- Господи! - с ужасом воскликнул доктор Стоун, как только увидел этих моллюсков в руках у боцмана Бриджа. - Выбросьте сейчас же эту гадость! Это ведь моллюск Peloris - аккумулятор радиоактивности.
- Э, доктор! - беспечно махнул рукой боцман. - Я уже столько съел всякой дряни, что скоро и сам начну излучать разные там альфа-, бета- и гамма-лучи.
- Нет, вы подумайте только, - возмущенно рассказывал об этом случае Стоун инженеру Дадли, - этот кретин Бридж ест моллюсков Peloris! Знаете ли вы, что, когда этих моллюсков выловили в Тихом океане, радиоактивность их оказалась в две тысячи раз выше, чем радиоактивность океанской воды, в которой они обитали.
- Нужно, значит, серьезно поговорить с матросами, - предложил Дадли. - И эта ваша задача, доктор. Объясните им, что радиоактивность океанской воды даже в двух тысячах километров от зоны испытания ядерного оружия все еще в двадцать раз выше нормы.
- Может быть, сказать им еще и то, что в результате наших экспериментов радиоактивность рыбы и планктона в значительной части Тихого океана в сотни и тысячи раз превышает радиоактивность океанской воды?
- А почему бы и не сообщить им этого? - опросил Дадли таким тоном, по которому доктор понял, что он не шутит. - Скажите им тогда еще и то, что японское правительство вынуждено теперь подвергать осмотру тысячи своих судов и сотни тысяч тонн рыбы выбрасывать за борт.
Видя, с каким волнением Дадли говорит обо всем этом, доктор Стоун решил, что действительно следует, пожалуй, побеседовать с матросами и офицерами.
- Ладно, - без особого энтузиазма заявил он. - Я поговорю с нашими парнями. Но, вместо того, чтобы запугивать их всеми этими ужасами, дам несколько практических советов.
И он действительно собрал в тот же день весь экипаж авианосца и произнес следующую речь:
- Офицеры и матросы! Мы попали с вами в трудную обстановку. Но мы - военные люди, а следовательно, люди дисциплинированные и мужественные. Наше поведение должно стать примером для тех, кто попадет в подобную же ситуацию...
- Ближе к делу! - выкрикнул кто-то хриплым голосом из задних рядов матросского строя.
- Не поведение наше будет примером для других, а наши радиоактивные трупы предостережением, - очень спокойно подал реплику боцман Бридж, стоявший в первых рядах матросов.
- Мне очень приятно. Бридж, что вы сохранили чувство юмора, - деланно улыбаясь, продолжал Стоун. - Пусть другие берут с вас пример. А для того, чтобы всем нам действительно не стать радиоактивными трупами, я хочу дать вам, ребята, несколько практических советов. Раз уж почти вся местная рыба в той или иной степени заражена, с этим обстоятельством ничего, следовательно, не поделаешь. Не советую вам в связи с этим употреблять тунца. Он особенно радиоактивен. Ловите лучше макрель, она, по-моему, менее опасна. И учтите, что во всякой рыбе больше всего радиоактивных веществ содержится в печени, желчном пузыре и сердце. Мышцы, следовательно, менее опасны, чем внутренние органы. Потрошите рыбу как следует и хорошенько промывайте ее.
А когда Стоун вернулся в шалаш адмирала, Диксон спросил его:
- Что это за советы давали вы матросам, Фрэнси? Понимаете ли вы, что этими советами вы теперь почти официально разрешили нашему экипажу употреблять радиоактивные продукты?
- Но что поделаешь, Эдгар? Нужно же нашим матросам чем-то питаться. Боюсь, что нам с вами придется скоро переходить на радиоактивных моллюсков...
Радиоактивных моллюсков им, однако, не пришлось потребовать, так как на следующий день к острову Табу подошло отечественное судно 'Чэрити', оборудованное под плавучий госпиталь. На борту его, кроме медицинского персонала, во главе с доктором Юджином Хэпвортом, оказались также корреспондент газеты 'Сирена' мистер Сидней Милберри и представитель крупнейшей в стране радиокомпании Харви Моррисон.
Как только катер с 'Чэрити' причалил к острову Табу, первым выпрыгнул из него высокий, стройный доктор Хэпворт. И тотчас же с радостным криком бросился к нему навстречу Фрэнсис Стоун:
- Дружище, Юджин! Вот так встреча! Какими ветрами занесло тебя в эту преисподнюю?..
- Радиоактивными, - усмехнулся Хэпворт.
- Ты не шути... - начал было сразу помрачневший Стоун, но Хэпворт перебил его:
- А я и не шучу, - сказал он серьезно, вглядываясь в похудевшее лицо своего друга. - С четырех островов мы уже вывезли все их население. Дошла очередь и до вашего. Вы ведь ближе всех к Святому Патрику, потому и добрались к вам не так скоро. Ну, как тут у вас?..
Стоун понял, что именно интересовало Хэпворта и ответил, понижая голос до шепота:
- Явные признаки у всех... Особенно у матросов. Кое у кого уже выпали волосы. Изъязвлены губы. Я, конечно, ничем не мог им помочь. У меня ни медикаментов, ни даже термометра... Ты, смотри, и сам будь тут поосторожнее.
- За нас не беспокойся, Фрэнси. Мы приняли цистеин. Он усилил сопротивляемость наших организмов радиоактивному облучению. Ну, а вам сразу же введем пенициллин, чтобы предохранить от инфекции.
- Придется, может быть, сделать и переливание крови.
- Сделаем и это, Фрэнси, ты не беспокойся.
...Спустя полчаса все оставшиеся в живых члены экипажа авианосца 'Фоукен' были уже на борту 'Чэрити'. Многим из них сразу же сделали переливание крови. Приняты были все меры, какими только располагала современная медицинская наука в борьбе с лучевой болезнью, однако нерадостно было на душе у пострадавших, и не потому только, что многие из них находились в тяжелом состоянии, тяжело было другое. Но об этом не хотелось ни говорить, ни думать. Один только боцман Бридж отводил душу. Он поносил в бреду и президента республики, и адмирала Диксона, и 'Большого Джо'...
Диксон, Стоун и Дадли лежали в отдельной каюте. Ухаживал за ними сам Хэггворт. Тоскливо было и у них на душе. Прошло уже немало времени с тех пор, как 'Чэрити' снялась с якоря, но никто из них не проронил ни слава. Первым нарушил молчание Стоун.
- Знаете, какое предложение сделал мне полчаса назад сотрудник газеты 'Сирена' Сидней Милберри? Он предложил в соавторстве с ним написать серию статей 'О трагическом происшествии на острове Святого Патрика'. А когда я ему заметил, что не обладаю литературным талантом, он лишь усмехнулся моей наивности и тотчас же развеял все мои сомнения, заявив: 'С таким соавтором, как я, вам и не понадобится никаких талантов'. А потом развил свою мысль настолько, что не оставалось уже никаких сомнений, что мне не только писать, но и рассказывать ему ничего не придется. Он все напишет сам, и не так как это было на самом деле, а как хотелось бы редактору газеты 'Сирена', в соответствии с сочиненной этой же газетой версией о естественной радиоактивности острова Святого Патрика.
- Черт возьми, господа! - оживился вдруг и адмирал Диксон. - А ведь это идея! Она, пожалуй, даст нам возможность 'реабилитировать' нашего 'Большого Джо'.
- Можете осуществить эту идею у радиокомментатора Харви Моррисона, - посоветовал адмиралу молчавший до сих пор инженер Дадли. - Вам даже не придется выступать по радио, за вас и напишут, и прочтут все что нужно.
Адмирал Диксон так был заинтересован возможностью любым способом поправить свою репутацию, что не заметил даже иронии в словах инженера. А Дадли стало вдруг от всего этого так тошно, что он попросил у Хэпворта разрешения выйти хоть на пять минут на свежий воздух. Доктор сжалился над ним и разрешил выйти на палубу.
Солнце только что скрылось за горизонтом. Океан медленно и плавно, будто укачивая, то поднимал, то опускал судно. Тихо, спокойно было все вокруг, но Дадли уже не мог ощущать красоту мира. Все в нем казалось отравленным, разрушенным, потерявшим смысл...
Но он не бросился за борт. Для этого у него, пожалуй, не хватило бы мужества. Была и еще одна причина - семья: жена, дети, старики родители. Он не мог, не имел права оставить их одних в этом чертовски скверно устроенном мире.
'Да и с чего, собственно, бросаться за борт?..' - задал он себе вопрос, походив по палубе и успокоившись немного. Что он, не знал разве раньше того, что узнал сейчас? Это Бридж, матросы и кое-кто из юных лейтенантов многого, видимо, не знали. Их это удивило, даже потрясло. И они этого не забудут. Может быть, даже попробуют бороться со злом, породившим все это. А он, военный инженер Дадли, знал все и раньше. Теперь только отведал это на собственной шкуре. Но он лично не способен бороться, он
