Говард вздохнул.
– Ты хочешь сказать, что он не виноват? О'кей. Все бывает. Но сейчас-то она знает. Мы знаем. Скоро, черт побери, весь мир узнает. Пора и ему знать. Мужчина не может не отвечать, когда дело дошло до ребенка.
Глория склонила голову на плечо мужа. Принимая во внимание его собственное прошлое, когда он тридцать лет отказывался признавать родного сына, в котором сейчас души не чает, не приходится удивляться его горячности. В глубине души она с ним соглашалась. Кто бы ни был виновник, он обязан знать. А если знал и сознательно отвернулся, то Говард прав, что собирается надрать ему уши.
И все же решать Ник. Ее дочь взрослая женщина, она сама вправе принимать решения, какими бы они ни были. К тому же она еще не сказала, хочет ли ребенка.
– Не будем торопить события. Пусть Ник сама обдумает все, а нам не следует предпринимать что-нибудь сгоряча.
– Но и тянуть нечего, – пробормотал Говард. – Пусть подумает. Но не слишком долго.
– Ты прав, не слишком долго. – Она поцеловала мужа.
Говард направился к себе в кабинет, а она поднялась на второй этаж и остановилась перед дверью в комнату Ник, потом постучала.
– Ник? Можно к тебе? – Чуть подождав, она открыла дверь.
Шторы были опущены, в комнате стоял полумрак. Ник сидела в кресле-качалке, поджав под себя ноги.
– Милая, ты хорошо себя чувствуешь?
– В зависимости от того, что понимать под словом «хорошо», – отозвалась Ник.
– Может, впустить солнышко? – спросила Глория и, не дожидаясь ответа, подошла к окну и раздвинула шторы. – Ну вот. Я понимаю, милая, это шок, но…
– Я даже представить такого не могла, – проговорила Ник тихим голосом. – Разве это не глупо? Как это я ничего не заметила? У меня не было месячных, но я решила, что это из-за таблеток. У меня они вообще легко проходят…
– Милая, если тебе не хочется говорить об этом, и не будем.
– И все время тошнило, – словно не слыша ее, продолжала Ник. – У меня было такое ощущение, будто проваливаешься в лифте, а потом резко останавливаешься. Тебе такое знакомо?
– Знакомо, – со вздохом поддакнула Глория. – Я помню это как сейчас.
– И настроение переменчивое, и уставала все время… – Ник покачала головой. – Совсем как у Белл, когда она носила малышку, а я не могла свести концы с концами. Значит, не хотела.
– Должно быть, так, – согласилась Глория. – Но в глубине души, думаю, ты знала. Не могла не знать. Потому ты, наверное, и сбежала, кто бы он ни был.
– Наверное, бессознательно. Вообще-то я оставила его, потому что… потому что…
Потому что я ему надоела, и это разбило мне сердце. Я не вынесла мысли, что ему больше не нужна.
– Потому что?.. – переспросила Глория.
– Потому что наш роман закончился, – задумчиво сказала Ник. – Как и все романы. Иначе зачем мне было бросать его?
Действительно зачем? Женщина, оставившая мужчину, потому что их отношения закончились, не приходит в дом матери с таким лицом, что краше в гроб кладут, подумала Глория, но промолчала.
– А теперь, выходит, я еще и беременна, – пробормотала Ник. – Поверить не могу. Я не думала…
– Это бывает, дорогая. Со многими.
– Я не многие, мама. Я – это я. И я не хотела иметь детей.
Глория присела на краешек кровати.
– Я знаю. Я же говорила, многие…
– Нет. – Ник наклонилась вперед – Не знаешь. Я действительно не хотела иметь детей. Вообще.
– Ник, – осторожно проговорила Глория. – Я видела, как ты возишься со своими племянниками и племянницами. Ты чудесно с ними ладишь.
– Только потому, что знаю: у них есть родители, – стояла на своем Ник. – Очень приятно возиться с малышами и даже подтирать им сопли, когда знаешь, что к вечеру поцелуешь их и отдашь матери, а сама вернешься к своей нормальной жизни.
– Понимаю.
– Понимаешь?
– Конечно, – кивнула Глория и глубоко вздохнула. – Я поддержу любое твое решение, милая.
– Решение?
– Относительно того… что произошло.
– Что я беременна? – с горьким смехом воскликнула Ник. – Можешь так и говорить.
– Я не совсем о том. Я имею в виду, что ты должна решить…
