менеджера. - Мистер Коллинз, я думаю, действовать нужно немедленно и всем сообща. Мои детективы получили полную информацию, а необходимые распоряжения я отдам в офисе Службы. Разрешите нам удалиться и приступить к работе.
Главный менеджер с трудом поднял свое грузное тело из кресла и прорычал:
- Удачи вам, господа! Я буду ждать ваших сообщений.
Детективы задвигали креслами и, обмениваясь возбужденными репликами, стали покидать кабинет. Дилан Маккей не ушел, а встал за спиной Джонсона и нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
Начальник Службы детективов повернулся к Брэду:
- Мистер Гаррет, у вас есть какие-нибудь соображения по ведению поисков?
- Пока только одно, - ответил Брэд. - Я буду работать с вами.
- Я не против.
Мужчины пожали друг другу руки и, кивнув Коллинзу, вышли из кабинета.
Николь возвращалась домой с утренней лекции по теории права, и на сердце у нее было тяжело. Ей не хотелось идти в свою квартиру. Сегодня должен был вернуться из командировки Том, сейчас, наверно, он уже стоит в душе, смывает дорожную пыль. А это означало, что дарованные ей три дня самоуважения и душевного покоя подошли к концу. Дома ее ждали угрюмая, вечно небритая физиономия, самобытное мужское хамство, равнодушная грубость и... стремительно приближающаяся ночь вдвоем. Ночь вдвоем, которую еще полгода назад она приняла за вечно повторяющийся подарок судьбы. И впервые в жизни с ужасом поняла, как иные подарки могут превращаться в унизительное испытание...
Николь замедлила шаг, потому что на глаза навернулись слезы. Она смахнула их тыльной стороной ладони, не заботясь о туши на длинных ресницах. Ее стройная фигурка в джинсах и обтягивающем свитерке сникла. 'Женщины имеют равные права с мужчинами', - припомнились слова лектора по теории права. Николь печально улыбнулась. Может быть и так, только к ней почему-то это не относится. Ведь когда человек один, ему порой так трудно отстаивать свои права...
А как хорошо все у нее начиналось! Она поступила в университет, дав несколько очков форы всем своим конкуренткам из мегаполиса. Она - девчонка из семьи фермеров! Жизнь поначалу, конечно, была не сахар. Мизерная стипендия не могла покрыть все ее расходы. Как ни экономно она старалась тратить деньги, питание и проживание в университетском студгородке были довольно дороги. Но очень скоро ее посетили счастливые родители и, как она не скрывала свою ограниченность в средствах, все поняли правильно. С тех пор каждый месяц она получала по почте денежные переводы. Ей стали доступны все прелести студенческой жизни в мегаполисе: дискотеки, театры, концерты, бесконечные вечеринки с новыми знакомствами... Чего желать еще?
Любви...
Николь мечтала о любви. И нашла ее.
В ее жизни появился Том. И с этим крупным, грубоватым и уверенным в себе парнем она стала самым счастливым человеком на свете. Но как ненадолго!
Через три месяца вдруг пришло страшное известие. Родителей не стало. Обоих. В один день. Том тогда приехал в студгородок, собрал вещи Николь и вывел ее, плачущую и жалкую, к своей машине: 'Ты будешь жить у меня. И у тебя все будет в порядке'. Да, он сказал именно так - 'все будет в порядке'. И взял ее тогда прямо в автомобиле...
Николь достала из сумочки сигареты и неумело закурила. Дым попал в глаза, она зажмурилась и одновременно почувствовала легкий укол в икре левой ноги. Она прихлопнула по ноге ладонью, убивая несуществующего комара, и снрва затянулась сигаретой.
Счастливой! Том оказался вовсе не тем, за кого себя выдавал. Его любовь к Николь постепенно, но очень быстро перешла в...
Во что?
'Ты, маленькая сучка, не знаешь, что я по утрам ем вареные яйца, а не глазунью?'
'Почему он стал таким?' - мысленно вскричала Николь. Из сдержанного, может быть, недалекого, но неглупого парня превратился в циничного и жестокого идиота! Что за метаморфозы? И если Том не любит ее, то почему не выгоняет?
'Иди сюда, детка, брось свои учебники! Я плачу за них не для того, чтобы они сожрали тебя, а для того, чтобы мне доставляла удовольствие умная девочка'...
Может быть... она ему все еще нравится? Николь вспомнила их последние 'ночи вдвоем' и снова заплакала.
'Послушай, сучка, я понял, что ты не хочешь делать то, что я тебе говорю. Тогда жди. После командировки я поговорю с тобой по-другому!'
Николь всплеснула руками. Да разве она не готова сделать для Тома все на свете? Для ее Тома - такого, каким он был раньше!
Она остановилась перед поворотом на свою улицу и опустила голову. Она не хочет идти домой. Она боится идти... 'Что с ним случилось? - снова и снова спрашивала она себя. - В чем она виновата?'
'Он психопатичный придурок. Садист, - вдруг прозвучал в голове спокойный, но полный скрытой силы голос. - Ты просто не имела дела с такими жлобами. Поэтому и задаешь глупые вопросы'. Николь удивилась неожиданной консультации, но тут же забыла обо всем: она повернула за угол и оказалась под окнами квартиры Тома.
Бросить все, забрать свои вещи и уйти в студгородок?
Но она не сможет прожить на стипендию... Но Том не отпустит ее... Но ей страшно сказать ему об этом....
'Если ты задумаешь от меня бежать, я найду тебя в сраном общежитском домишке и расшибу об стенку твои маленькие глупые мозги!'
Она приближалась к двери подъезда. И по мере того, как расстояние между ней и Томом сокращалось, слезы на щеках высыхали, а обычная терпеливая пассивность властно завладевала всем ее существом.
Что он придумал на этот раз?
Она тихо подошла к двери и сжала в ладони изящно изогнутую рельефную скобу подъездной двери...
И вдруг с ней что-то произошло. В голове раздалось легкое шуршание, как будто в калейдоскопе пересыпались в новый рисунок мозаичные стеклышки. Николь почуствовала, как с необратимой силой ее восприятие мира мгновенно изменяется. Это чувство отдалось в груди легкой тревогой.
А потом тревога прошла.
Она крепче сжала ручку двери. Внутри колыхнулась незнакомая - какая-то бесшабашная, дерзкая, шальная - радость. 'Кастет, мать твою! И как в руку ложится - как родной!' - возник в голове уже знакомый голос, полный скрытой силы. Николь сначала отметила это, но в следующее мгновение уже не смогла отделить внутреннего собеседника от своего 'я'.
Это была ее мысль. И ее радость.
Она неохотно убрала руку со скобы. 'Так, - сказала она себе. - Соваться к этому придурку с голыми руками глупо. Потому что неизвестно, в каком он виде. Да и вообще, в каком бы ни был - надо дать ему в морду. Для начала... А там посмотрим'.
Она совершенно несвойственным ей движением почесала пятерней в затылке, потом лихо развернулась на каблучках и решительно зашагала по направлению к негритянскому кварталу.
Профессор Поплавский ворвался в пустующее помещение кафедры электротехники и изо всех сил закричал тонким голосом:
- Ирэн! Ирэн! Где вы? Идите ко мне как можно скорее! Помогите!
Из дверей лаборатории выскочила полненькая девушка в белом халате и, взглянув на профессора, охнула и превратилась в недвижимую статую. Пустое жестяное ведро выпало из рук и с грохотом покатилось по полу.
Профессор умолк, дергано повзбивал остатки седых волос на почти лысой голове, оглядел свой костюм и спросил:
- Что? Так плохо?
Лаборантка Ирэн сморгнула и, еще не в состоянии двигаться, только с трудом разлепила губы:
