его найти. Все равно я пытался отбиться врукопашную, но они задавили нас своим количеством, тем более что Таня почему-то совсем не помогала мне. Потом помню, как мы прошли через Порт, и в Центре нас повели в разные стороны, и тут я испугался, что могу больше никогда не увидеть ее. Я снова дрался, но движения были вялыми и слабыми, не как всегда. Не помню, чем это закончилось, но, наверное, меня скрутили и увели туда, куда им было надо.
Потом была комната с тусклым освещением, специальное кресло, в котором я полусидел-полулежал, и множество всяких аппаратов вокруг. Я вижу это отрывочными кадрами, но думаю, что в общем находился там достаточно долго. Появлялись разные люди, знакомые и незнакомые, что-то между собой обсуждали, до меня долетали обрывки фраз, в которых я ничего не понимал. Еще я знал, что это плохо — то, что я здесь нахожусь — но не знал, почему. И понимал, что как бы там ни было, все равно ничего сделать я не смогу. Да и не нужно.
Дальше была другая комната, с переливающимися стенами фиолетового цвета. Были голографические картины со странными образами, которые ничего мне не говорили. Были какие-то передачи из галактики — кажется, музыка, и еще военно-стратегические игры, только не помню, в чем заключался их смысл. Часто передо мной мелькала смутно знакомая девушка и говорила, что не о чем беспокоиться и со мной все еще будет в порядке, а я долго пытался понять, что же именно со мной не в порядке. Потом я узнал, что скоро вернусь на родину, и даже вспомнил название планеты Укентра…
Сегодня утром мне сообщили, что ко мне должен зайти координатор земного отдела Организации галактических наблюдателей.
К тому времени, когда компьютер объявил о его приходе, я помнил уже почти все, что случилось несколько дней назад.
Я знал, что координатор — хайламец, поэтому меня очень удивил его внешний вид: невысокий рост, светлые волосы и совсем маленький нос, полная противоположность типовому представителю хайламской расы. Он прошел в комнату и остановился напротив меня. За его спиной из пола выросло кресло, в которое он тут же и опустился, не дожидаясь моего приглашения.
— Я Хей-Виртегор, — представился он, — новый координатор земного Центра.
— Извини меня за любопытство, но ты не похож на хайламца, — не смог я удержаться от вопроса.
— Я родился на Киринте, если это название о чем-то тебе говорит. Вскоре после моего рождения планета стала колонией Хайлама. Родители сразу приняли подданство и решили изменить мое имя, чтобы облегчить мне жизнь в будущем. И они оказались правы.
— А я думал, сюда прислали кого-то из ярых приверженцев Кам-Хейнаки…
— Мое происхождение не мешает мне быть его сторонником, но это не имеет никакого значения. Человеку, который сам родом из колонии, легче понять жителей другой потенциальной колонии, вот чем руководствовалась Организация.
— Да, теперь понимаю.
— Как ты себя чувствуешь, Хейл Кайтлен? — он использует характерное для хайламца обращение, называя меня по имени и фамилии сразу.
— Все в порядке… кажется.
— Мне сказали, что ты уже достаточно пришел в себя, чтобы с тобой можно было поговорить.
— Наверное, так и есть, раз они так сказали.
— Ты знаешь, что тебе предстоит вернуться на Укентру?
— Я что-то слышал об этом. Меня увольняют из Организации?
— Ты сделал очень много, Хейл Кайтлен, но больше ты не сможешь здесь работать. Твоя нервная система этого не выдержит. Ты получишь за работу все, как было сказано в контракте. Плюс двадцать тысяч дополнительно.
— Это очень даже немало.
— Ты это заслужил. За одиннадцать лет ты сделал очень много. А особенно — за последний год. Ты очень помог нам разобраться с предательством, которое произошло внутри Организации.
— Вы так считаете?
— Так и есть. Ты можешь посмотреть отчет о последних днях нашей деятельности и сам в этом убедишься.
— Хорошо, посмотрю. Что с Таней Корень? Где она?
— На Земле. Вероятно, в Минске, у себя дома.
— На Земле? — я удивленно смотрю на координатора. Потом мне приходит в голову мысль: — Вы ее, наверное, хорошо почистили?
— Скажи, почему ты так плохо думаешь о нашей Организации?
— Не знаю. А что, вы поступили по-другому?
— Послушай меня, Хейл Кайтлен. Убийство Тар-Хамонта нельзя поставить ей в вину. У нее действительно была причина, с точки зрения психологии более чем уважительная. Тар-Хамонт, конечно, был ценным агентом, но мы не имели права назначать его учителем другого наблюдателя. Это наша ошибка, Кел Нера не должна за нее отвечать. Кроме того, это убийство стало для нее в своем роде очищением. Сейчас она гораздо более эмоционально устойчива, и Организация вполне может на нее рассчитывать. Что касается Ларрока — лучше было доставить его живым. Но тогда, вполне возможно, мы никогда бы его не получили. Он был очень хитер. Может быть, то, что сделала Кел Нера, было единственным способом.
— Значит, ей все простили? — зачем-то переспрашиваю я, все еще не веря.
— Того, что мы увидели в ее и твоей голове, оказалось для этого достаточно. Мы понимаем, что имеет значение, а что — нет.
— Выходит, если бы я тогда не выстрелил, мы сейчас были бы вместе? На Земле?
— В этом я не уверен.
— Почему, координатор?
— Твоя нервная система была на взводе. Достаточно было мелочи, чтобы спустить курок. Послать к тебе Елену Солнцеву было нашей ошибкой. Она сама на этом настаивала, а я не видел уважительной причины, чтобы ей отказать. Но если бы не это, ты все равно сорвался бы рано или поздно. Слишком много всего накопилось в твоей душе, ты должен был куда-то это выплеснуть.
— Да, наверное, это правда, — подумав, признаю я. — А Лена? Она… умерла? — решаюсь все-таки спросить, но с трудом выговариваю это слово.
— Твой выстрел поразил ее в сердце. Когда наши люди пришли, было слишком поздно. Мы пытались ее спасти, но она потеряла слишком много крови, почти все жизненные функции уже отказали.
— Мне очень жаль, что так случилось, — искренне говорю я.
— Я понимаю. Вас-Фрейхона жив. Через несколько дней он полностью поправится. Ты не повредил ему ничего серьезного.
— Это хорошо. Он же ни в чем не виноват.
— Хорошо, что ты признаешь свои ошибки, — говорит Хей-Виртегор.
— Да. Я теперь как будто смотрю на все со стороны.
— Это нормальная реакция, Хейл Кайтлен. Иначе ты мог бы сойти с ума.
— Ну уж нет! — я усмехаюсь. — Скажите, я не забыл ничего такого… чего мне по-вашему лучше не знать?
— Мы не имеем права это делать. Если ты сам хочешь что-то забыть, мы можем тебе в этом помочь, но не иначе.
— Нет, я не хочу. Может, так мне будет тяжелее жить дальше… но я не хочу. Пускай все, что есть, остается при мне.
— Хорошо. Так и будет.
— Что еще случилось за эти дни? Где теперь Эйнос?
— Кентор Эйнос все еще здесь. Он теперь переходит на работу в центр Организации, но решил подождать, пока все закончится. Он уже не принимает участия в событиях.
— Его что, повысили? — меня удивляет этот переход в верхний Центр.
— Нет, вряд ли это можно так назвать. Он будет рядовым членом группы, которая изучает все, что
