Как видишь, все сложилось по-твоему: твою обожаемую Карену будут теперь на всех широтах культивировать и беречь. Мы ведь еще не знаем, на что способно это замечательное растение, какими еще чудесами Карена сможет нас удивить!
Вот так-то. Юл! Нельзя предвидеть заранее, что и как обернется. Кстати, чтобы закончить исповедь, начатую в моем прошлом послании, признаюсь, что я наконец-то понял, почему ты - крупный ученый, а я только администратор, организатор, менеджер или как там еще называют тех шефов, которые эксплуатируют твой талант. Дело тут не в твоей эрудиции (согласись, я тоже в какой-то мере ей обладаю), не в твоей целеустремленности (этого и у меня хоть отбавляй!). Ты наделен интуицией (подчеркнуто), даром научного предвидения (подчеркнуто дважды). А вот я этих качеств лишен.
Вот, читаю последние номера журналов и думаю: понадобился всего год, чтобы человечество пришло в себя от неожиданного вторжения в нашу жизнь Карены Аргосской и потихоньку начало приспосабливать ее для своих целей.
Горячий привет твоей Элл. Низкий поклон Карене Аргосской.
Кир.
P.S. Я уже собирался отправить тебе это письмо, когда мне принесли весточку из Франции от Жака Терье. Он пишет о колоссальном эффекте, который дает предложенный тобой способ борьбы с 'изумрудной чумой'. Тысячи ползающих шишек устремляются на приманку, как мухи на мед!
Поздравляю! Это ведь тоже грандиозный успех!
Но, знаешь, странное дело: умом-то я радуюсь, а душой... Только представлю себе, как эти глупые шишки ползут навстречу собственной гибели к источнику ультрафиолетовых излучений, так их жалко становится, хоть плачь!
Кир'.
- Если бы все было так просто и очевидно, я не примчался бы к тебе за помощью, - сказал Альберт Пранов и устало опустился в кресло, которое заботливо придвинул Юл. - Все красиво, пока эксперимент ведется в пробирке. К сожалению, в организме больного все протекает совершенно не так. Карена мгновенно теряет активность. По-видимому, ее угнетают какие-то участвующие в этом процессе гормоны, которые необходимо нейтрализовать.
- Да, но для этого нужно знать, какие именно гормоны угнетают Карену! А на этот вопрос нельзя ответить без полных исследований всех ее биохимических свойств!
- Вот потому-то я к тебе и приехал.
- Пока ничем тебе не смогу помочь.
- То есть как?
- А вот так! - Юл вскочил и стал возбужденно ходить перед Альбертом, чеканя каждое произносимое слово: - Все, что мы знаем сейчас о Карене, это капля в море по сравнению с тем, что нам предстоит изучить! Можешь считать, что мы не знаем о ней ни-че-го! Три месяца назад я с пеной у рта доказывал необходимость всесторонних исследований Карены. А Кир считал, что этим не поздно заняться и через год! Где я теперь возьму необходимые данные?
Юл устало прикрыл глаза и ясно представил себе осунувшееся, покрытое жесткой щетиной лицо. Кир лежал, запрокинув голову. Говорил медленно, монотонно и тихо, казалось, слова произносит за него кто-то другой.
- Надо его спасти! - произнес Юл, как заклинание. - Я сделаю все, что от меня зависит. Будем работать в три смены. Я подключу лучшие силы. Через месяц, надеюсь, сможем сказать что-нибудь определенное.
- Месяц... - длинные пальцы Альберта пробежались по подлокотнику кресла.
- Будет уже поздно? - с тревогой спросил Юл.
- Может быть, и не поздно. Но кто может ручаться! Месяц назад мне казалось, что дни его сочтены. Тогда я решился на один психотерапевтический эксперимент.
- Какой?
- Я показал ему тот самый фильм, который вселил в него столько надежды. Хотя сам я тогда уже знал, что в его организме все протекает совершенно не так... Психотерапевтический эксперимент оказался удачным. Надежда сейчас ему помогает. Но ведь не остановлен процесс перерождения тканей! Пока не будет активизирована Карена, он будет все время жить под дамокловым мечом! Ладно! - Альберт решительно поднялся с кресла. - Надо работать. У меня есть кое-какие идеи.
Юл проводил Пранова до машины. Лучи фар перерезали опустевшую к ночи улицу, и через мгновение бесшумный мотор унес Пранова за поворот.
Юл долго смотрел вслед скрывшейся за углом дома машине и думал о том, как Пранов, вернувшись в клинику, будет пытаться разгадать еще одну тайну природы. Потом снова представил себе осунувшееся лицо Кира и тут только по-настоящему понял, как дорог ему этот человек.
'Я постараюсь, Кир, - прошептал он. - Я буду сидеть дни и ночи. Мне нужен только месяц... Я понимаю, что значит месяц борьбы с недугом. Ты сможешь на этот месяц мобилизовать все оставшиеся силы? Ты постараешься выдюжить, Кир?'
