места. Она едва сдержала улыбку. Хейке сжал девушке плечо. Им в голову пришла одна и та же мысль.
— Неслыханно! Просто неслыханно! Мне скрывать нечего! Пожалуйста, — возмущался Снивель.
— Судья Снивель, — мягко заговорил Менгер. — Перед вами сидит законный наследник усадьбы Гростенсхольм, Хейке Линд из рода Людей Льда. Как вы смогли получить усадьбу?
— У меня есть письмо, — жестко отвечал Снивель, — в нем последняя владелица усадьбы, Ингрид Линд из рода Людей Льда, дает мне право владения усадьбой при условии, если законные владельцы усадьбы не объявятся в течение трех лет и если я буду должным образом управлять Гростенсхольмом. Все могут засвидетельствовать, что я держу слово.
— Может суд посмотреть это письмо?
— В любой момент. Оно хранится у меня дома. Но если вы не верите слову судьи, значит, в Норвегии настали плохие времена!
— И тем не менее я попрошу вас представить суду письмо на завтрашнее заседание.
Лицо Снивеля стало темнее грозовой тучи:
— Так вы сомневаетесь в правдивости моих слов?
— Дело в том, что у меня есть другое письмо, тоже от фру Ингрид. Мне бы хотелось сравнить почерк. Снивель повернулся к купленным судьям:
— Я требую от суда доверия к словам судьи!
— Конечно, конечно, — нервно проблеял председатель. — Иск адвоката Менгера отклонен.
Тут уже и зрители заметили, что судей явно подкупили. Честный сельский судья начал подумывать о том, чтобы покинуть зал. Он не испытывал никакого доверия к своим коллегам. Четыре члена суда поддержали его.
Менгер не стал бы возражать, если бы Снивель покинул зал суда. Слушалось дело, возбужденное против другого человека. Кроме того, Менгер чувствовал, как силы постепенно оставляют его.
Однако Снивель, видя, что дело племянника все равно проиграно, поднялся и произнес целую проповедь:
— Так-то вот благодарят за помощь и поддержку, оказанную родственнику! Я помогал ему, а он нанес мне удар в спину! То, что сделал Сёренсен, сделал он один. Я умываю руки. Он получил Элистранд через посредника. Я и сам не знал, что именно он владеет этой усадьбой. Гростенсхольм моя собственность. Наследник вовремя не явился, так что усадьба стала моей на законном основании. Что касается остального имущества рода Людей Льда, спрашивайте с Сёренсена. Прощайте, господа!
Он покинул место свидетеля.
Менгер обвинил Сёренсена в обмане своего работодателя Тарка и в незаконном приобретении Элистранда, воспользовавшись благосклонностью своего родственника, управляющего аукционом. Далее Сёренсен был обвинен в покушении на убийство Винги Тарк и Хейке Линда из рода Людей Льда. И последнее обвинение: убийство Элисабет Тарк. Менгер терял силы и потому не стал заострять внимание на том, что Сёренсен действовал не один, а вместе с дядей. Воспользовавшись внезапной смертью Вемунда Тарка, эти господа решили отхватить себе жирный кусок — две великолепные усадьбы. Но об этом Менгер решил молчать.
Адвокат Сёренсен должен быть отстранен от должности, он должен понести суровое наказание, заключил Менгер.
Затем от имени и по поручению Хейке Линда из рода Людей Льда он возбудил дело о возвращении Гростенсхольма его владельцу. По счастью, Снивеля в зале не было.
Менгер больше не мог держаться на ногах. Хейке с Вингой отвезли его домой и ухаживали, как могли. Они сидели у постели больного всю ночь. Постепенно воспаление в легких спало, и Менгеру стало лучше.
Все знали, что суд над Сёренсеном неизбежен. Его уже никто не мог спасти, да никто и не старался. Он пал жертвой на алтарь дяди.
Но молодые люди сомневались в том, что Менгер выдержит еще один процесс против более опасного противника — Снивеля. Получит ли Винга Элистранд, было неизвестно. Они надеялись на это. Если удастся доказать, что Сёренсен виновен в том, что усадьба попала на аукцион, Винга получит свою усадьбу почти наверняка. Если же вину признают за ней, шансов было мало.
Ненадолго оставив Менгера на попечении Винги, Хейке вышел во двор. Светила луна.
Положив руку на корень мандрагоры, Хейке прошептал:
— Если мы будем действовать по закону, нам никогда не удастся выжить Снивеля из Гростенсхольма. Подкупить председателя суда тоже непросто. Ингрид! Приди и помоги! Я хочу позвать на помощь серых человечков!
Из голубоватой темноты показалось четыре фигуры, превратившиеся в людей. Ингрид, Ульвхедин, Дида и молодой Тронд.
— Разве это так необходимо, Хейке? Ты управишься с ними? — спросила Ингрид.
— Но вы же с Ульвхедином смогли!
Ульвхедин улыбнулся своей грубоватой улыбкой:
— Да. Но мы были уже немолоды и обучены колдовству. Ты же почти ничего не знаешь.
— Серые человечки, как ты их называешь, совсем не шутка, — предупредила Ингрид. — Если ты хочешь, чтобы они тебя слушались, ты должен соблюдать определенные правила. Человечки не подчиняются человеческим законам.
— А вы можете нам помочь? Запугать Снивеля так, чтобы он сам покинул Гростенсхольм.
— Мы сами ничего не можем. Нам нужен посредник. Пока Снивель в Гростенсхольме, ты к нему близко не подойдешь.
— Дело против него…
— Никогда не откроют. У человека, что лежит сейчас в доме, не хватило сил. А больше никто не посмеет. Хейке опустил голову:
— Так что же, все напрасно? И Винга не получит Элистранд?
— Элистранд Винга получит, — заверил Ульвхедин. — Теперь все будет просто. Вы прекрасно справились.
— Но твоя идея насчет серых человечков не так уж и плоха, — сказала Дида. — Мы могли бы помочь тебе найти их.
— Не знаю, — вмешалась Ингрид. — Осмелимся ли мы? Если Хейке не справится, эти ужасные силы обратятся против них самих. Да и не только…
— Я хорошо понимаю Хейке, — сказал Тронд. — Я так и не успел научиться волшебству. К счастью. Иначе я бы не был сейчас тут. Я получил в наследство злую кровь меченых. И только пуля остановила меня в юном возрасте. Я бы смог принести много зла.
— Как Сёльве, — напомнил Хейке.
— Да. Он развил в себе злые силы. Я предлагаю поддержать Хейке.
— Я тоже, — сказала красивая, загадочная женщина Дида из далекого-далекого прошлого.
— И я, — согласился Ульвхедин. — План хорош. Единственно верное решение.
Ингрид вздохнула:
— Он же не твой правнук. А я трясусь над ним как наседка. Хейке, мы ничего не обещаем.
