следующий. Андреа представления не имела, как долго продолжалось это счастливое состояние.
Гейб начал целовать ее щеки, шею, волосы. Она позволяла ему, только тихонько постанывала. Пока они не перестали танцевать, она и забыла, что вокруг зрители.
Ее бросило в жар. Она совершенно потеряла контроль над собой! Оторвавшись от него, на нетвердых ногах она пошла мимо других обедающих к своему столу, чтобы взять сумочку. Она не так много выпила, чтобы проклинать алкоголь за свое безрассудное поведение. Это Гейб превратил ее в легкомысленное существо.
Не дожидаясь Гейба, Андреа вышла из кафе и направилась к отелю. У парадной двери, слава богу, стоял отец Пьера. Он кивнул ей. Она сверкнула улыбкой и прошла дальше.
Гейб догнал ее на лестнице.
— Куда вы так спешите?
Они уже стояли у ее дверей. Андреа задыхалась.
— Я немного потеряла голову и теперь понимаю, пришло мое время идти спать.
Раздался низкий смех.
— Уже давно надо было привезти вас в Париж. Это удивительно — наблюдать, как человек первый раз реагирует на все местные красоты.
— Вы поступили замечательно, Гейб. Вы привезли меня сюда. Этого я никогда не забуду. -Голос задрожал. — Спокойной ночи. — Она вставила ключ в замок и открыла дверь.
— Андреа?
— Да? — Сердце собралось выпрыгнуть из груди.
— Спасибо, что напомнили. Я приду за вами в восемь тридцать утра. Мы зайдем в кондитерскую, которая рядом, а затем отправимся в одно место. Спите спокойно, — прошептал он уходя.
Это, конечно, невозможно. Андреа знала, что большую часть ночи она проведет без сна.
Утром она оделась, как для работы. Юбка цвета хаки, в тон ей легкая блузка. Андреа причесалась, немного подкрасилась, собрала сумочку и спустилась вниз.
На этот раз за конторкой ее встретила женщина, вероятно, мать Пьера. Пожилая хозяйка поприветствовала ее по-французски.
— Bonjotir, — ответила Андреа.
- Мсье Корбин завтракает в соседней кондитерской. — (Так, значит, Гейб уже встал?) — Пожалуйста, вы можете оставить у меня вашу сумочку, пока вы позавтракаете с ним.
— Благодарю вас.
Выйдя на улицу, Андреа обнаружила, что небо затянуло облаками. Перед кондитерской стояли столики. За одним из них сидел Гейб, макая в кофе круассан, а затем откусывая от него. При этом он читал «Фигаро».
Андреа обратила внимание на его одежду. Джинсы, точно вторая кожа, футболка цвета бургундского вина и удобные кроссовки... Это создавало вокруг Гейба такую сексуальную мужскую ауру, что у нее на мгновение остановилось сердце. Но вряд ли такой костюм он носит на работе, подумала она.
Когда она подошла, он поднял голову от газеты. Взгляд быстрый, но проницательный. Он легко встал и помог ей устроиться за столом.
- Не могу спать в помещении, — пробормотал он и убрал руку с ее плеча. Ее кожа продолжала
чувствовать его прикосновение, будто впечатанное в нее. А он снова сел.
— Но это хорошо. Уверена, Эмиль хочет начать как можно раньше. Если мы поспешим, ему не придется заставлять свою команду работать весь уикенд.
Он молча налил ей горячий кофе из кофейника. Конечно, он был уверен, что Андреа явится к назначенному времени. В отличие от него, она была предсказуема, как восход солнца по утрам.
Хозяйка кондитерской принесла тарелку с золотистыми круассанами.
- Попробуйте, — предложил Гейб.— Они со шпинатом и твердым козьим сыром.
Она лишь кивнула. Откусила. У гурманов эти круассаны могли бы вызвать восторг. Но у нее пропал аппетит. Андреа потянулась за кофе.
Гейб выглядел таким спокойным, словно убеждал ее: что произошло между ними вчера — забыто.
- Похоже, может быть дождь.
- Дождя не будет, — твердо произнес он, глядя на нее поверх чашки.
- Как скоро нас ждет Эмиль?
- Он нас не ждет.
- Не понимаю, — чуть не подавилась кофе Андреа.
- Сейчас поясню.— Он поставил свою чашку на стол и подался вперед, глядя на нее из-под полуприкрытых век. — Я привез вас в Париж по одной-единственной причине.
Такого Гейба она не знала.
- Если вы говорите о том, чтобы соблазнить меня, то прошлой ночью у вас был шанс, — пошутила она.
К ее ужасу, он не засмеялся и даже не улыбнулся.
- Вы на пути к сути, мисс Бауэр. — Он еще ни разу так не называл ее. — Я никогда раньше не делал женщине предложение и подумал, что это идеальное место.
Чашка выскользнула из рук. Несколько капель кофе брызнуло на блузку.
- П... простите. Я такая неуклюжая, — запинаясь, проговорила она, промокая капли кофе на блузке. — Я, должно быть, неправильно поняла ваши слова. Или, может, вы так шутите...
- Я никогда не шучу.
Это она знала.
Гейб Корбин — серьезный от природы, даже излишне задумчивый.
- Без любви к человеку за него замуж не выходят, — прошептала Андреа.
- Мы нравимся друг другу. — Он привлек в доказательство неопровержимые факты — так же как делал это на совещаниях совета директоров. Разделил их и прокомментировал. Такой подход неизбежно заставлял молчать даже несогласных. — Все, что вы должны сделать, это вспомнить вчерашнюю ночь.
Вчерашнюю ночь...
- Признайтесь, Андреа, у нас отличные рабочие отношения. Мы знаем друг друга лучше, чем кто- нибудь еще. Не помню случая чтобы у нас возникли серьезные разногласия. И нет сомнения, что мы
