моей скорби, но они, по крайней мере, заронили мне в душу проблеск надежды. Позавчера я уезжал на рассвете и еще мог в последний раз смотреть на твои окна. В последний раз я, устремив глаза к твоей спальне, мысленно простился с тобой, и лицо мое омывали слезы...»
Бедный Тальма! Крохотный проблеск его надежды скоро погас. Он долго ждал ответа на свое любовное письмо... но камердинер принцессы Ферран сообщил Тальма, что у Полины «приступ лихорадки».
На самом деле принцесса переживала не приступ лихорадки, а очень тяжелое горе. Быть может, самое тяжелое, какое только ей доводилось испытать.
Трагедия произошла 6 сентября, вдали от Франции. В тот день французские войска под командованием маршала Нея атаковали на Бородинском поле мощный, окруженный глубокими оврагами редут, на котором русские сосредоточили сильную артиллерию. Много часов русские орудия изрыгали смерть. Тогда под непрерывным градом огня, с безумной отвагой, которая всегда ее отличала, в атаку пошла конница Мюрата; в ее рядах был и майор Канувиль, проявлявший чудеса храбрости во главе своих эскадронов. С саблей наголо, пустив коня в галоп, он стремительно мчался по полю, когда прямо в него угодило вражеское ядро, «разрубив» Канувиля надвое. Останки майора доставили в полевой госпиталь; на сердце погибшего нашли миниатюру, которую Полина подарила ему в чудесную пору их любви. В прелестной, украшенной изумрудами и рубинами рамочке нежно улыбалось восхитительное личико сестры императора.
По приказу Наполеона в Экс был послан курьер; прибыв в Экс 27 сентября, курьер вручил принцессе печальную реликвию вместе с прядью волос, срезанной (тоже по приказу императора) с головы несчастного офицера.
Над этими двумя знаками памяти о том, кто был, пожалуй, ее самой большой любовью, Полина Боргезе долго плакала; она не принимала никого, даже Дюшана, который, кстати, выздоровел и должен был вернуться в армию.
Курортный сезон на водах закончился. Полина, как и все другие отдыхающие, закрыла свой дом и возвратилась в Париж; город, охваченный тревогой, она сочла слишком угрюмым и уединилась в своем особняке. Очень часто одиночество и горе принцессы разделяла с ней Лора д'Абрантес, которую не переставал мучить маркиз де Баленкур.
Тем временем Тальма продолжал свои триумфальные выступления в Швейцарии и Лионе. Трагик по- прежнему писал принцессе страстные письма, но на них она отвечала очень редко и очень сухо.
Он приходил в отчаяние от официального тона Полины, умолял ее обращаться к нему не на «вы», а на «ты», как было в лето их любви. Тальма никак не мог понять, что он стал Полине безразличен. Постепенно его охватывал страх, и из Лиона (туда принцесса обещала ему приехать и действительно проехала через город, но спустя несколько месяцев, направляясь в марте 1813 года в Ниццу) он отправил Полине отчаянное письмо:
«Я обращаюсь к тебе с моими последними сожалениями, мои глаза полны слез, и я с трудом пишу тебе. Ах, помнишь ли ты мгновения нашей страсти и исступленного наслаждения? Помнишь ли ты ласки, на которые меня вдохновляла одна ты и одна ты получала от меня? Ты вызывала меня на эти ласки, и я расточал их тебе с лицом, залитым твоими слезами. Увы, если я когда-нибудь должен буду лишиться счастья обладать тобой, если судьба не даст мне больше обрести тебя – пусть лучше Небо позволит мне умереть...»
От любви умирают редко, если этому не помогает сама смерть. Тальма не умер, но совсем утешиться так никогда и не смог. На этот раз и впрямь все было кончено. Кстати, произошли слишком серьезные события, которые потрясли даже непостоянную Полину.
Империя близилась к упадку, и лишь в это время принцесса Боргезе показала истинную силу своего характера. Самая ветреная женщина эпохи доказала, что из всех членов семьи Бонапартов, кроме, разумеется, матери, только она по-настоящему любила своего брата не за его корону, а как человека, и была благородна.
Несмотря на действительно ослабевшее здоровье (еще на Санто-Доминго она подхватила какую-то странную болезнь), Полина поспешила на помощь погибающему Наполеону. Единственная из всей семьи, она приехала к брату на остров Эльба, поселилась с ним вместе в Порто-Феррайо и стала ангелом- утешителем поверженного титана. Это в ее непоколебимой вере в звезду бывшего генерала Бонапарта Наполеон почерпнул мужество вернуться во Францию и отвоевать свое королевство! В минуту отъезда с Эльбы «Богоматерь любви», которая почти все потеряла при разгроме Империи, отдала брату последнее бриллиантовое ожерелье, потом последовала за ним в Париж, где и узнала о катастрофе при Ватерлоо. В период Ста дней Полина, а не недостойная Мария Луиза, поддерживала Наполеона всей своей нежностью, всеми своими силами.
Она отказалась навсегда расстаться с братом, на чем настаивали победители, и, узнав, что Наполеона сослали на Святую Елену, отправилась на встречу с Меттернихом.
Когда-то у нее с обворожительным поверенным в делах Австрии была нежная интрижка; у Полины, как обычно, она длилась недолго, но у Меттерниха надолго оставила грустные сожаления. Став могущественным и влиятельным канцлером Австрии, он принял Полину со сдержанной любезностью.
– Что я могу для вас сделать, мадам?
Принцесса подарила ему свою самую пленительную улыбку, ради которой несколько лет назад Меттерних искренне пошел бы на все.
– Совсем немногое, Клеменс. Дайте мне разрешение отправиться к брату, на остров Святая Елена.
Меттерних удивленно повел бровями. Что за блажь взбрела Полине в голову? На этот раз князь улыбнулся.
– Моя дорогая принцесса, надеюсь, вы не думаете об этом всерьез? Святая Елена – не курорт. Для женщины там скверный климат и невероятная скука.
Мертвенно побелев – казалось, что поблекли даже ее большие черные глаза, – Полина резко встала и окинула канцлера испепеляющим взглядом.
– Но именно туда вы и ваши пособники посмели сослать императора!
– Бывшего императора, – пренебрежительно уточнил Меттерних.
Однако опустил глаза, прочитав презрение на красивом лице принцессы. Спокойно, но твердо, с силой, на которую никто не счел бы ее способной, Полина продолжала:
–
Меттерних покачал головой и сухо поклонился.
– К великому сожалению, мадам, я не могу вам это позволить. Вы... вы представляете собой слишком опасное оружие, моя дорогая принцесса. Мы опасаемся, что даже английский комендант не сможет устоять перед вашими чарами. Я отказываю вам.
Страшно разочарованная, но слишком гордая, чтобы обнаружить это, Полина только пожала плечами и направилась к двери.
– Для дипломата у вас необычно короткая память, господин Меттерних. Когда вы рыдали у моих ног, вы казались мне не столь глупым и... нравились мне больше! Прощайте!
Полине было нечего делать в Париже; она вернулась в Рим на свою виллу Паолина,[30] где узнала, что ее супруг потребовал развода. Признаться, принцессу это не удивило и нисколько не взволновало. Она почти забыла о принце Камилло Боргезе, а их супружеская жизнь представляла собой простую театральную декорацию. Однако после развода Полина стала еще сильнее презирать мужчин.
Только один человек еще был Полине дорог и ему она оставалась предана телом и душой; издали она, как могла, заботилась о нем, досаждая союзникам своими письмами и оправданиями императора. Полине удавалось быть в курсе всего, что происходило на затерянном на краю света острове, где в лапах тупого тюремщика медленно агонизировал низвергнутый император.
Узнав, что Наполеон долго не протянет, Полина обратилась с письмом к британскому премьер-министру лорду Ливерпулю.
