мой кабинет, и я здесь ждал Артема, который что-то забыл в своей комнате.
— Он вышел из кабинета?
— Да. Он забыл сигареты. Он курит «Картье». Артем сказал, что быстро вернется, и вышел из кабинета. Я как раз сидел в своем кресле, когда раздался крик, и я сразу выбежал в коридор, успев захлопнуть дверь. Это у меня привычка. В кабинете много оружия, и я всегда закрываю за собой дверь.
— Вы вбежали в гостиную один?
— Практически да. За мной вбежал, кажется, Годлин, я точно не помню. На веранде лежала Рита. Там суетились люди. Кто-то крикнул, что упала Эльза, и я побежал за фонарем. Он у меня в кабинете. Достал два фонаря и снова закрыл дверь. Выбежал на улицу. Там уже стояли Мошерский и Годлин, двое наших охранников. Мы все поспешили вниз. Я спускался быстрее остальных, первым. Вы были правы. Я действительно спускаюсь вниз гораздо лучше, чем все остальные.
— Она подавала какие-нибудь признаки жизни? Простите, что я спрашиваю.
Он раздавил сигарету в массивной пепельнице. Потом горько сказал:
— Конечно нет. Она погибла мгновенно, упав с такой высоты. Я это сразу понял, но думал… — он махнул рукой.
— Извините, у меня нет к вам больше вопросов, — сказал Абуладзе. — Если можно, скажите, пусть придет ваша племянница Карина.
— Да, конечно. — Арнольд поднялся и пошел к дверям. Потом обернулся. — Найдите этого подонка, — попросил Ференсас, — можете взять любой гонорар. Только найдите убийцу. — И, не дожидаясь ответа, он вышел из кабинета.
Следующей в кабинет вошла Карина. Она не успела переодеться и была в том же легком платье, в каком сидела после ужина с Дуарте. Заканчивающаяся гораздо выше колен юбка, очевидно, действовала на мистера Дуарте магически. Карина улыбнулась, прошла к креслу, села, ожидая вопросов.
— У меня к вам только несколько вопросов, — сказал Абуладзе. — Я видел вас в библиотеке с мистером Элеазаром Дуарте, перед тем как идти спать. Вы все время сидели вместе с ним?
— Честно говоря, да. Но эта была инициатива самого мистера Дуарте.
— Не сомневаюсь, — усмехнулся Абуладзе, глядя на ее крупные коленки, — он наверняка не хотел вас отпускать.
— Да, не хотел, — кивнула молодая женщина, — мы сидели на диване, когда услышали крик, и побежали в гостиную.
— Вы были первыми, кто вбежал в гостиную?
— Нет, первой была Оля. Она вбежала перед нами.
— А может, она не вбежала? Может, она уже была в гостиной?
— Не знаю, — задумалась Карина, — мы выбежали из библиотеки. Перед дверью в гостиную уже никого не было. Да, мы видели Олю в самой гостиной, когда она спешила к веранде.
— Кто вбежал потом?
— Батуев и Мошерский. За ними Арнольд, Годлин. А потом прибежали вы.
— Вы хорошо знали супругу вашего родственника?
— Даже слишком. Очень хорошо.
— У вас с ней были хорошие отношения?
— Вы же ее видели, разве у нее могли быть с кем-нибудь хорошие отношения? Она была истеричной, нервной женщиной. Очень своеобразный темперамент. Арнольду было с ней трудно. Но мы все старались делать вид, что ничего не происходит. Да и потом само прошлое Эльзы…
— Что вы хотите сказать?
— Ничего. За исключением того, что все и так хорошо знают. Эльза никогда не был ангелом Божьим. Скорее раскаявшейся Магдалиной.
— Вы хотите сказать…
— Вот именно, — спокойно подтвердила Карина, — она была профессионалкой. А потом Арнольд решил на ней жениться. Все сделали вид, что ничего не происходит. У нас в Литве не задают ненужных вопросов. Но мы все, конечно, знали о ее прошлом. Поэтому она все время злилась, срывалась, кричала, пытаясь строить из себя светскую даму. А на самом деле мы знали, сколько она стоила несколько лет назад. Все знали, и это ее нервировало.
— Арнольд ваш брат?
— Нет, скорее кузен. Троюродный брат, так, кажется, говорят по-русски. Мы всего лишь родственники, но он всегда хорошо относился ко мне, помогал с билетами, когда я ездила на соревнования. Был моим спонсором. Я правильно говорю по-русски?
— Правильно. А какие у вас отношения с мистером Дуарте?
— Это имеет значение?
— Для установления истины, возможно, имеет.
— Никаких. Пока никаких, — ответила она и добавила: — Если это нужно для установления истины. Только не говорите мне, что истина такая нужная вещь.
— Согласен, — печально кивнул Абуладзе, — истина всегда бывает горькой. Но она самое действенное лекарство против лжи. Своего рода сыворотка правды, которая нужна нам всем.
— А, по-моему, все и так часто лгут, — пожала плечами Карина. — Вам не кажется, что истины не бывает вообще?
— Абсолютной истины, возможно, и не бывает. Но некая истина все равно существует. Иначе как нам отличать белое от черного, ложь от правды, убийцу от нормальных людей?
— Вы действительно думаете, что убийца кто-то из нас?
— Не знаю. Я пока только пытаюсь установить истину. Последний вопрос, Карина. Как вы думаете, они с Арнольдом любили друг друга?
— Не думаю. Она нравилась Арнольду. А сама… По-моему, такие женщины никого не любят. Хотя, может, я и ошибаюсь.
— Спасибо, Карина, — кивнул ей Абуладзе, — если можно, позовите Мошерского.
— Сейчас. — Она направилась к двери. Абуладзе задумчиво потер подбородок.
Вошел Мошерский и, пройдя к креслу, спросил:
— Мне можно сесть?
— Конечно, — кивнул Абуладзе.
— Я должен чистосердечно отвечать на все ваши вопросы? — ерничая, спросил Мошерский.
— Перестаньте, — поморщился Абуладзе, — вы же сами говорили, что здесь не цирк. Убита женщина, и нам с вами как профессионалам нужно попытаться понять, что произошло.
— Кто-то ее толкнул, если верить Маргарите, — согласился Мошерский, — впрочем, можно и не верить.
— У вас есть основания не доверять показаниям жены вашего шефа?
— Есть. Она всегда неприязненно относилась к Эльзе. Все эти поцелуи и вздохи были для видимости. Возможно, она сама и толкнула несчастную, устроив для нас балаган.
— Тогда зачем она закричала? Было бы удобнее дождаться, когда Эльза упадет на камни и лишь потом закричать.
— А может, она так и сделала? — ухмыльнулся Мошерский. — Мы ведь ничего не знаем. Я не очень верю, что кто-то неизвестный столкнул хозяйку дома с веранды, затем успел вернуться в гостиную, а выбежавшая Рита услышала последнюю фразу хозяйки. Все это похоже на вымысел.
— Вы же работали в уголовном розыске. Зачем в таком случае Батуевой рассказывать о последней фразе Эльзы, которую та успела крикнуть? Гораздо удобнее было бы промолчать.
— А вдруг кто-то еще слышал эту фразу и ей молчать нельзя? — спросил Мошерский. — Может, Эльза, поняв, что ее толкнула Маргарита Батуева, крикнула громко: «Меня толкнула ты!» — и полетела вниз? Если все было именно так?
— У вас достаточно буйная фантазия. Значит, вы подозреваете жену своего хозяина?
— Не знаю. Это ваше дело искать подозреваемых. Вам его поручили. Я, слава Богу, должен заниматься охраной тела ее мужа.
— Почему вы считаете, что они не любили друг друга? — спросил Абуладзе. — У вас есть основания?
