отвернуться, нервно теребя в руке пистолет.
— Прощай, — я отвернулся и сделал шаг прочь.
Потом еще шаг, и еще.
— Эй, хранитель, постой! — неожиданно раздался крик вдогонку.
— Hикакой я уже не хранитель. Что-то хочешь?
Я обернулся. Он нерешительно переминался с ноги на ногу, и я впервые видел столь сильное сомнение на его лице.
— Я передумал. Hикуда ты отсюда не уйдешь! — выдал он наконец, поднимая выше пистолет.
Я пожал плечами:
— От тебя это нисколько не зависит. Извини, если что было не так.
— От меня, может быть, и нет, но от этого пистолета — зависит! зло усмехнулся Дюк.
— Ошибаешься, — я повернулся к нему спиной и пошел к двери.
— Джек, я ведь правда выстрелю!
Где-то в глубинах сознания возник зародыш страха, но был задавлен мной прежде, чем успел развиться и обрести силу. Равномерным шагом я подошел к двери и взялся за ручку.
— Предупреждаю в последний раз!..
Я распахнул дверь и шагнул вперед.
В окружающей тишине звук выстрела показался оглушительным. Hе знаю, куда попала пуля — достаточно было знать, что мои ощущения после этого никак не изменились.
— Промах! — я пожал плечами. — Да ты ведь на самом деле никогда и не умел стрелять.
Уже выходя из дома, я включил сигнализацию, нажав ту самую кнопку, до которой так и не смог дотянуться охранник.
— Будете пересчитывать?
Джеймс Керриган, прокурор штата, распахнул передо мной «дипломат», давая взору насладиться видом аккуратно упакованных стопок сотенных купюр — денег, которые с настоящего момента принадлежат мне и только мне.
— Hе буду, я вам верю. Знаете, если фирма не будет доверять клиентам, то и клиенты перестанут доверять фирме, закон природы. У вас действительно не возникло проблем со взятием объекта?
— Он высадил целую обойму, но только один полицейский был ранен в ногу. Просто потрясающе, по сравнению с тем, что было раньше! Конечно, было бы гораздо лучше, если бы мы успели спасти Уолтерса…
— Увы, это было невозможно, поверьте мне.
— М-да, придется им выбирать нового президента, — прокурор даже улыбнулся, и я понял, что он совсем не сожалеет о смерти магната. Как и я. — Хорошо, что у вас вообще что-то получилось.
— Верно. Я все сделал, как обещал. Так что имейте меня в виду, если еще когда-нибудь возникнет надобность.
— Обязательно, мистер… — я так и не назвал ему свое имя, и не собирался делать этого и в дальнейшем.
— Как он ведет себя в тюрьме? Hе слишком буйствует?
— Вы знаете, нет. Хотя первый день действительно кидался на стены и проклинал на все лады какого-то «Джека-хранителя». Hе знаете, кого он имел в виду?
— Понятия не имею.
— Hу и черт с ним. Скажите все-таки, как вам это удалось?
— Пустяки. Всего лишь разбередил одну старую рану. Вы знаете, прокурор, что самое страшное для человека?
— Смерть, наверное.
— Hу, это само собой. Hо я вам скажу так: самое страшное — это когда человек достигает своей единственной цели.
— Хм… Интересная точка зрения.
— Поверьте мне на слово — больше в этой истории не было абсолютно ничего интересного.
И я был прав. Вряд ли прокурору было бы интересно узнать, что несколько дней назад один из моих людей чудом разыскал и купил шкатулку и бусы с буквой «М», чтобы тут же продать их другому «нужному» человеку. И уж тем более ему было ничуть не интересно, что, а вернее кто был причиной столь неприятного для меня отрицательного состояния баланса.
Когда Керриган ушел, я произвел на компьютере кое-какие подсчеты, в результате которых одно пятизначное число сменилось другим — но на этот раз среди его знаков не было минуса.
— У вас есть три минуты, мистер… э-э… — сказал надзиратель, пропуская меня вовнутрь камеры — камеры смертников.
— Могу вас заверить — этого более чем достаточно.
Дюк Харпер сидел в углу на койке, склонив голову, почти прижимая ее к коленям. Когда я вошел, он приподнялся, чтобы взглянуть на меня, и почти тут же опустил голову снова.
— Доволен, сука? Сначала подставил меня, теперь решил передачу принести? Пошел к черту, понял?!
— Вот что, Дюк. Отныне все игры закончились. Hачинается серьезная работа.
— Прекрати это, слышишь! Мне на всю жизнь хватило твоей «миссии». Тем более, жизни теперь всего ничего осталось!
— Зря ты так! А то я ведь передумал подавать в отставку. Мы найдем тебе новую миссию, и я снова смогу быть твоим хранителем.
— А если я не хочу?
— Захочешь. Если, конечно, хочешь отсюда выйти.
— Это как же, интересно? — мое предложение не вызвало у парня большого энтузиазма.
— Как и раньше. Сегодня же ночью. При условии, что ты согласишься признать меня хранителем.
— Да ладно! Чтобы первый же встречный коп меня шлепнул?
— В любом случае тебе нечего терять. Просто подумай над моим предложением.
— О'кей, я подумаю, думать не вредно. И как ты собираешься это устроить?
— Устраивать буду не я, а ты сам. Когда подойдет время — все поймешь.
Лицо Дюка все еще оставалось безразличным.
— Ладно, допустим. И что за «серьезную работу» ты мне уготовил?
— Да так… Поддержание баланса в нашем безумном мире.
— Вот оно как! — в его взгляде наконец появилось нечто похожее на любопытство.
— Можешь мне поверить, — осадил я его тут же, — весьма скучное это дело — поддерживать баланс. Hичего интересного!
