персонал,- высказываю я свою оценку. Она издает тихий смешок, идущий прямо в глубины моей души. Осмелев, я развиваю достигнутое преимущество: - А чем вы занимались во внерабочие часы до встречи со мной? Тут она бросает супервзгляд, призванный растопить меня. Такие взгляды производят в спинном мозге короткое замыкание. - Ждала вас, как видите,- щебечет куколка. Мне кажется, она умирает от скуки в этом поместье и антирадиационные ученые ее достали. Умники хороши в журнале 'Ревю де монд', а если общаться с ними изо дня в день, то волком взвоешь. Пообещав себе в самое ближайшее время развлечь красавицу, я вхожу следом за ней в большую комнату, меблированную металлическими картотеками, столом, тоже металлическим, и креслами из труб. Эти предметы резко контрастируют с архитектурой рококо дома... Тут есть обивка на стенах, лепные украшения, ковры, правда истертые. Даже вольтеровское кресло, забытое в углу и брызгающее соломой. Красавица показывает мне на это неприветливое сиденье. - Подождите, я предупрежу профессора. Она снимает трубку стоящего на столе телефона. Мужской голос говорит, что слушает ее, и тогда киска начинает докладывать обо мне. Говоря, она выделывает арабески задницей, чтобы вдохновить меня. Она из тех девушек, что умеют сделать спину красноречивой. Положив трубку, она для разнообразия одаряет меня улыбкой в пятьсот вольт. Или я ошибаюсь, как говорил один месье, полагавший, что не побрился, потому что вместо зеркала смотрелся в одежную щетку, или мое пребывание в этой лаборатории будет иметь очень приятные стороны. - Вы здесь единственная женщина?- спрашиваю я с невинным видом. - Да. - Тогда вам нужны доспехи, чтобы ходить па дому, да? Она пожимает плечами с обидным для обитателей поместья видом. - Знаете, живущие в этом доме больше думают о работе, чем о женщинах... - Глупцы! Как будто в жизни что-то может быть важнее улыбки красивой девушки! Она окидывает меня крайне доброжелательным взглядом. - Зато вы кажетесь мне очень предприимчивым! - Это у меня с рождения. Моей кормилицей была Лоллобриджида той эпохи, что навсегда вылечило меня от всех комплексов. Она смеется, но недолго, потому что входит профессор Тибоден, и у меня сразу пропадает всякое желание ухлестывать за прекрасной блондинкой, к тому же она исчезает на цыпочках. Тогда я полностью посвящаю свое внимание разгляды-ванию Тибодена. Это невысокий серый старик. Когда я говорю 'серый', это не образное выражение, а точное описание. Он тощий, даже костлявый- У него серые кожа, волосы и усы, серая рубашка, серый костюм, серый галстук, Серые ботинки... Он смотрит на меня, и я попутно отмечаю, какое умное у него лицо. Сразу видно, что у этого малого в котелке что-то есть. Я представляюсь, и он адресует мне гримасу, которую, видимо, считает улыбкой. - Рад вас здесь видеть, комиссар... Ведь это благодаря вам обнаружилась утечка информации, не так ли? - Точнее, благодаря одному из моих подчиненных... - Совершенно безумная история. С тех пор как я узнал о ней, никак не могу успокоиться. Вы отдаете себе отчет в ценности этого изобретения? - Спасение человечества, профессор... - По крайней мере, определенная защита... Если мое изобретение станет известно тем, кто планирует использовать атомную бомбу - а их, увы, становится все больше,- они поспешат изобрести нечто такое, что уничтожит защитную силу моего продукта... - Вы правы, господин профессор. Это была бы катастрофа. - Слава богу,- продолжает серый человек,- мое изобретение еще не завершено, значит, можно быть уверенным, что предатель не нанес непоправимого вреда... К тому же формула, которую перевозил голубь, относится к тому, что я называю фазой А моих работ... Он переходит к сути дела, и я начинаю чувствовать неприятное онемение в суставах... - Я попрошу вас показать мне помещения, профессор, но я бы хотел сохранить инкогнито, чтобы не насторожить предателя. Не могли бы вы поручить мне, какую-нибудь второстепенную задачу, которая позволила бы мне оставаться здесь, не привлекая внимания? Он размышляет. - Могу. Вы будете новым лаборантом... -Учтите, я никак не связан с наукой... Если ваши сотрудники станут задавать вопросы на засыпку... - Не станут. Здесь у каждого своя работа и никого не интересует, чем занимаются другие. По-моему, папаша Тибоден отличный организатор. Должно быть, он сам помешан на своей работе и другим не дает покоя. Я даже не моргаю. - Отлично, господин профессор, все будет так, как вы хотите. - Попросите Мартин выдать вам белый халат, у нее их большой запас. - Вы говорите о вашей секретарше? - Да. Она очень симпатичная девушка. Вы ее видели, это она проводила вас сюда... 'Я ее отблагодарю',- думаю я. - Она действительно очень симпатичная, господин профессор. Поскольку вы упомянули об этой девушке, давайте поговорим о подозреваемых. Сколько у вас сотрудников? - Пять, плюс моя секретарша... Я достаю из кармана бумагу и ручку. - Перечислите мне их, я сделаю себе кое-какие заметки, чтобы лучше ориентироваться... - Ну что же! В порядке значимости... У меня два доктора, Минивье и Дюрэтр. Они мои ученики, и я им полностью доверяю... Мне смешно! Вопросы доверия я изучил досконально. - Дальше? - Трое лаборантов, имеющих новенькие дипломы фармацевтов... - Их фамилии? - Бертье, Берже и Планшони. - В общем, вы окружены молодежью? - Да. Я доверяю молодежи. Это она должна прокладывать новые пути... У меня было два сына... По его лицу пробегает тень грусти, как пишут в романах для юных девственниц в трансе. Но он не начинает рассказ о своих несчастьях. Решительно пожав плечами, он отбрасывает прошлое. - Вы хорошо знаете этих молодых людей? - Мне рекомендовали их мои коллеги, у которых они работали. - То есть, априори, они тоже достойны доверия! - Ну да, увы!.. - Секретарша? - Она работает у меня уже шесть лет. Милая девочка. Она не имеет доступа к сейфу, в котором хранятся документы... Он хочет сказать что-то еще, но я его останавливаю: - Подождите, профессор, давайте по порядку. Какую работу выполняет каждый из ваших ассистентов? - Я в некотором смысле разграничил поле исследований на мелкие участки. Должен вам сказать, что мое изобретение основывается на использовании солнечной энергии. Минивье и Планшони заняты астрономическими исследованиями по точным директивам, которые я им дал. Дюрэтр и двое остальных занимаются химическим аспектом проблемы. Я же - связующее звено, общий знаменатель... - А характер их работ может позволить тем или другим реконструировать единое целое ваших исследований? - Ни за что. Если ученик Художественной школы владеет палитрой Пикассо, он ведь не будет из-за этого писать картины Пикассо, верно? Это чтобы вы поняли... - Да, я понял. Мой начальник мне сказал, что проводится очень строгий обыск?.. - Да. Это не абсолютное правило, оно касается только химиков. Я доверяю им некоторые крайне редкие продукты, которые открыл я сам и которые держу при себе. Я от природы подозрителен, а потому придумал этот тщательный контроль. Они подчинились ему внешне без возражений, хотя очень обидчивы. Надо думать! Интересно, как он их уговорил так, что ребята не выплеснули ему в морду анализ мочи. Я спрашиваю его, и он объясняет: - Мой дорогой, дипломатия - это искусство представлять неприятные вещи. Я отводил каждого в сторону и объяснял, что принимаю эту предосторожность из-за двух других. - Браво! Он качает головой. - Ну вот, это все. - Где живут эти люди? - Да здесь... В глубине парка стоят два сборных домика для персонала. Я специально брал только свободных парней, чтобы они постоянно находились здесь... - А секретарша? - Она живет в доме. - Вы, естественно, тоже? - Разумеется... Я сплю над моей лабораторией. - Кто ведет ваше хозяйство? Тут он смеется от души. - Мое хозяйство! Я живу на холостяцкий манер и ем вместе со всеми в столовой... А мое белье в прачечную носит Мартин... - Понятно. А теперь, может быть, вы мне покажете помещения... Он колеблется. - Подождите до вечера. Я вам покажу все в деталях, так будет легче. А пока устраивайтесь. Мартин займется вами. - Буду счастлив,- говорю. И поверьте мне, друзья, я совершенно искренен!
Глава 4
И вот я снова встречаюсь с малышкой Мартин. С таким гидом я готов отправиться на прогулку хоть по ночному Парижу, хоть по замкам Луары! Мы снова идем по коридорам. Я замечаю, что, пока я разговаривал с Тибоденом, она причесалась и выпустила поверх голубого пуловера отложной воротничок блузки. Белый халат очень плотно облегает ее, и всю географию видно как на ладони. - Куда мы идем?- осведомляюсь я, когда мы удалились на достаточное расстояние от директорского кабинета. - На склад. - Тогда берегитесь... - Почему? - Не знаю, что у вас там сложено, но мне будет трудно устоять сложа руки. Она награждает меня улыбкой за эту остроту, потом, неожиданно посерьезнев, спрашивает: - Значит, вы лаборант? - Да. А что, вас это удивляет? Она бросает на меня пламенный взгляд, который растопил бы и снега на Монблане. - Немного... Вы совсем не похожи на лаборанта. - А на кого я похож? На молочника? Она качает головой. Ее взгляд становится все более жадным. Мне кажется, что за пребывание в этом домишке, где царствует наука, у нее накопилась большая неудовлетворенность. Мы доходим до склада - большой унылой комнаты на первом этаже, под лестницей. Она забита раскрытыми ящиками. Мартин открывает один из двух больших шкафов, и я вижу внушительную стопку белья. - Здесь используют много халатов,- говорит она. - Да? - Химики. Не знаю, чем они занимаются, но халаты портят в ускоренном темпе. Говоря, она берет халат и разворачивает его. Я снимаю пиджак и надеваю рабочую одежду. Она мне немного узковата. - У вас такие здоровенные плечи!- восхищается девочка. - Да, не маленькие. - Вы, наверное, очень сильный... - К вашим услугам... Я меряю другой халат, на размер больше. Этот почти подходит. Я смотрю на себя в отколотое зеркало и констатирую, что похож скорее на массажиста, чем на
