— У нас с тобой было все совсем по-другому, — сказал Грегори. — Почувствуй сама. — Он положил ладонь на ее предплечье, слегка погладил, и Одри ощутила, что по коже побежали мурашки.
Это было настоящее безумие. Она пришла сюда не для того. Зачем он ее мучает? Одри вскочила и злобно посмотрела на Грегори сверху вниз.
— Отстань от меня! Моя жизнь тебя не касается, и чем скорее ты это поймешь, тем лучше! Я иду смотреть телевизор и не хочу, чтобы ты сидел рядом!
— Не уйдешь, — коротко и ясно ответил Грегори и схватил ее за запястье. — Это ничего не решит. Мы должны поговорить о твоих чувствах. Должны выяснить, почему...
— Почему я не хочу, чтобы ты сидел рядом? — гневно закончила Одри. — Все очень просто. Потому что я тебя не люблю.
Это чистая правда, подумала она. Просто, я чуть не дала волю своим гормонам. Он мучил меня, соблазнял, дразнил, заставлял чувствовать свою слабость, а я этого не хочу. Мне нужны надежность и покой, и если для их обретения придется выйти замуж за Дирка, то я соглашусь. Чего-чего, а покоя Грегори предложить не может. Жизнь показала.
— Я тебе не верю, — мрачно ответил Грегори. — Ты сопротивляешься своему чувству, и виноват в этом я. Но, если ты позволишь, я докажу, что больше никогда не обижу тебя.
— И как ты это сделаешь? — насмешливо бросила она. — Будешь спать со мной? Это не доказательство. Постели надолго не хватит. Мне надоели твои постоянные заверения, что все будет хорошо, если я снова полюблю тебя. Как можно говорить такие вещи, если человек не знает, что его ждет за ближайшим поворотом? Грег, я видела твои недостатки и не хочу увидеть их снова.
— И никогда не увидишь, — пообещал Грегори, взяв ее за руки и слегка притянув к себе.
— Не делай этого! — отпрянув, взмолилась Одри.
— Чего «этого»? — спросил Грегори, невинно глядя на нее синими глазами. Однако она не сомневалась, что он прекрасно знает о ее чувствах.
— Не шантажируй меня.
Он улыбнулся уголком рта. Той самой улыбкой, которая когда-то сводила с ума множество девушек. Той самой улыбкой, которая могла заставить ее сдаться. Но она должна быть сильной. А отвадить его удастся только одним способом — как можно чаще упоминая имя Дирка. Нужно было делать так с самого начала. Тогда, он вернулся бы в Нью-Йорк и никаких проблем не возникло бы. Она сама виновата. Позволила Грегори понять, что ее тянет к нему...
— Нет никакого смысла продолжать этот разговор, — заявила Одри, пронзив Грега взглядом.
— Почему?
— Потому что это ничего не даст. Мы говорили об этом столько раз, что уже с души воротит. Как мне убедить тебя, что ты даром тратишь время?
— Никак, — отрезал Грегори. — Потому что я все равно не поверю. Одри, ты забываешь, что я знаю тебя насквозь.
— Может быть. Но зато я поняла, что не знаю тебя вовсе, — парировала она. — И сейчас хочу только одного — чтобы ты как можно скорее оставил меня в покое.
Одри нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Ей хотелось убежать, но было ясно, что Грег не пустит. А она не хотела, чтобы он прикасался к ней, потому что... потому что... ее сердце и без того билось со скоростью тысяча ударов в минуту. Неужели он не понимает, что разговоры бесполезны?
Грегори сложил руки на груди, склонил голову набок и пристально посмотрел на Одри. Именно так он смотрел на нее во время встречи в аэропорту имени Кеннеди. Задумчиво и внимательно, пытаясь понять, к какому типу девушек она относится. И теперь он снова оценивал Одри, стараясь отыскать еще один путь к ее сердцу.
— Одри, если бы я знал, что ты действительно так думаешь, то вернулся бы в Нью-Йорк ближайшим рейсом.
— Я действительно так думаю, — громко и решительно заявила она, не сводя с Грегори широко раскрытых зеленых глаз.
— Неправда. — Он качнул головой и ослепительно улыбнулся. — Я поверю тебе и вернусь в Нью- Йорк только тогда, когда смогу убедиться, что ты действительно вышла замуж за Дирка, но ни секундой раньше. А теперь давай поговорим о плантации. Я думаю, что...
— Черт бы тебя побрал! — воскликнула Одри. — Тебе нет никакого дела до плантации. Это был просто предлог. Я должна была догадаться с самого начала. — Она схватилась за голову и застонала от отчаяния. И тут ее осенило. — Послушай меня, — внезапно сказала она. — Я возьму ссуду в банке и выкуплю твою половину. Или ты выкупи мою. После этого, я уеду на другой конец страны. Что угодно, лишь бы избавиться от тебя!
— Что ж, попробуй, — с улыбкой сказал Грегори. — Но это не поможет... Ладно, так и быть, я отпущу тебя, только поцелуй меня на прощание.
У Одри тут же участился пульс. Ее тело задрожало так, словно через него пропустили мощный электрический заряд. Она знала, чем закончится этот поцелуй. Нужно было бежать, причем бежать немедленно. Но Грегори и в самом деле читал ее мысли. Не успела Одри повернуться, как он привлек ее к себе. Она ощутила пугающую силу его желания и с ужасом поняла, что снова проиграла битву.
— Моя дорогая Одри... — Одна рука Грегори обняла ее спину, вторая обхватила подбородок. — Я никогда не отпущу тебя. Можешь говорить что угодно, но ты принадлежишь мне. И будешь принадлежать. — Едва эти зловещие слова отзвучали, как он прижался к ее губам.
Силы тут же оставили Одри. Именно этого она и боялась: Капитуляция была полной и безоговорочной. Через секунду она вернула ему поцелуй с пылом, который поразил даже ее саму. Сердце бурно заколотилось о ребра, а тело погрузилось в бушующее пламя.
Если бы Грегори заговорил, если бы он сказал хоть слово, это положило бы конец наваждению. Должно быть, он знал об этом, потому что предпочел словам действия. Его поцелуи были жадными, руки — властными, а жар тела чувствовался даже на расстоянии.
Одри не помнила, как они добрались до спальни Грегори. Казалось, только что она, полностью одетая, была на галерее, а уже в следующее мгновение лежала обнаженная на кровати. Грегори стоял рядом и быстро стаскивал с себя одежду.
Где-то в отдаленном уголке ее сознания сохранились слабые воспоминания о собственных исступленных поцелуях, о том, как ее пальцы впивались в затылок Грегори, прижимая губы к губам. Кроме того, она смутно помнила его стоны, его все более жадные ответы и то, как он в конце концов подхватил ее на руки и внес в дом.
Теперь их желание достигло апогея. Спастись бегством Одри не успела, но она и не желала этого. Хотя еще недавно клялась, что не допустит ничего подобного. Чары Грега подействовали безотказно, и теперь он мог делать с ней что угодно.
Грегори навис над ней как наклоненная пизанская башня, и в его темно-сапфировых глазах горело яростное пламя, говорившее о голоде, который не уступал ее собственному и даже превосходил его. Свидетельством тому была необычная для Грега спешка.
Наверное, все произойдет очень быстро, успела подумать Одри, без вступления, без предварительной любовной игры, которой они так часто наслаждались в прошлом. Яростно, стремительно и чрезвычайно возбуждающе. У нее не было сил ждать.
Она обхватила его ногами, притянула к себе и крепко поцеловала.
— Возьми меня, — простонала Одри, не отрываясь от его губ. — Скорее! — Ее тело бешено задвигалось.
Грегори не заставил себя ждать... Она ахнула и впилась в него. Воздух со свистом вырвался из ее легких, тело забилось в сладостных судорогах. Через мгновение то же самое произошло с Грегори.
Потом он медленно сполз с нее и лег рядом. Оба тяжело дышали, их увлажнившиеся от пота тела освещал тусклый свет, проникавший через окно с галереи.
Одри ощущала прилив сил и полнейшее удовлетворение. Так было всегда. Грегори играл на ее теле как на скрипке. Знал все ее особо чувствительные места и мог заставить ее сдаться в мгновение ока.
Внезапно она негромко вскрикнула и отпрянула.
— Одри, что случилось? — Встревоженный Грегори приподнялся и оперся на локоть.
