- Да она пьяна и в грязи валялась! - захохотал какойто мужчина и отпустил еще несколько нелестных и непечатных слов.
Женщины возмущенно кричали и грозились вызвать милицию. Правда, один гражданин выразил было желание пойти и узнать, в чем дело.
- Да вы с ума сошли, молодой человек! - закричала толстая тетка с хозяйственной сумкой. - У них там целая шайка - заманивают прохожих, ограбят и убьют!
- Выродки! Мерзавцы! Правильно вас мертвечиной кормят! Где вам другому помочь, сами друг друга жрете! - не удержавшись, Серафина плюнула сквозь слезы и побежала обратно к тому месту, где оставила друга.
Мики лежал на том же месте, и лишь едва заметное дыхание говорило о том, что он еще жив.
До самой темноты, задыхаясь, Серафина тащила друга через лес и через кладбище. Потом долго голосовала на шоссе, но напрасно. Никто не останавливался.
Иногда Серафине казалось, что Мики уже умер - она останавливалась и долго прислушивалась к его дыханию. Слезы, не переставая, катились у нее из глаз, она ненавидела и проклинала в эту минуту все человечество. Когда она уже совсем выбилась из сил и готова была упасть на землю рядом с Мики, неподалеку остановился рейсовый автобус.
* * *
Серафина не была совершенно уверена, что подмоченная пленка проявится. Ей не раз до этого приходилось печатать фотографии, она знала, как это делается, и имела нужную аппаратуру, но никогда не готовила так тщательно раствор и все мелочи, необходимые для такого дела. Если бы пленка не проявилась, значит, весь риск, все трудности - все было зря. На слово никто им не поверит, в лучшем случае, сочтут за сумасшедших. Добиться анализа консервов без веских к тому оснований не удастся, да и вовремя предупрежденные преступники примут меры, чтобы сокрыть следы. Вся надежда оставалась на фотографии.
Серафина вытащила пленку из воды и с волнением посмотрела на свет. Половина пленки проявилась. Половина! Этого с лишком хватит, чтобы обличить негодяев.
Всю ночь Серафина печатала фотографии. Готовые снимки она торопливо поворачивала тыльной стороной и приклеивала на стену - слишком страшно было смотреть на то, что там запечатлелось.
Серафине казалось, что все эти мертвецы собрались за ее спиной, и их ледяное дыхание шевелит волосы у нее на затылке. Ей чудился сверкающий ятаган, рассекающий трупное мясо, и она содрогалась от отвращения, думая о том, что эту омерзительную продукцию, ничего не ведая, едят люди. Чудовищно! Дикари-людоеды не пожирали мертвечины - в чьем же больном мозгу зародилась страшная идея кормить людей трупным мясом?!
- Получилось! Все получилось! - сидя в больнице у постели Мики, говорила Серафина. - Самое главное, вышла физиономия их главаря. Ну, теперь ему от нас не уйти. Откуда ты его так ловко прихватил?
- А из вентиляции. Все было как на ладони, - слабо улыбнулся Мики.
- Значит, ты успел туда до того, как они пустили воду? Эта вентиляция нас обоих спасла, - Серафина перевела дыхание и добавила: - Если бы не ты, страшно подумать, что со мной бы было!
Мики молча прижался губами к ее руке.
- И конвейер тоже ты остановил? - шепотом спросила Серафина.
- Я бросил пару трупов в коробку скоростей. Там, в голове конвейера, где опускаются гробы, есть такие зубчатые валы с цепями, - Мики передернул плечами, как будто ему стало холодно. - Как их кромсало на части! У меня до сих пор стоит в глазах это зрелище!
- А мне в жизни не забыть филе из мертвечины. Зато теперь у нас есть факты, - сказала Серафина.
- Ты поосторожнее там с этими фактами, - встревоженно проговорил Мики, - не отпуская ее руки. - Я теперь за тебя все время буду беспокоиться...
Серафина стояла перед начальником городского управления милиции и возмущенно говорила:
- Вы опять мне не верите? И теперь не верите? - она развернула веером страшные фотографии. - Или вам жутко признаться себе, что ели за обедом трупное мясо?
- Где... Где ты взяла эти фотографии? - выпучив глаза, прохрипел пузатый краснолицый милицейский майор.
- Только что, в этой самой комнате, я дважды об этом рассказала, - Серафина кивнула на присутствующих в кабинете двух молоденьких лейтенантов. - При этих свидетелях.
Свидетели посмотрели на фотографии с выражением такого ужаса и отвращения на лицах, что, казалось, их вот-вот вырвет.
Майор разевал рот, как выброшенная на берег зубастая щука.
- Надо... доложить... - прохрипел он и потянул к себе телефонный аппарат.
Серафина подошла к окну и оперлась руками о подоконник. Отсюда хорошо была видна центральная улица, заполненная в этот предвечерний час транспортом и народом - людской поток двигался лавиной в двух разных направлениях. Только что кончилась смена на близлежащих заводах.
- Не... неужели все это пра... правда? - сдавленным голосом спросил один из молоденьких лейтенантов. - У меня недавно... умерла бабушка...
- Уверяю вас, что консервы из вашей бабушки уже пущены в продажу, - уверенно заявила Серафина. - Вся эта история началась как раз с того, что я нашла в консервной банке палец своей тетушки.
Тут Серафина замолчала и стала пристально смотреть в окно - там, лавируя среди автомобилей и пешеходов, к парадному подъезду управления милиции пробиралась белая санитарная машина. Серафина в упор взглянула на майора - тот поспешно отвел глаза.
Некоторое время Серафина стояла молча и неподвижно, словно бы обдумывая что-то. В следующий момент она сделала то, чего от нее никто не ожидал. Шагнув к столу, схватила разложенные на нем фотографии и, прежде чем ее успели остановить, швырнула их за окно, на головы мирно идущих и ничего не подозревающих прохожих.
Возглас изумления и ужаса вырвался у всех троих милиционеров. Один из лейтенантов метнулся к ней, чтобы помешать ей выброситься в окно, но Серафина и не собиралась этого делать. Сложив на груди руки, она стояла и смотрела на дверь, в которую уже входили санитары в белых халатах, держа наготове смирительную рубашку.
Часть 2
МУТАНТЫ
Серафина проснулась не сразу. Некоторое время она лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к тупой боли в голове. Потом медленно подняла тяжелые веки и огляделась. Все вокруг было белым - белые стены, белые потолки, окна... 'Где это я?' - Серафина приподнялась на локте - и тут же противно закружилась голова, к горлу подкатил тошнотворный ком. Постепенно вспоминала все, что с ней произошло. Так значот, она в больнице. Психиатрической. Попросту - в сумасшедшем доме.
Серафина хотела спрыгнуть с кровати и тут только обнаружила, что руки и ноги ее прикованы к цепям, вделанным в стену. Но отчего так болит голова? Не иначе, от укола, который ей сделали в машине, когда везли сюда. 'Все, пропала', - такова была ее первая мысль. Она хотела возмущенно закричать, потребовать к себе начальство, но вовремя остановилась, поняв, что подобные трюки здесь не пройдут. Пытаться сейчас что-то предпринять бесполезно. Кричать и спорить тоже не имеет смысла. Это заведение крепче, чем тюрьма. Если из тюрьмы можно послать кассацию с жалобой, то отсюда не пошлешь - от больных не принимают жалоб. Ее просто сгноят здесь, и никто не вспомнит, что жила на свете такая Серафина Хожиняк.
...Серафина откинулась на жесткую подушку и задумалась, глядя в потолок. Так значит, самые худшие ее предположения оправдались. Она старалась не думать о том, что ждет ее впереди, но сердце помимо воли сжималось от страха.
От печальных мыслей Серафину отвлекло какое-то движение справа. Повернув голову, она обнаружила худое лысое существо неопределенного пола с огромными, будто чайные блюдца, глазами, следящее за нею с соседней койки. Оно смотрело некоторое время молча, а потом широко раскрыло беззубый рот и захохотало так оглушительно, что Серафина инстинктивно потянулась зажать уши. Тотчас же со всех сторон эхом откликнулась еще дюжина пронзительных голосов, из-под каждого одеяла стали высовываться лица, похожие на привидения. С трудом можно было догадаться, что лица эти женского пола.
Некоторые больные, так же, как и Серафина, были прикованы к стене цепями, другие разгуливали на свободе, двигаясь медленно, как во сне. Временами они что-то невнятно бормотали и делали руками странные беспорядочные жесты. 'Ну и компания!' - ужаснулась Серафина и невольно зажмурила глаза.
