загнанные в подземелье люди. Да они и не скрывают этого. А вон тот почтенный сенатор, стоящий лицом к совершенно голой стене, наверно, вообще потерял способность думать про себя.
- Что же это получается такое? - растерянно бормочет он. - Если у красных действительно имеется гравитационное оружие, то как бы и чем бы мы в них ни стреляли, это равносильно стрельбе в собственную голову...
- Да что вы бубните все о каких-то гравитационных установках?! возмущается начальник генерального штаба. - Красные могли какими-нибудь импульсами просто нарушить работу всех приборов системы управления нашими ракетами. От этого все данные, поступающие в их счетно-решающее устройство от акселерометров и интеграторов, ни черта уже не стоили бы, конечно. Мало того... Э, да что теперь говорить об этом!
- А я все-таки думаю, что у красных есть гравитационное оружие, упрямо трясет головой сенатор. - В противном случае они не ограничились бы одним только расстройством системы управления наших ракет, а обрушили бы на нас свои ракеты. Я вообще молю теперь бога, чтобы у них было именно гравитационное оружие...
- Да вы, видно, совсем спятили! - возмущается начальник генерального штаба.
- Нет, господин генерал, я не только не спятил, а напротив, поумнел за это время. И я бы посоветовал нашему президенту незамедлительно обратиться с посланием к красным и попросить их с помощью этих гравитационных установок вышвырнуть наши злосчастные ракеты за пределы планеты. С этого, кстати, можно было бы и начать первый этап всемирного разоружения...
Проходит еще один полный тревог день. Только к концу его самым совершенным нашим машинам в Главном вычислительном центре удается с достаточной точностью определить, куда же в конце концов упадут ракеты. И в тот же день, несмотря на позднее время (уже почти в полночь), собирается экстренное заседание конгресса. Слово для сообщения о результатах вычислений предоставляется директору вычислительного центра доктору физико-математических наук Свифту.
Видимо, стараясь хоть как-нибудь смягчить неблагоприятные результаты вычислений, Свифт начинает издалека, но его тотчас же перебивают выкриками:
- Ближе к делу, доктор!
- На кого они упадут в конце концов, черт их побери!
- Может быть, действительно как-нибудь покороче? - шепчет доктору Свифту председательствующий.
- Хорошо, джентльмены, я скажу совсем коротко. Не стану даже комментировать своего сообщения. Ракеты упадут на наш континент, господа!
Несколько секунд длится буквально гробовая тишина. Нарушает ее чей-то истерический вопль:
- Доигрались!..
- Но, позвольте, разве их нельзя сбить? - спрашивает кто-то из конгрессменов. - Есть же какие-то противоракетные средства? Мы без конца ассигновали деньги на их усовершенствование.
- Генерал Фэйт запустил как раз такие ракеты, которые нельзя сбить никакими антиракетами, - отвечает на его вопрос военный министр. - Во всяком случае, на испытаниях они были признаны неуязвимыми.
- Остается, значит, уповать только на господа бога?..
- А ведь еще совсем недавно один мудрый человек, известный наш ученый, предупреждал нас, - мрачно произносит сидящий со мной рядом старик с профессорской внешностью. - Если у нас все еще мышление пещерного человека, заявил он, то мы можем избежать катастрофы, поняв лишь одно: наука уничтожила расстояния и все мы живем теперь в одной пещере, на стене которой давно уже следовало повесить записку:
'Играть с атомными бомбами в этой пещере строго воспрещается'!
Москва - Переделкино
