Три старухи сидели на лавочке у церковного забора, одинаково сложив руки на коленях. Клямин опустил стекло и поздоровался. Старухи молчали.
– Спите, что ли, бабки? – не выдержал Клямин. – Или померли?
– Тебя дождемся и помрем. Вместе чтоб, – ответила та, что сидела слева.
Подруги согласно закивали.
– Село-то какое? Верхняя Терновка, верно? А улица Профсоюзная где?
– Кака така Профсоюзная? Я вот на Антелериской живу. Езжай на Антелериску. Надоел.
– Мне Профсоюзная нужна, – улыбнулся Клямин.
– И слыхом не слыхали, где та Профсоюзная. Фамилия-то как? Кто нужон?
Клямин взглянул на листочек.
– Снегирев.
Старухи молчали, вспоминая.
– Ну, – подтолкнул Клямин.
– Что «ну»? Нет у нас таких. Есть Ситниковы, есть Губасовы, а Снегиревых нету…
– Ишшо есть Порубаевы, – пискнула та, что сидела в середине. – Я Порубаева… А Снегиревых нету и не было.
«Вот те на, – озадаченно подумал Клямин. – Из этой дыры, пожалуй, и в диспетчерскую не дозвониться. Надо разыскать сельсовет». И проговорил:
– Телефон-то есть в вашей Терновке?
– Есть! – разом закивали старухи. – У батюшки. Врачиху завсегда вызываем.
Клямин вышел из автомобиля и, толкнув калитку, прошел узкой опрятной аллеей к церковному крыльцу.
Зеленая краска на перилах протерлась до дерева, ступени скрипели. Поднявшись на паперть, он толкнул дверь. Но та оказалась запертой. Стучать было как-то неловко. Может, звонок есть?
В это время за спиной Клямина послышался шорох раздвигаемых ветвей. Клямин обернулся и увидел мужчину средних лет в сером костюме и косоворотке. Стриженные ежиком волосы открывали невысокий прямоугольный лоб.
– Милости просим завтра. – Голос мужчины звучал мягко и доброжелательно.
– Мне надо позвонить по телефону.
– Здесь церковь, а не почта.
Клямин подошел к перилам паперти и уперся руками:
– Я прогнал восемьдесят километров. По вызову. А где заказчик, хрен его знает!
Мужчина покачал головой и что-то укоризненно прошептал.
– Пардон! – буркнул Клямин и сошел с крыльца. – Восемьдесят километров – не баран чихал. Верно? Считайте: туда и обратно только по счетчику рублей тридцать пять. Верно?
– Вы таксист? Вас-то я и жду. Снегирев моя фамилия. – Мужчина улыбнулся и развел руками, словно извиняясь. – Но ехать я не собираюсь.
Клямин подозрительно оглядел мужчину. Что это еще за шутки?
– Сейчас все объясню… Местный священнослужитель Андрей Васильевич Снегирев, – добавил мужчина, представляясь.
Он отстранился, пропуская Клямина на выложенную ровным галечником тропинку.
«В один конец поп мне еще заплатит – душу вытряхну, а за обратно может и не заплатить, имеет право. – Клямин накачивал себя злостью. – Но я ему устрою крестный ход со свечами, попомнит…» Клямин сдерживался из последних сил, чтобы не раскричаться.
Резные листочки терновника, зеленые, со светлой кокетливой оторочкой, валились на аллейку с обеих сторон, образуя густой коридор, в конце которого угадывалось какое-то строение.
– Очень рад вашему прибытию, – говорил в спину Клямина Снегирев. – А то, знаете, не надеялся, далековато. А вы не сомневайтесь, я оплачу вам оба конца, не сомневайтесь.
– Само собой, – миролюбиво ответил Клямин.
Они вышли к низкому добротному сараю, в распахнутых дверях которого виднелась старенькая «Волга» с откинутым капотом. Рядом топтался парень лет двадцати с небольшим. Круглое лицо парня было перепачкано, рукава клетчатой рубашки закатаны, потертые джинсы, казалось, вот-вот свалятся с тощих бедер.
– Местный специалист Григорий, – представил Снегирев парня. – Третий день лечит мой автомобиль, а тот ни с места.
Молодой человек конфузливо развел руками, пнул ботинком колесо.
– Искры нет… Искра в баллон ушла – и не найти.
Клямин усмехнулся и вопросительно уставился на Снегирева.
– Видите ли, – улыбнулся священник, – я решил: кому же, как не таксисту, знать устройство
