– Да, я Сингулярность, – подтвердил шар. – А ты человек, если не ошибаюсь.
– Нет, не ошибаешься. Я действительно человек.
– Ну и чем я могу тебе помочь?
– Хотел бы просить разрешения передвинуть твою черную дыру.
– Куда?
– Не слишком далеко. Понимаешь ли, мне хотелось бы разместить ее на пути наступающего космического флота.
Сингулярность принялась медленно вращаться, размышляя. И с каждым оборотом меняла вид. Иные ее обличья были столь сложны, что Артур терялся в догадках, с чем бы их сравнить. Другие оказывались много более знакомы: поперечный разрез утеса, зеленый «Олдсмобил» модели 1938 года, зазубренное лезвие ножа, очаровательная молодая женщина с оранжевыми волосами, и так далее, и тому подобное. Образам, какие могла принять Сингулярность, не было конца.
– Ну а как тебе понравился мой горизонт событий? – спросила Сингулярность.
– Замечательный горизонт, – похвалил Артур.
– Не хочется ли тебе сделаться его частью?
– Не слишком. Уверен, это было бы чудесно, но при других условиях.
– Быть может, я смогу изменить условия, – сообщила Сингулярность. – Мне и впрямь хочется присоединить тебя к моей коллекции.
– Эй, оставь малого в покое, – вмешался Файл помощи. – Он просто-напросто хочет спасти свою планету.
– Мне-то что за дело? – проворчала Сингулярность.
Однако вопросов больше не задавала.
ГЛАВА 59
Не успел Артур поставить черную дыру на нужную позицию, как услышал возглас:
– Парень, что ты делаешь с этой черной дырой?
Оглянувшись, Артур увидел возникшее рядом создание – высокое, худое, полупрозрачное, с длинным носом.
– Разве мы знакомы? – удивился он.
– Сейчас познакомишься. Я Вселенский цензор. Итак, что ты делал с этой черной дырой?
– Передвинул ее сюда, и все.
– И кто же, черт побери, разрешил тебе это? Проклятье, ты балуешься с силами, выходящими далеко за пределы твоего скудного воображения. Ты вот-вот создашь парадокс десятого порядка и все испоганишь. Как верховный страж Вселенной, я обязан попросту взять и вырезать тебя из данной последовательности. Полагаю, что это самое очевидное решение.
– Я не позволю, – вмешался Файл помощи.
– С дороги, сынок, или я заодно вырежу и тебя.
– Не выйдет. Я скрытый системный файл.
Голос цензора налился злобой.
– Послушай, малыш, я могу вырезать скрытые файлы с той же легкостью, как и все остальное. Прочь с дороги!
Файл помощи протянул к Артуру длинные колышущиеся руки и укрыл его защитным жестом.
– И прекрати это, – рассердился цензор. – Ты склонен к персонификации, склонен рассматривать ситуацию не как вселенский стереотип, а как патетически человеческую. Ничего подобного быть не должно. Ты фальсифицируешь свой собственный банк данных.
– Напротив, я привожу его в порядок, – возразил Файл.
– Заявляю в последний раз, убирайся прочь с дороги!
– Исторически это необоснованно.
– История меня не интересует, – объявил цензор. – Может, и так – не знаю и знать не хочу. Зато я знаю установленные правила. А правила такие действия запрещают.
– Но если Земля будет уничтожена, правила исчезнут без следа, а вместе с ними и ты сам.
– Ну уж нет, правила вечны. Даже после того, как человечество исчезнет, даже когда Вселенная сгинет из воспоминаний, – правила, вечные правила сохранятся. Сожалею, однако Артура необходимо вырезать.
Цензор чуть не осуществил свое намерение, ухватив Артура гибкими пальцами, излучающими нереальность. Артур побледнел, стал прозрачным, начал обращаться в ничто. И тут Файл помощи, с нечленораздельным криком, бросился вперед и разъединил противников.
– Не позволю подрывать мою роль подобным образом! Я обещал этому человеку, что позабочусь о нем. Оставь его в покое!
– Тогда побереги свою задницу! – прорычал цензор.
Завязалась драка. Файл помощи, как и следовало ожидать, был повержен и прошептал слабеющим голоском:
– Он одолел меня… но ты теперь в безопасности. Если б он вычеркнул нас обоих, то возник бы парадокс, который он не сумел бы объяснить. До поры можешь его не бояться. Я постарался оставить след, так что управители механизма Вселенной узнают, что случилось. Скажи им… я пытался помочь…
Файл помощи свалился и растаял.
Артур добился своего: черная дыра заняла нужную позицию, и оставалось лишь наблюдать со стороны, как инопланетный флот вонзился в нее. Листячок со своими пособниками видели то же самое под другим углом. Катаклизм уничтожил их всех, хоть это произошло скорее зрительно, чем реально. Наконец-то победа! Однако триумф Артура продолжался недолго: в разгар ликования его утащили к себе верховные боги, до того наблюдавшие со стороны и кусавшие ногти друг у друга, гадая, чем же кончится столкновение.
Артуру предстояла расплата за все содеянное. Настала пора раскрыть карты.
Часть VIII
ГЛАВА 60
Место, куда приволокли Артура, выглядело как самый настоящий судебный зал на планете Земля – ряды скамей перед возвышением, в центре возвышения кафедра, а позади группа существ, в которых он без промедления признал верховных богов. Они были лучезарны и ужасны, они сверлили Артура суровыми взглядами, и он проследовал за ограждение, где, вне сомнения, была скамья подсудимых.
Вперед выступило некое создание, скорее всего робот, человекообразный, но металлический, с полированной кожей, от блеска которой засвербило в глазах.
– Вы Артур Фенн? – осведомился робот.
– Да, это я.
– Артур Фенн, вы обвиняетесь в тягчайшем преступлении, какое только может совершить человек. А именно в высвобождении сил, способных нарушить равновесие Вселенной и обречь на забвение всех, кто ее населяет, – богов, людей, всевозможных тварей, да-да, все живое и неживое, даже звезды, даже кварки, самую материю, самый фундамент, на котором строится осязаемый мир. Подсудимый, что вы можете сказать в свое оправдание?
Артур открыл было рот, намереваясь ответить, но тут поднялся один из присутствующих в зале со словами:
– Благородные судьи, разрешите мне выступить от имени этого человека?
Боги уставились на непрошеного оратора, и один из них спросил:
– А ты, собственно, кто такой?
– Я тот, кто говорит от имени человечества в случаях, когда оно не может высказаться самостоятельно.
– О, стало быть, ты адвокат, – догадался бог справа.
– Имею честь быть таковым.
– Ну так что ты хочешь сказать по данному поводу?
– Достопочтенный высокий суд! Я, выступающий перед вами, не являюсь живым существом в прямом смысле слова. Я персонификация принципов правосудия. Заявляю об этом прямо, чтобы не допустить
