для Него большего наслаждения, чем видеть детей своих, идущих путями праведными и просящих о святом и чистом. И тотчас отлетают от Престола другие ангелы, и мчатся на землю, и выполняют в точности просьбы и моления.
Считается, будто огромное здание Усыпальницы построил царь Ирод. Но тайна, известная немногим, состоит в том, что Ирод лишь добавил и расширил здание, а всю подземную часть возвел царь Давид, за первые семь лет своего царствования. Предание гласит, будто большую часть работы он проделал собственными руками.
Я уже писал тебе, какое великое счастье выпало на мою долю в Литве. Всевышний удостоил меня стать секретарем последнего из великих раввинов Вильны – Хаима-Ойзера Гродзенского. Он скончался перед самой войной, и я был очевидцем его последних бесед. Уже на самом пороге смерти раскрыл он своему наследнику, раввину Эльхонану Вассерману из Ковны, многие тайны, передаваемые от имени виленского Гаона. Я неотлучно находился у постели реб Хаим-Ойзера и невольно оказался посвященным. Рав Вассерман взял с меня клятву молчать, и я молчал, всю жизнь молчал, сохраняя в сердце услышанное.
Рав Вассерман погиб в Каунасском гетто. Из великой талмудической школ Литвы уцелели единицы, и я остался единственным хранителем тайн.
Попав на Святую Землю, я тут же отправился в Хеврон. Через два дня англичане выгнали меня оттуда, силой оторвав от камней Усыпальницы. Я поселился в Иерусалиме и ждал своего часа. В июне 1967 года, на второй день после освобождения Хеврона, вместе с учениками я переехал в дом рядом Усыпальницей. С тех пор вся моя жизнь связана с ней. Словно умирающий от жажды возле источника, точно жених, не могущий прикоснуться к невесте, я провел возле могил праотцев длинные годы, страдая и восхищаясь.
И вот, спустя много лет, пришел мой час. Я не имею права объяснить тебе всего, могу лишь сказать, что разрешение пришло из самых высоких кругов.
Я не медлил ни минуты. Вечером того же дня две группы учеников пришли вместе со мной в зал Исаака, главный зал Усыпальницы. Обычно в нем молятся мусульмане, но с полуночи и до рассвета разрешают заходить евреям. Первая группа из сорока ничего не подозревающих учеников получила указание читать во весь голос псалмы и шуметь, как только возможно. Вторая группа пронесла под одеждой ломы, заступы, фонарь и моток веревки.
Первым чудом в эту ночь оказалось отсутствие мусульманских охранников, обычно зорко следящих за евреями. Сморил ли их внезапный сон, или Господь Всемогущий утрудил их неотложными делами, но в зале было пусто. Солдат нашей армии тоже не оказалось. Я сразу понял, что Всевышний очистил для нас дорогу, и подал знак начинать операцию.
Когда первая группа подняла невообразимый шум, мы начали действовать. В противоположных концах зала Исаака построены две беседки: небольшие купола на четырех мраморных столбах. Каждая и них прикрывает вход, ведущий в подземелье. Под куполом южной стороны осталось не до конца замурованное отверстие, в которое когда-то провалился меч султана. Вход под северным закрыли еще при византийцах.
Традиция утверждает, будто под северным входом находятся пятнадцать ступенек. Великая тайна окружает эти ступени; удивительными свойствами обладает лестница. Царь Давид построил ее, привязав каждую ступеньку к одной из букв Шем Амефораш, скрытого имени Всевышнего. Знающий имя приобретает власть не только над живыми созданиями, ему покоряются и духовные сущности. Царь Соломон, построивший Иерусалимский Храм, возвел в нем пятнадцать таких же ступенек, ведущих из Святая Святых в глубь горы. Царь управлял демонами и повелевал драконами, и ему хорошо был известен тайный смысл пятнадцати ступенек.
Каббала сообщает пятнадцать молитв и капителей псалмов, которые нужно произносить, спускаясь по лестнице. Эта традиция идет от рабби Акивы. На того, кто живым и не потерявшим рассудок добирался до конца лестницы, нисходила Б-жественная благодать. Удостоившийся падал ниц, и впадал в транс, во время которого корень его души соединялся с духовными корнями праотцев. После транса он достигал высшей степени святости и просветления.
Но недостойный, отважившийся спустится вниз, погибал на второй ступеньке. Мусульманские имамы несколько раз пробовали пройти по лестнице, но каждая попытка заканчивалась смертью, и несчастного вытаскивали за веревку, привязанную к его ноге. Имам Хеврона рассказывал мне о странных звуках, доносящихся из отверстия под южной беседкой. Каждую ночь оттуда раздается то рычание, подобное рыканью льва, то свистки, то жалобный плач ребенка.
– Это плачут души погибших во время спуска в пещеру, – утверждал имам. – В наказание за кощунство, Ибрагим не выпускает их из подземелья, и они сотни лет плачут, умоляя о пощаде.
Только один раз после рабби Акивы и его учеников еврейские мудрецы оказались на заветной лестнице. Случилось это во времена византийцев. Страшная засуха навалилась на Иудею. Обмелели реки, высохли колодцы, ушли родники. О судьбе урожая никто не думал, люди страдали от недостатка питьевой воды. Многие умерли, многие сошли с ума от ужасной жары.
Собрались мусульмане в главной мечети Хеврона и вознесли свои молитвы – но не пошел дождь. Сутки, не выходя из церкви, плакали и просили христиане – но небо оставалось сухим. Вызвал правитель старейшину еврейской общины Хеврона и приказал молиться о дожде.
– Если группа каббалистов войдет на лестницу Усыпальницы, – сказал тот, – придет спасение.
Долго раздумывал правитель, но в конце концов дал согласие. Открыли вход на лестницу, спустился старейшина на первую ступеньку и произнес шепотом капитель Псалмов. Ему вторили девять каббалистов. Спустился еще на одну – и снова прошептал положенное. После третьей ступеньки послали мусульманского сторожа поглядеть, не идет ли дождь.
– Не идет, – сообщил сторож, – но небо заволокло тучами.
Спустились еще на две ступеньки и снова послали сторожа.
– Не идет, – сказал сторож, – но капли уже падают.
Дошли до седьмой ступеньки и снова послали сторожа.
– Остановитесь! – закричал сторож, стремглав вбегая в зал Исаака. – Снаружи обвальный ливень, колодцы уже переполнились, скоро реки выйдут из берегов.
– Теперь будем молиться о немедленном приходе Машиаха, – сказал старейшина и ступил на восьмую ступеньку. Но не успел он прошептать и нескольких слов, как из глубины пещеры поднялся ветер. Он крепчал с каждой секундой, толкал и выдавливал каббалистов наружу. И понял старейшина, что не пришло время Машиаха и просьбы не будут услышаны. В скорби поднялись они наверх и закрыли за ними вход.
Засуха кончилась, но испуганный правитель страны приказал замуровать доступ к лестнице.
– Сегодня евреи просили о дожде, – сказал он приближенным, – а завтра попросят о смене власти. Такое чудодейственное средство лучше держать под замком.
Пока первая группа что есть мочи распевала Псалмы, я приказал ученикам второй закатать ковер. Сдвинув его с места, мы увидели четкое очертание замурованного входа. Громадные каменные плиты, покрывавшие пол Усыпальницы, в этом месте образовывали четырехугольный проем, заполненный окаменевшим раствором, вроде того, который используется для связки кирпичей в стенах домов.
Под ударами ломов раствор разлетался на мелкие кусочки, понадобилось всего полчаса работы, чтобы вскрыть проход. Я привязал к ноге веревку, повесил на шею фонарь, взял в одну руку книжку Псалмов, а в другую лом, и уселся на краю прохода, свесив ноги вниз. Меня тянуло туда, словно магнитом. Фонарик осветил верхнюю ступеньку, засыпанную обломками раствора. Я уже собрался было поставить на нее ноги, как вдруг из темноты, заполнявшей лестницу, раздался тихий, жалобный звук, похожий на детский плач.
Ученики вздрогнули. На их лицах растерянность перемешалась со страхом.
– Не бойтесь, – сказал я. – Праотцы не причинят вреда своим детям.
Боятся, действительно, было нечего. Ведь наш духовный уровень настолько низок, что разящие стрелы наказания пролетают высоко над головами. Нам недоступны ни величие, сопровождающее знание, ни унижение, карающее профанов. Мы бесконечно далеки от той границы, за которой духовные изменения реально влияют на материальную оболочку. Янычары, погибшие в южной беседке семьсот лет назад, были куда ближе ко Всевышнему, чем сегодняшние праведники.
И вот, мои ноги упираются в первую ступеньку. Острая дрожь пронзила тело. На этом самом камне стояли царь Давид, и царь Соломон, рабби Акива, автор „Зогара“ рабби Шимон бар Йохай. Я знал наизусть
