Алеша прищурил глаз, подумал.
— Вроде бы не должен… Нет, не должен. Не сумеет.
— Не сумеет… — глухо повторил я. — Да, ты, конечно, прав. — Эти последние слова я произнес уже самым равнодушным голосом — боялся, что Алеша может заподозрить, будто речь идет обо мне. А ведь я, когда спрашивал, про себя думал. И потому согласиться с Алешей мне было нелегко. Но как, в общем, не согласиться? Какого героизма можно ждать от труса? Правда, окончательным трусом я себя не считал. Но ведь сегодня с Грекой все-таки вел себя как трус. Неужели как трус?..
Если бы у Алеши голова не была занята всякими стойками и щетками, то вопросы мои, возможно, показались бы ему подозрительными. А сейчас Алеше было не до того. Поставил на верстак ящик с планками, тонкими реечками, обрезками фанеры и стал копаться в нем.
В передней позвонили. Алеша прислушался.
— Вроде Марина… — Мне показалось, что Алеша улыбнулся.
— А чего ей надо? — недовольно спросил я.
— Ей-то? — уже совсем открыто улыбнулся Алеша. — Ей всегда что-нибудь надо.
Я чуть приоткрыл дверь, совсем малюсенькую щелочку сделал. И правда: в колеблющемся свете экрана узнал Сапожкову. В эту секунду она чем-то напоминала марсианку. Очки голубым сиянием отливают, а косы как гофрированные трубки от шлемофона спускаются. И голос Маринки я узнал:
— Третий день телевизор барахлит. Как автомат — сам выключается, сам включается… Досмотрю картину у вас… А где Леня?..
Я придавил пальцем дверь. Картину пришла смотреть! А сама скорей: «Где Леня?»
Мои подозрения не были напрасными. Через минуту дверь в мастерскую открылась, и Маринка, увидев меня, сделала под очками большие глаза:
— И ты здесь?
— А ты тоже здесь? — не без ехидства спросил я и ворчливо добавил: — Конечно, только третьего человека здесь и не хватает! Ужасно просторный зал!
— Ничего, — миролюбиво проговорил Алеша. — В тесноте, да не в обиде. Верно ведь? — И посмотрел на меня.
— Какие могут быть обиды! — Я поднялся со стула. — Прошу, Сапожкова, садись.
— Спасибо, — сказала Маринка, — не хочу. Целый час сидела у телевизора. Надоело.
— Значит, опять барахлит ваш инвалид? — спросил Алеша.
— Папа говорит: лампа состарилась. Какая-то эмиссия нарушилась.
— Это точно, — подтвердил Алеша. — Надо было постучать по лампе.
— Стучал папа. Поработает пять минут — опять гаснет.
Меня так и подмывало опросить Маринку, отчего же она сейчас не смотрит кино, а сюда заявилась. Но не спросил, удержался.
Алеша между тем принялся шутливо рассказывать Маринке, над какой великой проблемой ломает тут голову.
Я заметил, что с появлением Маринки он как-то оживился, чаще улыбался, даже меня принялся расхваливать:
— Боря помогает мне. Идеи ценные подкидывает… А вообще, мы тут любопытные проблемы решаем. Философские, можно сказать, проблемы…
— Они у вас не очень секретные? — спросила Маринка.
Я подумал, что Маринку, пожалуй, лучше бы не посвящать в наш разговор: у нее ушки на макушке, сразу может скумекать, что к чему, но было уже поздно:
— Вопрос стоит так: способен ли безвольный человек на решительные, героические поступки?
— Ничего себе философия! — Маринка с усмешкой тряхнула головой, и конец ее косы, перевязанный ленточкой, затрепыхался перед самым моим носом, а какой-то загнутый, нахальный волосок даже в ноздрю заглянул. Я чихнул. — Будь здоров! — сказала Маринка и подозрительно, сверху взглянула на меня. — А почему, собственно, сей глубокомысленный вопрос стал предметом обсуждения ваших выдающихся личностей?
От удовольствия, что Маринка завернула такую мудреную фразу, Алеша крутанул колесо переключателя.
— А вот, — кивнул он на меня, — Борис интересуется.
— Интересуется? — Маринка с еще большим подозрением уставила на меня продолговатые стекла очков.
Чтобы выиграть дорогие секунды, я с раздражением сказал:
— Ты не могла бы свою косу вместе с бантиком оставить дома? Как ядовитый спрут, витает перед лицом.
— Боря, у тебя не в порядке нервы. — Она переплела косы и стянула их под своим остреньким подбородком. — Ну?..
Я догадывался, что значит это «ну». Но теперь оно не застало меня врасплох.
— Один богатый промышленник приходит однажды к знаменитому профессору Джойсу и говорит: «Я готов подписать чек на сто тысяч долларов, если вы сможете, профессор, заменить мою слабую силу воли на волю непреклонную, железную». Джойс посадил его в кресло, приставил к затылку электронную пушку и дал напряжение. «Хорошо, — сказал он, — подписывайте чек. Вашу волю я могу изменить».
Алеша, как держал квадратный чурбачок в руке, так и замер. И Маринка слушала с интересом.
— Фантастический роман? — спросила она. — Как называется?
Названия я придумать не успел, и потому, не задумываясь — сочинять так сочинять! — соврал:
— Названия не знаю. Обложки нет.
— На последней странице посмотрел бы.
— И последней страницы нет. Так зачитали, что половина книги осталась. Роман о силе человеческой воли. Не оторвешься!
— Ну и как, изменил его волю профессор Джойс? — Алеша не на шутку заинтересовался моей бредовой выдумкой.
— Спрашиваешь! Десять сеансов особого гипноза, и промышленник сделался человеком гигантской силы воли.
— Забавно, — Маринка наморщила носик с двумя рыжими родинками, — зачем было тратить сто тысяч? Пошел бы в аптеку, там за десяток копеек дадут такие таблетки — проглотишь, и ничего не страшно.
Алеша взглянул на Маринку и закивал:
— Да, есть такие таблетки. Спортсмены за границей иногда их принимают. Допинг называются. На Олимпийских играх врач даже специальный анализ делает — не принимал ли спортсмен допинг. Если принимал — снимают с соревнований.
— Знаю, — сказал я, — читал. Но это совсем другое. Это — изменить волю на всю жизнь.
— А я думаю, что волю можно изменить и без всякого гипноза. И бесплатно. Не надо тратить такую кучу денег.
— Вообще я тоже так считаю, — сразу согласился Алеша с Маринкой.
Тогда я пошел в наступление на них обоих:
— А вы свой рост можете изменить? А цвет глаз можете? Или цвет кожи? А-а, — победно протянул я, — то-то! Так же и волю невозможно изменить. Человек с ней родится.
— Глупости! — Косы Маринки развязались и снова угрожающе затрепыхались перед моим лицом. — Глупости! Если я, допустим, захочу, то изменю свою волю! Заставлю!
— А вот и попалась! — Я захлопал в ладоши. — Как ты можешь себя заставить, если у тебя пока нет воли?.. А-а, попалась!
Маринка и Алеша переглянулись. «Переглядывайтесь! — подумал я. — Крыть-то нечем!»
— Нет, все равно можно! — Маринка упрямо тряхнула головой, и я опять чихнул. — Извини, пожалуйста. — Она снова стянула косы в узел. — Надо понемножку тренировать волю. Как спортсмены тренируются. Многие годы.
— Правильно, — поддержал Алеша. — В один день сильным не станешь. А за год, если очень
