— Так вот, Ленгер-ага. Мы должны знать приблизительно, разумеется, сколько по ущельям, лощинам и оврагам водится куропаток.
Ленгер-ага внимательно посмотрел на инспектора.
— Ты это серьезно говоришь, парень хороший?
— Я говорю от имени руководителя организации.
— Не выйдет.
— Что не выйдет?
— Не могу я пересчитать куропаток в горах. Они не камни, не деревья, не овечьи отары. Разве только поручить это школьникам, может быть, они помогут?— При этих словах лесник посмотрел на Халыка.
Тот включился в разговор.
— А что? Мы же знаем, сколько черных ворон живут вокруг села. По одному счету их пятьдесят, по другому пятьдесят три.
— Молодец, братишка. Вот, Ленгер-ага, они почти точно знают, сколько здесь ворон. Как же вы их подсчитали?
— На ночь на карагаче, что за клубом, садятся пятнадцать. Десять ворон ночуют на тополе в школьном садике. Остальные — на священном тутовом дереве.
— Нет, братишка. К сожалению, куропаток придется пересчитывать другим способом.
Теперь инспектор говорил, обращаясь к Ленгер-аге:
— Надо идти по ущелью и запоминать, сколько попадается куропаток на каждом километре. Зная, сколько квадратных километров занимают ущелья и овраги горы Дегирмен, можно установить, сколько водится куропаток в округе.
— Счет будет неправильным. Халык, скажи-ка этому человеку, сколько раз ты ходил берегом ручья по грибы?
— Да мы часто ходим весной и осенью.
— Тогда скажи нашему гостю, сколько тебе каждый раз попадается куропаток?
— Иногда три, иногда десять — двадцать. А бывает, что ни одной.
— Вот видите... Все зависит от времени года и времени суток. Зимой куропатки спускаются вниз. В ущельях, где по весне нет ни одной, в зимние морозы они попадаются стаями. Летом же, по утрам и под вечер, они пасутся в ущельях, а в полдень укрываются в прохладных лощинках. Да что это я рассказываю... Инспектор не хуже меня все это знает. Ладно. Попробуем подсчитать, раз уж вам это надо. Я собирался поехать в пески, но теперь самое подходящее время пересчитать пташек. Поэтому завтра же мы отправимся с Халыком в горы. К утру чтоб ты был готов.
Поутру Ленгер-ага и Халык выехали из села. Они нагрузили на мотоцикл продукты — чуреки, немного жареной, крепко соленой баранины, арбузы н дыни, ружья и патроны, аптечку. Правда, аптечка состояла из одного йода. Никаких других лекарств Ленгер-ага не признавал.
По дороге, петляющей между холмами, кладоискатели направились в горы. Издали эти горы по утрам кажутся розовыми, в полдень — синими, а под вечер — черными. Но чем ближе к ним, тем больше они обретают свой истинный цвет — золотисто-коричневый.
Вскоре они въехали в овраг, по которому источник Якут выходит на равнину. Сухой, горячий воздух пустыни остался позади, и теперь они с наслаждением вдыхали чистый и прохладный, как родниковая вода, воздух гор. Дорога шла неровная, каменистая. Они потихоньку ехали на своем мотоцикле. Над ручьем, прячущимся от солнца в зарослях ежевики, щебетали синицы. Щебет птиц сливался с многоголосьем ручья. Это был оркестр природы. Он словно созывал к себе все живое: «Если хотите укрыться от палящих лучей, если хотите опьянеть от аромата трав и цветов, если хотите утолить жажду, идите сюда!» На одном из поворотов Ленгер-ага выключил мотор и загнал машину под иву, ветви которой касались земли.
— Здесь мы отдохнем, а к истоку родника отправимся под вечер, — решил Ленгер-ага.
— Ну-у... если мы так будем идти... Вы же сами сказали, что до того места осталось совсем немного,— недовольно проворчал Халык.
— Кажется, я начальник экспедиции. Если клад не нашли за двести лет, то как-нибудь он дождется нас с тобой. Кстати, ты заметил, сколько куропаток мы с тобой встретили?
— Две стаи. В первой было десять, а во второй тринадцать — пятнадцать штук.
— Молодец, — похвалил старик мальчика. — Когда ложишься спать на земле, обязательно стели, кошму или ковер, — учил Ленгер-ага, расстилая под ивой кошму.
— Почему?
— Потому что змея, скорпион и фаланга не могут ходить по шерстяному ворсу. Говорят, этой твари щекотно.
Путники вскипятили чай. За чаем Ленгер-ага между прочим сказал своему маленькому спутнику:
— Там, где мы въехали в овраг, я видел следы гепарда. Может быть, скоро увидим его самого.
3
Охотник обещал поймать для зоопарка детеныша гепарда. Но его не то чтобы поймать — и увидеть- то большое умение надо. Гепард — животное и горное и пустынное одновременно. Если гепард лежит на песчаном бархане, то заметить его невозможно даже с расстояния десяти метров. К тому же у него редкой остроты зрение и слух. За километр он видит игру суслика. Он слышит шорох крыльев птиц, летящих под облаками, и шорохи лисы, проснувшейся в своей норе. Гепард — самое быстрое на свете животное. По равнине он бежит со скоростью сто — сто двадцать километров в час. Он бросается на свою добычу так стремительно, что спастись от него не удается никому. Днем гепард отлеживается в темных пещерах. А когда наступают сумерки, гепард выходит в пустыню. Понюхав ветер, он' быстро находит добычу. Гепард не привередлив в пище. Это может быть и суслик, и заяц, и джейран. Иногда в поисках добычи гепард от подножия гор уходит в глубь песков. Тогда он несколько дней живет в пустыне. Но обычно он бродит по равнине вблизи гор. В нашей стране гепарды водятся только в Туркменистане, да и здесь их может увидеть лишь умный охотник с острым глазом.
Из всего села гепарда видел только Ленгер-ага. Однажды, спустившись с гор на равнину, Ленгер-ага наткнулся на следы гепарда. Даже он, умеющий читать следы как никто, принял их за след барсенка. Правда, идя по следу, он увидел, что шаг хищника слишком длинен для барсенка. Ленгер-ага слышал о том, что у горы Дегирмен живет гепард, но никто еще не видел его. И поэтому, взяв след зверя, Ленгер-ага все же не думал, что идет за гепардом. Мотоцикл был в порядке, и охотник погнал по следу. У та-марисковой лощины зверь остановился. Потом пополз на брюхе. Здесь зверь поднялся — следы четко отпечатались на песке. Но куда же он подевался? Дальше — ни зверя, ни следов. Старик слез с мотоцикла и стал осматриваться. На расстоянии пятнадцати метров он снова обнаружил следы хищника и следы джейрана, а чуть подальше — шерсть и кровь. Охотник понял, что это был гепард. Зверь уволок добычу под тамариск, насытился и остатки зарыл в песок под кустами. Если б не поздний час, Ленгер-ага продолжал бы выслеживать зверя и, возможно, увидел бы это. Но было поздно. И Ленгер-ага отправился домой. Он хотел с утра снова пойти по следу, но что-то его задержало. После этого Ленгер-ага много бродил по ущельям горы Дегирмен в поисках гепарда. Ему удалось определить дорогу, которой зверь выходил в пустыню и возвращался назад. Следы для Ленгер-аги были открытой книгой. И он с удовольствием читал эту книгу: он всегда знал, кто прошел до него и что произошло здесь недавно.
Как-то раз Ленгер-ага, вооружившись биноклем, спрятался на пути гепарда. До самого заката ждал он появления зверя. И лишь только солнце опустилось за горы, а отсветы его еще не исчезли, с облаков, на своей тропе появился гепард. Наконец охотник впервые увидел его. Животное, по цвету слившееся с окружающей природой, беззвучное и легкое, словно воздух.
Потом охотник еще не раз здоровался с гепардом.
...Когда в Ашхабадском зоопарке узнали о частых встречах лесника с гепардом, Ленгер-ага попросили выловить для зоопарка этого редчайшего зверя или его детеныша. Ленгер-ага согласился. Для начала охотник установил, что гепард утром возвращается из пустыни в горы и отлеживается в темных узких пещерах. А в жаркое время года зверь покидает пещеры и поселяется в зарослях ежевики на берегу ручья.
