— Бабушка, — Алешка спрыгнул на землю и отдал бабушке повод, — научи меня ездить верхом, ладно?
— Лучше ты меня научи, — проворчала бабушка и сказала маме: — Сейчас за вами машина придет. Отвезет по местожительству. Вы где хотите жить: на моей городской квартире или на конюшне?
— На твоей городской квартире, — поспешила заявить мама.
— На конюшне! — взвизгнул Алешка. — С лошадьми!
Но бабушка послушалась маму. И правильно сделала. Иначе мы никогда бы не разыскали неспящую красавицу и ее сокровища.
Квартира у бабушки была очень большая. И очень просторная. Такая просторная, что в ней почти ничего не было, почти никакой мебели.
На кухне — только столик, шкафчик, две табуретки и холодильник.
— Пустой! — Алешка захлопнул дверцу и с вопросительной укоризной взглянул на бабушку.
— А ты что хотел? Я была уверена, что вы, как нормальные люди, выберете конюшню.
— Ну да… Там овес, сено.
В большой комнате тоже ничего особенного из мебели не было, только паркет на полу и ковер в виде лошади на стене. А вместо обоев все стены были заклеены фотографиями лошадей. Всякой разной масти. И только одна фотография, между окон, была человеческая: какой-то молодой человек довоенного облика, в соломенной шляпе, с пятнышком усиков под носом, на фоне нарисованного озера и нарисованной лодочки, где сидела тоже нарисованная дамочка с лилией в руках, которую она нюхала, закатив в восторге глазки.
— Это мой отец, — объяснила бабушка. — Ваш прадед.
— А тетка с подсолнухом? — спросил Алешка. — Это ты?
— Это посторонняя тетка. Случайно попала в кадр.
Еще в этой комнате стоял громадный сундук, весь из темного дерева, обитый черным железом, и под здоровенным висячим замком. Я думаю, такими замками в старое время запирали города. Четыре суровых стражника. Потому что трем стражникам такой замок не поднять.
— Сундук не взламывать! — сразу предупредила бабушка Алешку. — Там все мои сокровища.
— Щаз! — фыркнул Алешка. — Такой замок сломаешь, как же. Да еще на ногу упадет, мне это надо?
В другой комнате, такой же пустой и такой же «лошадиной», стояли у стены три сложенные раскладушки.
— Это я для вас купила, — объяснила бабушка. — Я ведь здесь практически не живу.
— Конечно, — согласился Алешка. — На конюшне уютнее.
— Он всегда такой вредный?
— Только когда голодный, — сказала мама.
Они с бабушкой спохватились и пошли в магазин за продуктами. А мы с Алешкой по новой обошли всю квартиру и ничего нового в ней не нашли. Ничего в ней больше не было.
Но вода в кранах была, и газ на кухне работал.
— Бабушка одинокая, — пожалел ее Алешка. — Никого-то у нее нет, кроме табуна лошадей. — Он опять потрогал замок на сундуке. — И всяких запертых сокровищ. Там, наверное, Дим, целый сундук подков, правда? Вот бы нам столько!
— Зачем? — удивился я. — Тебе наших подков мало?
— Счастья много не бывает, — важно и задумчиво заметил Алешка.
Ишь ты, философ. Со взломом.
Алешка разыскал на кухне вилку и стал ковыряться в замке. Но тут вернулись бабушка с мамой, и Алешка быстренько сунул вилку под сундук.
Они что-то быстренько сготовили на кухне и позвали нас обедать.
Мама расставляла на столике разовые пластмассовые тарелки (посуды в бабушкиной квартире тоже почти не было), стала накладывать котлеты и вермишель, бабушка резала помидоры и огурцы.
— Эх, доча, — вдруг вспомнила она, — вилки-то мы не купили. Ну, ладно, обойдемся — у меня одна вилка есть — серебряная, фамильная.
— Это как? — спросил Алешка. — У нас в Москве ни у одной вилки фамилии нет.
— Прикидывается? — спросила бабушка маму, роясь в ящичке. — И эта куда-то делась. Мыши ее, что ли, утащили? Да у меня и мышей-то нет.
— С голода подохли, — посочувствовал Алешка.
— Кончай выступать, — прервала его бабушка. — Лучше сходите в магазин и купите разовые столовые приборы. Магазин найдете? — Бабушка лукаво взглянула на Алешку и сказала, оценив его умственные способности: — Сомневаюсь. Слушайте меня: из подъезда — направо, через городской сквер, напротив памятника увидите супермаркет в виде «Копейки», хозяйственный отдел. Ясно? Или повторить?
— Городской подъезд, — повторил Алешка, — памятник в виде «Копейки», хозяйственный сквер.
Бабушка усмехнулась, взглянула на маму и с сочувствием покачала головой.
Магазин мы нашли легко. Вот только у памятника немного задержались. Он был в виде усатого мужика в старинном камзоле и со шпагой на боку. Алешке непременно надо было узнать, кто он такой и за что его здесь поставили — напротив «Копейки». И он стал приставать с вопросом к прохожим. Отвечали ему примерно одинаково:
— Отстань!
— А я знаю?
— Тебе-то что?
И только один дядька, похожий на школьного учителя, терпеливо и даже с удовольствием объяснил, что этот памятник поставили в начале прошлого века (гораздо раньше «Копейки», что Алешку очень удивило) в честь то ли губернатора, то ли основателя этого славного древнего легендарного городка…
Как называется этот городок и имя его губернатора-основателя, я вам не скажу. Скоро поймете — почему. И не пытайтесь повторить… наши приключения. Это опасно и вредно!
В хозяйственном отделе Алешка начал требовать фамильные ложки и вилки. Продавщица смотрела на него и хлопала глазами. А потом что-то сообразила и отправила нас в сувенирный отдел. Хорошо еще — не в психушку.
Она не ошиблась. Среди всего этого барахла нашлись чашки с именами (полный набор — от Аси до Ядвиги; от Алеши до Яши), но ложек и вилок с именами не было. Алешка развоевался, тогда продавец отдела — молодой хитроватый паренек — сразу поправил дело.
— Минуточку, господа, сейчас все уладим. Какие вам нужны имена на ложках?
— Бабушка, мама и два брата! — выпалил Алешка.
Продавец выбрал четыре ложки, покрупнее, и исчез. Ровно на пять минут.
— Пожалуйста! Заходите еще, мы всегда рады покупателям, которые точно знают, что им нужно. — И он выложил на прилавок «фамильные» ложки. Все четыре. На двух из них красовались красные буквы: «Бабочка» и «Мама». На двух других надписи были одинаковые: «Два брата». Хорошо — не «Два козлика». Что-то вроде переводных картинок.
Алешка остался доволен. Он точно знал, что ему нужно:
— Мы этого достойны!
— Не сомневаюсь, — улыбнулся продавец. — Приятного аппетита.
Тут опять пришлось задержаться. Потому что Алешка стал втолковывать ему, что аппетит не бывает приятным и неприятным. Он или есть, или его нет. А если он есть, то он и так приятный. А если его нет, то ничего в этом нет приятного. А если… И так далее… Самое интересное, что продавец терпеливо выслушал его и вежливо поблагодарил за разъяснения:
— Ведь я этого достоин.
— Утром, днем и вечером, — кивнул Алешка. — Помогает печени.
