этот спектакль — проверить, способны ли вы преступить закон ради денег. Люди, у которых я о вас справлялась, давали положительные отзывы, но, видите ли, я никак не могла себя убедить, что ваша честность не обеспечила вас местом на планете побогаче или в более крупной фирме.
— К делу! — перебил я.
— Вначале я хотела бы задать вопрос. Почему вас прозвали «СыщикПучеглаз»? Черты лица у вас правильные, вот разве что нос… Да и он придает вашей внешности оригинальность.
— Не знаю, стоит ли гордиться этой кличкой, но она происходит оттого, что я — частный сыщик. Причем, похоже, мне лучше всего удаются дела, имеющие отношение к представителям внеземных рас.
— Что вы сказали? — спросила она, озадаченно качая головой.
— Еще не перевелись ксенофобы, которые именуют «пучеглазым уродом» каждого, кто не родился землянином.
Проникнув в смысл моих слов, она печально усмехнулась:
— Сказать по чести, я не могу уверенно сказать, имеет ли это дело отношение к внеземным расам или нет. Вы беретесь исключительно за дела, связанные с иными расами?
— Нет, ксенофобией навыворот не страдаю. Расскажите мне, что вы хотите.
— Хорошо, — сказала она, поудобнее устраиваясь в кресле, очевидно, размышляя, с чего начать.
Задумчиво откинула волосы за уши и, помедлив, заговорила:
— Коллекционеры появились на свете не намного позже, чем сама история письменности. Коллекционеры древностей помогали и помогают археологии финансируют раскопки, содействуют передаче находок в хорошие музеи, где всякий может их изучать. Но в то же время коллекционеры способны принести огромный вред. Они готовы платить достаточно высокие цены за артефакты, нелегально извлеченные из раскопов. Раскошеливаясь, чтобы обеспечить секретность, коллекционеры поддерживают на плаву черный рынок. А это очень портит жизнь тем, кто заинтересован в распространении знаний, полученных при раскопках.
Принесли мой заказ. Исходя из длины ее предисловия, я осмелился заказать еще кружку.
— Но разве вы не получаете нематериальных результатов? Я хочу сказать, по вашим находкам вы делаете выводы, которые никто не может украсть.
— Конечно. Но когда охотники за амфорами разрывают землю экскаваторами, чтобы поскорее схватить добычу и удрать, тем самым они нарушают стратиграфию. И часто ученым полезно иметь перед глазами подлинный артефакт. Вообразите, что было бы, если бы кто-то спрятал Розеттский Камень или Табличку Тимкина, и никто бы их так и не увидел?
— Ну, тут я профан, но, по-моему, идею улавливаю. Так в чем же суть проблемы? О деталях можно поговорить попозже.
— Артефакты исчезают с наших раскопок, а потом всплывают тут в городе на черном рынке.
Прихлебнув из бокала, я задумался:
— Вероятно, вам нужна бригада охранников. Это работа не совсем по профилю частного детектива сказал я скрепя сердце.
— Охрана у нас есть. Я обратилась к вам по просьбе Сэма Лунда, начальника охраны. Эти артефакты исчезают из запертого, охраняемого, теоретически неприступного хранилища.
— Полагаю, под термином «неприступный» вы подразумеваете, что в это хранилище весьма сложно проникнуть.
— Да.
— Я почему-то так и думал.
Кейт Данлет откинулась на спинку кресла:
— Итак. Вы готовы узнать подробности?
— Да, только не здесь. У меня есть идея. Что если мы вытрясем чулок, в котором я коплю деньги на старость, и просадим все эти сбережения на ужин в ресторане?
Я ненадолго задумался. Не предпочел бы я вместо расследования кражи взаправду схватиться с вомперийцем. Возможно, то был приступ ясновидения.
Мы с Кейт направилось в «Раджальто» и отыскали себе укромный уголок в самом сердце лабиринта крохотных, причудливо изогнутых кабинок. Кейт тут же выключила музыку, а я — термостат.
Всюду, куда ни посмотри, взгляд натыкался на большие висящие наклонно квадраты зеркального и простого стекла. Немного похоже на комнату смеха, только здесь все отражающие поверхности были затемнены, так что на нервы это не действовало. Столешницу я назвал бы полузеркальной: я отлично видел и ноги Кейт в бронзовых брюках под столом, и парящее отражение ее лица.
Благодаря оптическому колдовству зеркал, чужие отражения вокруг нас с легкостью могли принадлежать как нашим соседям, так и людям в противоположном конце зала.
— Что будете есть? — спросил я, одновременно нажав на кнопку вызова меню. Сегменты столешницы перед нами потемнели, сквозь них проступил список блюд. Стильное заведение — включились только два сегмента. Видимо, электронный мозг столика заметил, что места с внешней стороны столика не заняты.
Перегнувшись, я помахал рукой над стулом, где мог бы устроиться третий клиент. На столешнице высветилось еще одно меню. Я отдернул руку — и стекло вновь обрело прозрачность.
Обернувшись, я поймал удивленно-веселый взгляд Кейт.
— Это так, эксперимент, — пояснил я. — В моей профессии никогда не знаешь, какие мелкие обрывки информации завтра спасут тебе жизнь.
— Действительно? — Уголки ее губ еще чуточку приподнялись. В ее голосе явственно сквозило недоверие.
— Ну как, сделаем заказ? — предложил я. Инициатива была проведена в жизнь. — Знаете, — сказал я, закрыв глаза на собственный недавний проступок, — я все не перестаю удивляться, как плохо вы умеете лгать. Большинство людей практикуется в этом деле на каждом шагу. А работа при университете должна держать вас в хорошей боевой форме.
— На что вы пытаетесь этим намекнуть? — Когда она хмурилась, свет с потолка яснее очерчивал легкие морщинки у нее на лбу.
— Гм, я вовсе не издеваюсь над вашим университетом. Мне просто кажется, что учебные заведения мало чем отличаются от корпораций. Работал я тут в одной какое-то время. И могу сделать вывод, что там, где имеет место вранье, зарплата лучше. По крайней мере для человека моей профессии.
— Опасное было место, вероятно?
— Я не расставался с противозмеиной аптечкой Не говоря уже об аэрозоли от тумакситов.
— Ну надо же, — тряхнула Кейт головой и улыбнулась. Крохотные фонари блеснули в ее глазах По крайней мере в полдюжине зеркал колыхнулись ее волосы.
— Я говорю серьезно. Они держали у себя в штате адвокатов. Можете вообразить?
— Что-то я никак не могу разобраться, насколько вы серьезны.
— Я фатально серьезен. У них работали даже специалисты по уголовным делам.
— Как и в сотнях тысяч прочих корпораций.
— Только не в этой. У них выражение «специалист по уголовным делам» имело самый буквальный смысл.
Кейт засмеялась:
— Надеюсь, ужин нам все же подадут. А то я столько выпила, что начинаю принимать ваши рассказы за чистую монету.
— А может, лучше вы что-нибудь расскажете? Тогда вам не придется себя судить.
— Хорошо. Где мы остановились? — Ах, да. Я могу показать вам хранилище. Оно там, рядом с раскопками. Это нечто типа маленького здания, примерно десять метров шириной. Конечно, кто-то мог пробить дыру в стене. Но абсолютно невозможно заделать эту дыру, чтобы никто не заметил.
— А какого рода предметы исчезают?
— Небольшие вещи, которые можно засунуть в карман. Но мы обыскиваем всех, кто выходит с места раскопок, так что ничто из найденного не минует хранилища. В самом хранилище специальные люди очищают артефакты от грязи и регистрируют все поступления согласно установленному порядку.
