— Четырнадцать партий, но считаться нужно только с двумя.
— Каким образом Поросенок впутался в это дело?
— Какао. «Какао Маркетинг Боард» стала его клиентом, и он провел обычную рекламную кампанию.
Шартелль кивнул.
— Слышал. В результате какао стали покупать больше.
— Это очень полезный продукт, — назидательно заметил я. — Так вот, вождь Акомоло входит в совет директоров «Какао Боард». На каком-то совещании он встретился с Даффи и обратился к нему за помощью.
Шартелль встал и снова подошел к окну.
— Ладно, начнем сначала. Каковы ставки?
— Очень высокие. В стране двадцать миллионов жителей, плюс-минус один или два миллиона. Одна из лучших на Западном побережье Африки. Есть нефть, добыча которой еще не началась, полезные ископаемые, крепкое сельское хозяйство, государственная машина, которая будет крутиться еще сотню лет без доильного завода. Англичане позаботились об этом.
— Кто будет считать голоса?
— Представитель королевы.
— Значит, тот, кто победит на этот раз, будет подсчитывать голоса на следующих выборах?
— Вероятно.
— То есть настоящими будут только первые выборы, потому что потом все будет предопределено.
— Вы, похоже, хорошо знакомы с африканской политикой.
— Нет, я знаком с политикой вообще. Эту науку я изучаю всю жизнь. В определенных кругах меня считают непререкаемым авторитетом, говорю об этом без ложной скромности.
— Я слышал, вы добились впечатляющих результатов.
— Сколько получит Даффи?
— Не так много, как вы думаете. На все отпущено пятьсот тысяч фунтов. Ваша доля, как я уже говорил, тридцать тысяч.
— А если вождь победит?
Я посмотрел в, потолок.
— Точно я не знаю. Скажем так, имеется молчаливое согласие на то, что ДДТ загребет под себя все: деловые консультации, рекламу, маркетинг, экономическое прогнозирование.
— А результат?
— Я пожал плечами.
— Полагаю, ежегодная прибыль составит двадцать миллионов.
— Долларов?
— Фунтов.
Шартелль хохотнул и покачал головой.
— Ну и ну! Поросенок подобрал себе кандидата-ниггера, который будет приносить ему двадцать миллионов в год, и просит о помощи.
— Он предупреждал, что вы так и скажете.
— Что именно?
— Кандидат-ниггер.
— Вас это нервирует?
— Не слишком, мистер Шартелль.
— Позвольте мне внести ясность.
— В смысле?
— Поросенку на это глубоко наплевать.
Тишина становилась все гуще. Я закурил привычную «Лаки Страйк», но дым пах прелой соломой, а Шартелль разглядывал меня с легкой улыбкой, как смотрят на пятнадцатилетнего подростка. И был прав: я сам не дал бы себе больше тринадцати.
— Послушайте, мы можем сидеть тут всю ночь и вы будете подкалывать Даффи, но я у него на жаловании, так что не обижайтесь, если я не буду вам подпевать.
Шартелль усмехнулся.
— Знаете, Пит, не стоит кипятиться из-за того, что я сказал ниггер.
— Я и не кипячусь.
— Знаете, юноша, я могу показать вам членские билеты Эн-Эй-Эй-Си-Пи и Си-Эр-И. Или благодарственные письма моих цветных друзей, активно участвующих в борьбе за гражданские права. Или, как южный джентльмен, могу сказать, что лучше других понимаю цветных, потому что вырос вместе с ними,
