Тому, кто был на другом конце провода, не надо было представляться. Я где угодно узнал бы этот тихий голос. Моя бывшая теща. Как обычно, она не стала терять времени.
– Наш адвокат, мистер Гордон, считает, что было бы неплохо, если бы ты оказался здесь.
– Как Даниэль?
– С ней все в порядке, – сказала старая леди. – У меня есть возможность заказать номер для тебя и твоей жены у «Марка Гопкинса». Когда вы возьмете билеты, сообщи мне номер рейса, я подошлю лимузин в аэропорт.
– Нет, спасибо.
– Это не тот случай, когда надо демонстрировать свою гордость. Я знаю твое финансовое положение, но мне кажется, что благополучие дочери куда важнее.
– Благополучие дочери всегда было важно для меня.
– Тогда почему бы вам не приехать?
– Я не сказал, что не приеду. Я просто сказал «нет» вашему предложению. Я могу сам заплатить за себя.
– Все по-прежнему, не так ли? – спросила она. – Неужели ты не изменился?
– А вы? – отпарировал я.
На том конце провода замолчали, а затем ее голос снова прорезался – теперь она говорила с легкой прохладцей, чуть четче.
– С тобой хочет поговорить мистер Гордон.
Голос у него был теплым и выразительным, но за этими дружескими интонациями крылся ум, беспощадный, как стальной капкан.
– Как вы поживаете, полковник Кэри? Прошло так много времени.
– Да. Одиннадцать лет – после бракоразводного процесса. Но я не хотел напоминать ему об этом. Скорее всего, он и сам знал это время с точностью до минуты. – Как Дани?
– С ней все прекрасно, полковник Кэри, – заверил он меня. – Когда судья увидел, в каком потрясении находится бедная девочка, он тут же вверил ее моему попечению. Сейчас она наверху, вместе со своей бабушкой. Она спит. Доктор дал ей успокоительное.
Кем бы он ни был, я был рад, что он на нашей стороне.
– Завтра утром к десяти ей надо возвращаться под стражу, – продолжил он. – И думаю, было бы неплохо, если бы вы оказались рядом с ней.
– Я буду.
– Прекрасно. Удастся ли вам разделить с нами завтрак к семи часам? Есть кое-какие вопросы, которые я хотел бы обсудить с вами не по телефону.
– О'кей. В семь за завтраком.
Наступила пауза, после которой снова возник голос миссис Хайден. Мне показалось, что старая леди сделала над собой немалое усилие, чтобы быть подружелюбнее.
– Я так хотела бы увидеться с твоей женой, Люк.
– Она не приедет.
– Почему? – я услышал удивление в ее голосе.
– Потому что она ждет ребенка. Со дня на день.
После этого говорить нам было больше не о чем, и мы распрощались. Но не успел я положить трубку, как телефон опять зазвонил. Это снова был Харрис Гордон.
– Еще одна деталь, мистер Кэри. Прошу вас, не говорите ни с кем из репортеров. Очень важно, чтобы вы не делали никаких заявлений до того, как мы поговорим с вами.
– Понимаю, мистер Гордон, – и я повесил трубку. Из ванной вышла Элизабет.
– Я одеваюсь, и мы двинемся в аэропорт. Я вопросительно посмотрел на нее.
– Ты считаешь, что сможешь? Я могу вызвать машину.
– Не говори глупостей. – Она засмеялась. – Что бы ты там ни говорил старой леди, меня ждут прекрасные две недели.
Люблю ездить по ночам. Мир кончается за пределами луча света от фар. Ты видишь только дорогу перед собой и, по крайней мере в ее пределах, чувствуешь себя в безопасности, ибо вся остальная жизнь вокруг исчезает.
Увидев, как стрелка спидометра подползла к пятидесяти, я сбросил скорость до сорока миль. Спешить некуда. Даже полночь еще не пробило. Но нам не удалось спокойно посидеть в ожидании. Аэропорт был полон суматошного движения снующих людей. Нам казалось, что надо что-то делать, хотя нам оставалось только ждать.
Краем глаза я заметил вспышку спички, огонек которой осветил лицо Элизабет. Она всунула мне в губы зажженную сигарету. Я глубоко затянулся.
– Как ты себя чувствуешь?
– О'кей.
– Хочешь поговорить?
