медицинскую сестру Любовь Ильиничну Мациюк. Многие из каменькаширцев во время войны носили на шапках красную ленту или помогали тем, кто ее носил.
Слушаю выступления доверенных лиц, отмечаю в блокноте требования, наказы, адресованные будущему депутату. Что заботит волынских избирателей? Там-то построить школу... Там-то расширить больницу... Туда-то проложить дорогу... Туда-то и туда послать специалистов... Сколько уже строили, расширяли, прокладывали, посылали! Но народ хочет, чтобы завтра было лучше, чем сегодня, народ смотрит вперед.
Из Камень-Каширского поехал в село Большой Обзырь, где председателем колхоза бывший наш партизан Карп Константинович Бабич. Колхоз крупный, многоотраслевой. Карп Константинович справляется со всеми делами так же успешно, как справлялся когда-то со многими отраслями своей партизанской деятельности - разведкой и диверсиями, налетами на фашистские гарнизоны и борьбой с бандеровцами.
В селе - хорошие клуб, школа, больница, много новых построек. После предвыборного собрания большой и шумной партизанской семьей рассаживаемся мы в доме Карпа Константиновича за столами, накрытыми к ужину. Бойцы вспоминают минувшие дни... Как же без этого?! Но всем хочется рассказать и о сегодняшних своих делах. Говорят о них бывшие партизаны сдержанно, скупо, должно быть опасаясь показаться нескромными, только, право же, скромничать тут нечего. Один неплохо наладил работу в мастерской, которой руководит, у другого бригада собрала отличный урожай, третий окончил после войны техникум, затем был прорабом, а теперь возглавляет строительную контору.
Почти у всех подросли дети, стали хорошими, трудовыми, образованными людьми. На детей никто не жалуется. Видно, выросли такими, что отцов и матерей своих не посрамят.
- А как ваши дочки, Алексей Федорович? - интересуется Бабич.
- Спасибо, живы-здоровы! Старшая - директор школы, средняя работает в Доме партийного просвещения, младшая теперь инженер-химик. Да у меня уже и внуки есть!
Есть они и у других сидящих за столом.
Кто-то затянул любимую партизанами старинную песню:
По-над лугом зелененьким
Брала вдова лен дрибненький...
Ее сразу подхватили несколько голосов. Как и тогда, в землянках или у костров, звучала песня раздольно в мощно, вызывая думы, волнуя сердца.
Из Большого Обзыря еду дальше на север, в Любешов - партизанский городок. Его жители помнят, как в 1943 году долго стоял в городе наш гарнизон, восстановивший здесь Советскую власть. Заглядываю в парк, где я делал доклад любешовцам, отыскиваю здание, в котором помещалась наша комендатура... Много у меня в Любешове встреч с людьми, уже постаревшими, поседевшими, но как приятно, что теплым словом вспоминают они партизан!
И еще одна волнующая встреча произошла у меня в ту мартовскую поездку, встреча с партизанским другом - густым, старым лесом за рекой Стоход.
Молчаливы, недвижимы густые чащи, подступившие к узкой просеке. Но вот по обе стороны от нее словно попятились огромные сосны и ели, дубы и березы, образовав две поляны. Здесь был Лесоград! Все завалено снегом. Летом, возможно, удалось бы обнаружить остатки наших землянок, но сейчас приходится лишь прикидывать, что вон там был штаб, левее располагались минеры, рядом - связисты, еще дальше стояли разведчики... А лес тот же могучий, суровый, красивый, высоко поднявшийся к небу, глубоко ушедший корнями в землю. Только на полянах и между старыми стволами уже появился и крепнет стройный молодой подлесок.
Он хорошо защищал партизан, этот лес у Стохода! Вспомнилось начало последней партизанской зимы, когда оккупанты вместе с бандеровцами пошли против нас в наступление. Хвастливых обещаний врага раздавить, уничтожить партизан было столько же, сколько и обещаний уничтожить Красную Армию. Известно, чем все это кончилось! Но когда фашистская Германия уже лежала поверженной в прах, оуновские бандиты еще пытались здесь, на западе Украины, пакостить нам, мешать.
Разбойничали они недолго. Народ помог Советской власти обезвредить их шайки. В 1945 году возле села Суск во время облавы с участием колхозников было уничтожено несколько вооруженных до зубов националистов. В одном из них опознали Клима Савура-Клячковского, руководителя Волынско-Полесского 'провода' ОУН, командующего группой УПА 'Север', самозваного генерал-хорунжего. Быстро покончили и с другими атаманами, рангом пониже, а люди, обманутые, сбитые ими с пути, сами приносили повинную. Большинство получило прощение и теперь честно трудится.
Степан Бандера кончил свою грязную жизнь на дне лестничной клетки захудалого мюнхенского отеля. Несостоявшегося 'фюрера всея Украины' столкнули туда его же сообщники, с которыми он чего-то не поделил... Жалкие остатки украинско-националистического сброда обивают сейчас с протянутой рукой пороги капиталистических разведок. Согласны на все и берут недорого.
А вот украинский народ, который оуновцы собирались 'спасать', здравствует, процветает, полный силы. Народ наш стоит, как этот вековой могучий лес, и хороший у него зеленеет подлесок.
Объехал я Волынь, Ровенщину. Народ здесь, хотя и был надолго оторван от Родины, идет теперь в ногу со всеми советскими людьми, ничуть от них не отставая. Это тоже один из величайших итогов нашей победы над силами фашизма.
Возвращаясь в Киев, я думал о моих товарищах по борьбе во вражеском тылу. После последней нашей партизанской зимы большинство чернигово-волынцев продолжало громить фашистов, влившись в армейские части. Многие дошли до Берлина, до Эльбы, а кто и погиб со славой. Вернувшиеся с фронтов продолжали и продолжают наше общее дело, за которое сражались с оружием в руках.
Всех не вспомнишь, о всех не расскажешь. Хочу познакомить читателя с послевоенными судьбами лишь некоторых партизан, упомянутых в этой книге и в книге 'Подпольный обком действует', прежде всего с судьбами тех, кто заслужил высокое звание Героя Советского Союза*.
_______________
* Все сказанное ниже о деятельности моих боевых соратников и
друзей на мирном поприще относится к первым послевоенным
десятилетиям. К началу же восьмидесятых годов многих из упомянутых, к
великому сожалению, уже не осталось в живых.
Из партизан нашего соединения, воевавших на Волыни, стали Героями кроме В. И. Бондаренко, получившего это звание посмертно, еще десять человек - Г. В. Балицкий, В. Н. Дружинин, А. С. Егоров, Б. Ф. Калач, В. И. Клоков, Ф. И. Кравченко, П. А. Марков, В. В. Павлов, Д. М. Резуто и автор этих строк.
С нашим бывшим комиссаром Дружининым встречаюсь я часто. Несколько лет Владимир Николаевич работал председателем исполкома Крымского областного Совета депутатов трудящихся, затем стал заместителем министра пищевой промышленности УССР.
Вскоре после окончания войны Алексей Семенович Егоров стал заместителем председателя исполкома Кировоградского областного Совета депутатов трудящихся. Живет в Кировограде и Григорий Балицкий, бывший командир 1-го батальона. Он заведует административным отделом обкома партии. Бывший командир 3-го батальона Петр Андреевич Марков вернулся в родные края, на Брянщину, где, как и до войны, руководит заводом. Бывший командир 6-го батальона Федор Иосифович Кравченко - в Москве. Он продолжал служить в армии и лишь недавно по состоянию здоровья вышел на пенсию. Но не в характере Феди (для меня Кравченко и в 50 лет - Федя!) сидеть без дела. Он ведет большую общественную работу в Советском комитете ветеранов войны, всегда занят.
Интересно сложились судьбы наших героев-минеров, этих храбрецов, настоящих людей подвига, и в то же время простых, скромных, душевных товарищей. Токарь-инструментальщик Черниговской МТС, затем командир одного из наших диверсионных взводов Борис Филиппович Калач после войны партработник в Гомельской области. Дмитрий Миронович Резуто трудится в одном из киевских научно-исследовательских институтов. Вместе с Клоковым партизанил он в Высоких Татрах, помогая освобождению Чехословакии. На груди у Резуто и Клокова рядом с Золотыми Звездами Героев Советского Союза - боевые чехословацкие ордена. Резуто и Клоков - почетные граждане селения Угровец в Чехословацкой Социалистической Республике. Их именами названа школа.
Ну, а где теперь и чем занят Всеволод Иванович Клоков? Он в Киеве. Все такой же стройный, синеглазый, улыбающийся, но уже с серебром в волосах. Изменил Всеволод своей довоенной профессии инженера железнодорожного транспорта. После демобилизации Клоков увлекся историей Великой
