прибыли представители ЦК ВКП(б) и Народный комиссар обороны. Были здесь посланцы и Главного политического управления Красной Армии, и правительства Белоруссии. Съехались многочисленные военные миссии из сопредельных государств.
По общему мнению, эти маневры наглядно продемонстрировали жизненность впервые разработанной у нас теории глубокой операции и заставили командиров всех степеней серьезно задуматься над тем, как надо и как не надо действовать на войне.
Однако не обошлось и без изъянов. Некоторые командиры, желая в лучшем свете показать Наркому обороны свои части и соединения, допускали, как принято сейчас говорить, послабления и условности. У таких командиров люди окапывались и маскировались без особого усердия (главным образом тогда, когда оказывались а поле зрения руководства маневров или старших посредников), заграждения применялись в редких случаях, причем их не строили, а только обозначали, разведкой и оборудованием бродов на реках или наводкой через них переправ войска не утруждались. Были случаи, когда некоторые части переправлялись через водные преграды по мостам, невзирая на выставленных там часовых и указатели с надписью: 'Мост взорван'.
Боязнь оказаться в хвосте толкала в отдельных случаях на такие более чем предосудительные поступки даже очень почтенных военачальников. И не привыкший щадить самолюбие подчиненных командующий войсками И. П. Белов совершенно незаслуженно обидел, пожалуй, лучшего тогда в Белорусском военном округе командира стрелковою корпуса комдива Л. Г. Петровского.
Войска Петровского с ходу преодолели реку Друть севернее Рогачева и устремились к Днепру. Однако Белов поставил их действия под сомнение.
- Ваша правофланговая дивизия переправилась через Друть и выдвинулась к Днепру таким же способом, как у Ноздрева шашка прошла в дамки, - заявил он Леониду Григорьевичу, явившемуся к нему с докладом. - Ведь мосты-то через Друть 'взорваны'. Отведите дивизию обратно за Друть.
- Я провел ее не по мосту, а вброд севернее Рогачева, - возразил Петровский.
- Никакого там брода нет, - отрезал Белов.
- Брод там существует, и дивизия переправлялась через реку на моих глазах, я отвечаю за свои слова, - не сдавался Леонид Григорьевич.
- Нет там брода, - не повышая голоса, повторил Белов.
Покрасневший от негодования Петровский вытянулся, приложил руку к головному убору и неожиданно для всех присутствующих выпалил:
- Так точно, никакого брода через Друть нет, я вам солгал, дивизия переходила по мосту...
Четко повернувшись кругом, командир корпуса ушел, унося в сердце обиду на командующего. Белов мог ожидать всего, но только не этого. В сопровождении группы командиров из штаба руководства он тотчас же поехал по маршруту, которым двигалась дивизия, и, убедившись, что ее части действительно переправлялись вброд, с не вполне искренним удивлением проворчал:
- А ведь брод и на самом деле есть. Недаром Петровского так прорвало.
Затем, пытаясь свести дело к тому, что-де проверка проводилась лишь с воспитательной целью, добавил, нравоучительно обращаясь ко всем присутствовавшим при этом командирам:
- Всегда проверяйте подчиненных, и очковтирательство станет редким явлением...
Как уже упоминалось выше, под конец маневров планировалась выброска воздушного десанта, который должен был захватить в тылу у 'противника' плацдарм за Днепром и обеспечить переправу через реку танкового корпуса и конницы. Однако Нарком обороны, незадолго до того бывший на маневрах Ленинградского военного округа, где выброска десанта из-за сильного ветра прошла не совсем удачно, вдруг запретил нам десантирование за Днепр.
- Вероятно, вы недостаточно убедительно докладывали, что выброска десанта необходима, - упрекнул я Белова.
- Попробуйте сами уговорить наркома, вас он, без условно, послушается, язвительно парировал командующий.
Однако, когда Нарком обороны посетил штаб руководства, Белов все же попытался переубедить его и привлек на помощь начальника штаба и меня.
- Отмена выброски десанта приведет к изменению утвержденного вами плана маневров, а это сейчас никак невозможно, - в три голоса докладывали мы. - К тому же по прогнозу погоды большой скорости ветра в намеченное для выброски время не ожидается. И нарком уступил нам.
- Из двух воздушно- десантных бригад, подготовленных к десантированию, разрешение даю только одной бригаде, - сказал он. - А за безопасность вы отвечаете головой.
Десант был выброшен успешно. С его помощью войска 'красных' захватили плацдарм на восточном берегу Днепра, а затем прорвали оборону 'синих' и устремились на Кричев, Гомель.
Мог ли я думать, что через четыре года на этих рубежах, примерно в таких же условиях, какие сложились для 'синей' стороны, мне придется руководить тяжелыми оборонительными боями 4-й армии с прорвавшимися сюда фашистскими полчищами!
На маневрах я ближе познакомился с членом Военного совета округа армейским комиссаром 2 ранга А. И. Мезисом. Он не считал себя большим знатоком оперативного искусства, но зато был блестящим организатором партийно- политической работы в войсках. И это дало свои результаты.
- Всех порадовали глубина и многообразие форм политической работы на маневрах, - отмечалось на разборе.
Многим понравилась и сама концовка маневров, которая ни в каких планах не значилась и явилась своего рода сюрпризом. Это был грандиозный парад войск в районе Довска. Организатором его был сам командующий.
На обширном ровном поле заранее появились обозначения мест построения каждой части. Предназначенная для парада обширная территория была радиофицирована. Для высшего командования и гостей построили трибуны.
В течение нескольких часов под звуки сводного духового оркестра перед трибунами проходили пехота, конница, артиллерия, танки, саперные части. А над ними пролетали самолеты. По количеству участников это был самый крупный парад, какие только знала до того Красная Армия.
Белорусские маневры 1937 года произвели на всех огромное впечатление. Командиры и бойцы с гордостью говорили о росте мощи нашей армии, которая в то время была бесспорно самой сильной в мире. Убедились в этом и присутствовавшие на маневрах иностранные гости. Они собственными глазами увидели, что Советские Вооруженные Силы обладают первоклассной техникой.
Однако следует сказан, и об одном существенном недостатке как этих, так и многих других войсковых учении предвоенного периода. Хотя проводились они обычно как двусторонние, внимание руководства и инспектирующих лиц привлекали главным образом вопросы наступления. Войска обороняющейся стороны всегда как-то оставались в тени. Им уделялось внимание лишь постольку, поскольку они выполняли вспомогательную роль в проигрыше наступательной операции. Мы явно недооценивали вероятного противника; к оперативной обороне, особенно в условиях начального периода войны, готовились плохо, А между тем вооруженные силы фашистской Германии, обильно субсидируемые заокеанскими монополиями, росли в то время, как на дрожжах. Агрессивные намерения Гитлера, его ненависть к Советскому Союзу становились все более очевидными. Не оставляла сомнения и враждебная позиция тогдашних правительств Румынии, Польши.
Вскоре после маневров командующий Белорусским военным округом решил проверить прочность наших границ. По боевой тревоге были подняты сначала войска, дислоцированные в районе Полоцка, а затем и в районе Минска, где у нас имелись укрепленные железобетонные сооружения с пушками и пулеметами. В каждом таком сооружении (лоте) круглосуточно нес службу небольшой гарнизон. А позади укрепрайонов располагались обычные стрелковые соединения, которые по особому сигналу должны были тоже выдвигаться к границе и при обороне ее становились войсками усиления укрепрайонов. Одним из таких соединений был стрелковый корпус под командованием комдива Т. И. Шевалдина, другим - стрелковый корпус во главе с комдивом В. И. Кузнецовым. Проверка готовности этих двух соединений к выполнению своих ответственных задач выявила ряд существенных дефектов. В частности, штаб корпуса Кузнецова, дислоцировавшийся в то время в Могилеве, из-за удаленности от своих войск оказался не в состоянии по- настоящему управлять их выдвижением к границе.
Вслед за проверкой боевой готовности войск, расположенных в районе Полоцка и Минска, начальник штаба округа возглавил группу, которая занялась проверкой состояния частей и подразделений, находившихся в лесисто-болотистых районах северо- восточной части Полесья, где также имелись железобетонные сооружения (Мозырский укрепрайон). Здесь оборона оказалась более надежной, что блестяще подтвердилось в первые месяцы войны.
Особенно беспокоило нас положение в районе Бобруйска и Слуцка. Направление это было чрезвычайно важным и в то же время наиболее слабым. Железобетонных укреплений со специальными гарнизонами здесь не имелось. Участок железной дороги Осиповичи - Слуцк, а также вновь построенный участок Слуцк - Тимковичи были одноколейными, с очень низкой пропускной способностью. Чтобы тщательно изучить это направление и наметить меры по усилению его, требовалось время. Возглавить эту работу командование округа поручило мне и армейскому инспектору комкору Е. И. Ковтюху.
Епифан Иович Ковтюх широко был известен всему советскому народу по замечательной книге А. Серафимовича 'Железный поток' (там он выведен под именем Кожуха). Но когда военная судьба свела меня с ним вплотную, я неожиданно обнаружил, что оригинал сильно отличается от портрета. Ковтюх оказался очень
