бескорыстии. Сейчас я презирала и ненавидела его больше, чем кого-либо за всю свою жизнь. — Надеюсь, — добавила я, — это не слишком расстроит капитана.
— Он крепкий, мошенник, — фыркнул Брок Маклин. — Ему приходилось мириться и с худшими ударами судьбы. Если вы говорите всерьез, значит, вопрос решен.
— А разве он не был решен, когда вы сами отвергли этот план? — спросила я, осмелев.
На миг темный взгляд Маклина скользнул в сторону от моего лица и метнулся к освещенным окнам дома Бэскомов. К своему удивлению, я уловила колебание, что-то, говорившее о нерешительности. Оно напугало меня сильнее, чем презрение. Если человека вроде Брока Маклина могла поколебать железная воля капитана, если капитан мог, возможно, даже купить его, то моя собственная решимость вряд ли меня спасет.
Я попыталась уколоть Брока почти теми же словами, что и он меня:
— Может быть, вы получите куда больше, чем я, выполнив желание капитана. Нетрудно понять, каким соблазнительным кажется вам это предложение.
Стрела попала в цель, и я увидела, как гневно сверкнули его глаза. Он ничего не ответил, круто повернулся и удалился в свою комнату, кликнув оттуда пса. Я не смотрела ему вслед и потому проглядела одну весьма важную деталь, о которой узнала только позднее. Именно она оказала роковое влияние на всю жизнь Брока.
Дождавшись, пока за двумя родственными душами закрылась дверь, я подобрала юбки и удрала. Я бежала по мощеной дорожке, а ветер подгонял меня в спину. Я мчалась, как мчится ребенок в единственное убежище, которое ему известно, — в тесную комнатушку, которая защитит от нападения. Никогда прежде не испытывала я такой ярости, никогда не испытывала столь сильного смятения. И не помню, чтобы мне хотелось кому-нибудь сделать больно так, как Броку Маклину. Я взлетела по лестнице и распахнула дверь в свою комнату; слезы жгли мне глаза.
На кровати, скрестив ноги, сидела эта девчонка, Лорел. Она впилась в меня своими глазищами, и мое смятение от них не укрылось.
3.
Мне пришлось еще раз взять себя в руки. Я не могла показать девчонке, что вот-вот расплачусь, и теперь готова была обрушить гнев, вызванный ее отцом, на голову непрошеной гостьи.
— Что ты здесь делаешь? — спросила я раздраженно. — Что-то не припомню, чтобы я тебя приглашала.
Она почувствовала мое смятение и немедленно использовала его для укрепления своей победы.
— Моя спальня за стенкой. — Девочка небрежно показала рукой на открытую дверь в свою комнату. — Я пришла посмотреть, что вы сделали с моими камешками. Я не хочу, чтобы вы их выбрасывали. А почему вы такая злая? Вы же чуть не плачете!
Я встала перед зеркалом и, чтобы занять руки, принялась расчесывать спутанные ветром волосы.
— Камешки — ладно, — ответила я. — Вот песок убрать было посложнее. Зачем тебе понадобилось делать такую гадость?
— Конечно же, чтобы вас выгнать. Вы ведь виделись с моим отцом, верно? Потому-то вы и расстроились. Потому-то вы и готовы заплакать.
В зеркало было видно, как она всматривается в меня такими же темными глазами, как у отца, сквозь спутанные пряди волос.
— Виделась, — подтвердила я.
Лорел оживилась и выпростала из-под нижних юбок длинные тонкие ноги. Я увидела, что ее полосатые чулки перекручены, один еще и с дырой. Кто, интересно, смотрит за этим ребенком, подумала я.
— Значит, вы тут не останетесь — так? — жадно спросила девочка, подойдя ко мне и глядя снизу вверх мне в лицо немигающим взглядом своей бабки. — Ведь вы скажете капитану Обадии, что не станете делать, как он велит, скажете?
— Вот уж действительно скажу! — ответила я с чувством, и она замерла, снова удивленная непривычной резкостью моего тона. — Ничто на свете не заставит меня остаться в таком месте, и я, разумеется, никогда не выйду замуж за твоего отца!
Лорел откинула черные пряди волос неожиданно торжествующим жестом.
— Вот и здорово. Чем скорее вы уедете, тем приятнее нам будет. Не нужна нам тут дочка убийцы!
Я была слишком потрясена, чтобы соображать, что делаю. Я накинулась на девчонку и крепко встряхнула ее, требуя объяснить, что это она такое болтает. Лорел молниеносно вывернулась, словно дикий зверек, и вонзила зубы мне в руку. Я с криком вырвалась. На запястье выступили красные капельки. И тут же в двери, которую я оставила открытой, появилась Сибилла Маклин. Она застыла, мрачно глядя на нас, но теперь уже и я уставилась на нее с такой же враждебностью. Передо мной стояла высокая полногрудая женщина в темно-красном платье. Кружева на высоком воротничке были безукоризненно белыми. Яшмовые серьги в ушах выглядели неожиданно экзотически. Я снова ощутила волну сдерживаемой, едва подавляемой ненависти.
— Она вас укусила, — констатировала миссис Маклин. — А я-то думала, мы вылечили ее от этой скверной привычки. Тебе тут нечего делать, Лорел. Марш сейчас же в свою комнату. Сегодня останешься без ужина, а потом пусть отец решает, что с тобой делать.
Девчонка бросила на нас обеих взгляд, исполненный злобы, сгребла свои камешки и неспешно прошествовала к себе. Бабка маленькой негодяйки вынула ключ из замочной скважины со стороны комнаты Лорел и, заперев дверь, положила его на туалетный столик.
— Лучше держите дверь на запоре. Не угадаешь, что взбредет в голову нашей разбойнице.
С новым и непривычным для меня желанием пойти наперекор я встала на защиту Лорел.
— Я сама виновата. Надо было мне сдержаться.
Миссис Маклин посмотрела на меня своим властным взглядом, явно давая понять, что мои слова ей совершенно безразличны. Сама ее манера поведения заставляла меня чувствовать себя неуклюжей и невежественной.
— Капитан сказал мне, что желает ужинать вместе с вами, — сообщила она.
— С большим удовольствием, — ответила я, собрав в кулак остатки собственного достоинства. — Рада, что ему стало получше.
— Не уверена, что ему лучше, но он не слушает ничьих советов. Остается лишь надеяться, что вы постараетесь его не тревожить. Эта… китаянка… придет за вами, когда все будет готово.
То, как она выделила голосом слово 'китаянка', показало, насколько она презирает Лиен.
Сибилла Маклин повернулась так резко, что складки пышных юбок свистнули, и оставила меня одну. Я закрыла дверь в коридор и заперлась на задвижку. Приглашение капитана принесло мне, как ни странно, облегчение. Он, видимо, оказался в этом доме единственным, кому я хоть немножко была по душе. Гораздо приятнее ужинать с ним, чем внизу, за одним столом с Сибиллой Маклин и ее сыном.
Я немного постояла и послушала у двери Лорел. Оттуда не раздавалось ни звука. Невзирая на укус, мне было жалко девочку. Очевидно, она никогда не знала любви и нежного обращения, и это показалось мне вполне естественным после знакомства с ее отцом и бабкой. Мне очень хотелось бы так же махнуть рукой на ее слова о том, что я дочь убийцы, как и на всю остальную болтовню, но, как ни глупо это выглядело, они меня задели. На свой лад я понимала, как должна себя чувствовать маленькая, беспомощная девочка, живущая в атмосфере неодобрения и нелюбви. Чего еще ждать от нее, как не ответного удара по тем, кого она принимает за своих врагов. Даже мне, хотя я гораздо старше, впору было вести себя поспокойнее. Я, конечно, никого не покусала, но с отвратительной мстительностью старалась ответить собеседнику уколом на укол, что было совсем не в моем характере. И, что самое скверное, я ничуть не жалела об этом.
